«У геймера нет цели, только путь», — повторял он про себя любимую мантру, позволявшую сосредоточится на текущем мгновении и не переживать понапрасну о результате. — «У геймера нет…»

Кто-то мог бы сказать, что у геймера нет мозгов, сердца или даже души. Что нет денег, нет семьи, будущего. Нет гражданской позиции, нет социальной ответственности, нет совести, в конце-то концов. Кто-то мог бы сказать эти неприятные вещи. И возможно, этот кто-то даже частично был прав, но в субъективном восприятии геймера пиксели и циферки были самой настоящей реальностью, которая стоила любых жертв. Потому что в воображаемом мире геймер был важен, от его решений зависело решительно всё. Именно здесь он являлся подлинным творцом своей судьбы, кузнецом своего счастья, властным боссом… Так стоп, властные боссы — это уже из другой оперы. А у геймеров нет потребности быть социально одобряемыми какими-то жалкими морализаторами, лучше всех знающими, кому что и как следует делать! У геймеров нет амбиций, заставляющих людей тратить деньги на понты и ненужные вещи! У геймеров нет зависимости от животных инстинктов: они едят ровно столько, чтобы не помереть с голоду, спят не больше необходимого, трахаются… Эм, ну, чисто в теории, иногда они с кем-то трахаются. Одним словом, геймеры — это люди будущего, промежуточное звено между человеком и сверхчеловеком.

И сейчас это «промежуточное звено» демонстрировало настоящие чудеса реакции, расправляясь с искусственными врагами в искусственном мире. И делало оно это по-настоящему хорошо.

Виталийсан шагнул в сторону, уворачиваясь от выпада копьём, ударил манекен в условную подмышку. Рука механического воина отлетела, но монах и не думал на этом останавливаться — один из уроков Фуфуция состоял в том, что противника нужно обязательно добивать. Поэтому, воспользовавшись удобной позицией, Виталийсан вложил всю массу своего немаленького гномьего тела в лоу-кик, переломив жерди, заменявшие манекену ноги. Вот теперь с этим противником всё: как бы ни были продвинуты технологии Шакалиня, но после таких повреждений ни один манекен больше не встанет.

Однако на празднование победы у Виталика не было ни секунды, с двух сторон на него обрушили удары два новых противника. Один размахивал палицей, второй настоящим боевым топором. На обоих сверху одели толстые куртки и кольчуги. Голыми руками такую броню хрен пробьёшь. Но Виталийсан и не собирался противопоставлять кулак дубине и уж тем более топору. Он познал Хрен, а потому умел использовать силу противника против него самого. Сейчас его врагов было двое, так пусть они друг дружку немного и подубасят. Уйдя с линии атаки вооружённого топором манекена, Виталийсан схватил место сочленения руки и оружия. Используя инерцию удара, крутанул деревянного воина и уже чужой рукой расколол второго противника почти надвое. Дальше дело оставалось за малым: резким рывком сломать руку с топором, а затем ещё одним рывком опрокинуть манекен на пол. Можно было бы, конечно, поверженного врага чисто для эффекта как следует пнуть, но терять на это даже доли секунды казалось непозволительной роскошью: песочные часики «тикали», а на монаха надвигались сразу три боевых манекена.

На сей раз противники были запрограммированы вести себя осторожно. Два механических воина теснили Виталиясана большими щитами, а третий колол копьём из-за спин тяжеловооружённых товарищей. Довольно безнадёжная ситуация. Вот здесь уже без монашеской акробатики было не обойтись. Поэтому, схватившись за щит правого воина, Виталийсан ловко перемахнул через преграду, очутившись позади троицы. Короткими ударами под колено и в условную шею монах быстро расправился с щитоносцем и манекеном с копьём, одолеть оставшегося бойца помогло уже обычно Хваткидо.

Виталийсан кружился по залу, круша одного противника за другим, когда внезапно пол пещеры вздрогнул. С потолка посыпалась пыль, но сосредоточенный на бое монах не уделил этому большого внимания. А вот Фуфуций сразу обеспокоился, похоже, встряска не была частью финального испытания. Крикнув ученику какие-то указания, наставник выбежал из пещеры. Снаружи явно что-то происходило: слышался рёв, грохот и вопли. Но какое Виталику было до этого дело, если за каждого поверженного манекена давали кучу опыта? Апокалипсис апокалипсисом, а упускать крутую прокачку было нельзя. Он уже три уровня поднял на механических воинах, а за оставшиеся пару минут имелись все шансы апнуть четвёртый.

«Не, ребят, вы там сами как-нибудь разберитесь, у меня здесь своя война», — хмыкнул Виталик, проводя серию ударов по особо крепкому манекену. — «Тем более навряд ли там нечто оригинальное. Драконы, наверное, опять прилетели. Разработчикам же надо как-то сюжетно связать прохождение за разных героев, а, кроме драконов и тёмных сил, мозгов ни на что не хватает. Вот если бы концепт игры писал я, то… Да хрен его знает что. Наше дело — критиковать, а не решения предлагать, правильно?»

Действительно, заниматься творчеством может каждый, вы попробуйте чужой труд обесценить. Сразу на вас накинется злобный автор, разработчик, художник или ещё какая зацикленная на созидании личность. А уж если у такой личности много почитателей, то держись, придётся самому от несправедливых нападок отбиваться. Не каждому дано критиковать, ох, не каждому.

Выдающийся критик добил-таки последний манекен почти в аккурат с пересыпанием песчинок из верхнего сосуда часов в нижний. Финальный экзамен был пройден! Возможно, не совсем уж блестяще, две трети здоровья Виталийсан потерял, но задание он полностью и вовремя выполнил. Пришла пора заслуженной награды. Виталик неспешно распределял полученные за новые уровни очки между характеристиками и умениями своего персонажа. Внимательно читая описания всех возможностей, думая, анализируя и планируя — в таких делах спешить точно не следует. Это вам не разорение монастыря тупыми драконами, понимать надо.

Когда Виталийсан вышел с видом триумфатора из пещеры, то всё уже завершилось. Монастырь Шакалинь сгорел дотла, по рисовым террасам и в горной долине были разбросаны трупы. По большей части тела принадлежали монахам, но две туши драконов подтвердили предположение Виталика о причине постигшего монастырь бедствия. Он даже запоздало пожалел, что пропустил битву: не потому, что оплакивал судьбу своих братьев, а потому что ему было интересно, каким образом монахи вообще сумели одолеть двух драконов? Уж что-что, а бой с этими монстрами они на тренировках не отрабатывали.

«Кстати, да, реально, как я должен голыми руками таких чудищ мочить?» — бродя по руинам Шакалиня, Виталик обдумывал внезапно ставшую актуальной проблему. — «Им мои удары, что комариные укусы слону. Не поборешься при такой разнице в массе. Разве что, используя акробатику, допрыгнуть до каких-нибудь болевых точек. Но где они у дракона? Кроме глаз, ничего на ум не приходит».

Фуфуция он нашёл практически на самом краю плато, на котором стоял монастырь. Наставник сидел со скрещёнными ногами прямо на скалах и задумчиво смотрел на закат. Подойдя ближе, Виталик увидел, что одежды наставника были изодраны, в нескольких местах на теле виднелись глубокие раны.

— Виталийсан, твою наискось! — постарался произнести бодрым голосом мастер. Однако усталости в его тоне было куда больше гонора. — Я уж думал, так и помру, не успев сказать прощального слова.

«Ну да, предсмертная болтовня — шаблон, который нельзя не использовать», — хмыкнул скептически настроенный геймер. — «Ну давай, расскажи мне про предательство, мою великую миссию, бла-бла-бла».

— Виталийсан, ты хороший боец, но, уж прости за мою прямоту, идиот. Тебя не волнует ничего, кроме этой, как там её, прокачки ради прокачки. Ты слишком зациклен на силе, и это может тебя в конце концов погубить, — Фуфуций кисло улыбнулся ученику. — Живи текущим мгновением, не думай всё время, как бы ещё улучшить свои навыки боя. Наслаждайся путём, он важнее конечной цели твоего путешествия.

— У монаха нет цели, только путь, — чуть-чуть перефразировал свою любимую мантру геймер, — это я и так знаю. Мастер, лучше скажи…