– А потом, потом-то зачем врать начал?!

Буланко едва заметно шевельнул хвостом, ну хоть что-то!

«Подумать надо было. Ты, как в Китеж вернешься, серого не бери. Глупый, хоть и нашей породы. Добро не помнит, обиды жует. Не такой тебе нужен».

– Ты мне нужен, – отрезал Алеша. – Не для того мы с тобой встретились, чтоб я всяких… тупых брал.

«Не для того, – конь поднял голову, обернулся, сморгнул. Глаза у него были обычными – большими, темными, в коротких густых ресницах. – На мне теперь только воду возить, а ты – Охотник. Тебе нужен…»

– Хватит чушь молоть, не с таким справлялись! – прикрикнул этот самый Охотник, привычно ероша теплую гриву. То, что никакой воды другу не возить, богатырь решил сразу же. – Давай, рассказывай, что с тобой стряслось, а там поглядим.

«По голове прилетело. Тяжелым. Сперва вроде ничего, а потом – темно. Совсем. Думал, ночь кромешной стала, только люди вокруг этого совсем не замечали. Тут и понял, что не с ночью худо, а со мной. Сам виноват, накликал. Не хотел ЕЕ такую видеть, теперь ничего не вижу. Нельзя глупого просить, услышат».

– Кто тебя ударил?

«Рыжий. Вначале валялся, храпел, потом очнулся. Злился, башкой мотал, с цепи рвался. Только не ударил, цепь коротка была. Бросил и попал».

– Вот же худовщина! Это я ослеп, не ты! Ведь поклясться же мог, что все валуны от него убрал, не было там камней рядом никаких, одна трава!

«Не было камней, ничего не было. Черепаха приползла… Сам накликал, теперь всё, теперь на мне только воду возить… а я не хочу. Навозился… И дружбой вязать тебя не хочу. Отведи меня к обрыву, только чтоб повыше. Отведи и оставь».

– А ты б меня отвел, умник?!

«Отвел бы, – соврал, сам веря в свои слова, конь. – Без пользы – жизнь не в жизнь, не хочу таким жить, овес на навоз переводить…»

– А ну хватит про смерть, найду решение! – рявкнул Алеша, чуть ли не впервые жалея, что не родился чародеем.

Китежанские зелья во вьюках у него, само собой, имелись, но от ран да ядов, не от слепоты. От бессильной ярости у богатыря в глазах тоже словно бы потемнело, и вдруг в этой тьме словно звезда путеводная сверкнула! Во всем нагороженном Зденкой с ее самозванцем вранье была одна правда: неподалеку жила сильная колдунья. Ради Буланко Алеша к любой ведьме бы сунулся, любой яге бы поклонился, но загадочная отшельница никому вроде бы особо не навредила, значит…

– Значит так, – как мог спокойно объявил китежанин. – Я тебя сейчас оседлаю и потихоньку поедем в Сивый лес к Мираве-отшельнице. Она поможет.

«Никто не поможет, сам я накликал!»

– Не поможет, если глупость эту твердить станешь! Ты мне живой и зрячий нужен, и не только мне. Нам еще Лукоморье выручать и Огнегору… настоящему Огнегору шею сворачивать. Накликал, говоришь? Ну так изволь откликать!

Не обнаружив в условленном месте своих провожатых, Варвара не удивилась – не может же везти вечно! Однако все равно досадно, двух дней, о которых договаривались, еще не прошло, а казавшийся честным Ойка обещал ждать… И на тебе!

Заснеженная поляна, где она рано утром рассталась со спутниками, была пуста. Лишь над потухшим кострищем вился слабый дымок. Спасибо хоть, мешок, который она оставила в лагере, чтоб не тащить к кургану лишнюю тяжесть, не тронули, а ведь могли и его унести. Хотя зачем? Ну да, имелась там пара-тройка важных оберегов, но на вид совсем непримечательных – несведущий их ценность бы не понял. А так, на первый взгляд, наживы в мешке никакой: старый котелок, почти пустой бурдюк, вяленое мясо, обычный походный набор мелочей, снегоступы да сменная одежда, вплоть до пары старых рубашек, которые Варя использовала как тряпки – чтобы обмотать факелы, к примеру. Эко богатство! Понятно, что зариться не на что, вот и лежал рамочный заплечный мешок с притороченными к нему плетеными снегоступами, где его и оставили, а над ним из сугроба торчала верная «рогатина».

Но вот рядом…

Внутри все стянуло от тревоги, когда она признала брошенную суму одного из проводников… как бишь его? Варя не могла вспомнить имени, оно было причудливое, северное, но лицо владельца сумы девушка хорошо помнила – широкое, обветренное, с неровным шрамом через сплюснутый нос. Чтобы опытный и бережливый путешественник так запросто оставил необходимое в дороге имущество? Чужое – еще ладно, не вор, но свое?! Немыслимо. Что-то не так.

Варвара быстро укрылась за стволом сосны, цепким взглядом разглядывая покинутую стоянку. Выходить на поляну не хотелось, но с этого места ничего толком не разобрать, а надо изучить следы, понять, что произошло. А что-то ведь точно произошло! Скинув капюшон, чтоб лучше слышать, девушка опустила ниже подбородка шерстяной платок и осторожно двинулась вперед, стараясь ступать как можно тише. Жаль, на ней обычные унты, а не меховые, охотничьи, но снег скрипит не слишком громко, уже хорошо. Шуметь в здешних местах не стоит.

Ну, Ласочка, что тут у нас? Первым бросается в глаза затоптанный костер. И затоптан он не людьми. Здесь опустилась чья-то огромная и, похоже, круглая нога, расплющив и вдавив в угли большой походный котелок Ойки.

Разобравшись, что к чему, Варя почувствовала острый стыд за то, как плохо подумала о своих проводниках. Нет, они ее не бросали. Бедолаги спасались от большой опасности, причем в прямом смысле «большой». Потому что на поляне потоптался великан – и совсем недавно, раз дымок от расслоившихся в труху и пепел поленьев еще вьется. Бежали спутники быстро и разом. Времени на сборы им не дали вышедшие к стоянке чудины и их шен-га.

Про свирепую чудь белоглазую и их верных слоноголовых великанов Варвара, конечно же, слышала. «Не ходи в тайгу, нарвешься на шен-гу!» Первая страшилка, которой пугают всех, кто идет за Градимирские горы и дальше на север, в тундру. Мол, бродят там чудины с глазами-бельмами, а страшней их только жуткие огроменные твари – твердолобые полулюди-полуслоны, сплошь поросшие шерстью, с клыкастыми длинными носами-руками и огромными кривыми бивнями. Сказки? Если бы!

Вот они, следы. Самые что ни на есть настоящие, и в снегу читаются отчетливо. Рядом виднеются отпечатки поменьше, но все равно раз в пять больше человеческих. Здоровенные ступни в обуви с плоской кожаной подошвой. Сколько же диких людей тут было? Пять… Семь… Похоже, восемь… Восемь чудинов и спутник-великан!

Да уж, не повезло проводникам! Так ведь не угадаешь, когда белоглазые в дозор выйдут: говорят, их отряды и днем, и ночью по меже шатаются. Тут либо пронесет, либо…

Варя тряхнула головой, собираясь с мыслями. Оставалось надеяться, что бывшие спутники окажутся достаточно прыткими и ловкими, чтобы спастись. Лес тут редкий, приближение чудинов, а тем более великана опытные таежники наверняка заметили, значит, вполне могли уцелеть, бросившись к спасительному Югрик-граду. С поляны-то убежали точно живыми и здоровыми. Кровь бы Варя приметила, на снегу она хорошо видна, а тут и следов борьбы не видать. Если кривая вывезет, успеют оторваться от преследователей. В глубь людских земель чудь не пойдет, заробеет.

А если не смогут уйти… Двинуться следом, попытаться помочь? А чем? Что она сможет сделать? Да ничего. Разве что разделит судьбу несчастных, угодив в брюхо таежным людоедам.

Похоже, тут, на этой поляне, их с проводниками дорожки расходятся, придется идти к Кущанским Воротам в одиночку. Неприятно, но ладно. Справимся! Один раз перевал преодолела – пройдешь и второй. Главное, времени не терять и отправляться сей же час, пока солнце еще высоко.

Чутье заставило девушку посмотреть в ту сторону, где скрылись проводники, и Варвара ошалело замерла. К ней торопились чудины и шен-га.

Те самые, следы которых она так внимательно только что рассматривала. Шли тихо, как настоящие охотники – не повернись она в их сторону, могла бы до последнего не увидеть! Даже великан высотой под пять саженей бочком и осторожно обходил деревья, ступая словно кошка, мягко и осторожно. И как ему подобное удавалось, с таким-то весом! Чудины, огромные, темные, обросшие, будто ходячие меховые холмы, со здоровенными топорами и толстыми копьями в мощных ручищах, крались, не сводя с нее белесых глаз. А когда поняли, что добыча их заметила, один что-то гортанно прокричал – и они рванули вперед, уже не скрываясь.