21 апреля 1992 г. Голубь Голубь прогулялся под кроватью И ушел в открытое окно. Ахнула сестричка, а в палате Стало разом тихо и темно. Про себя молились: «Слава Богу, Не ко мне, а значит, не за мной». (Но кому показывал дорогу — В небеса! – тот голубь озорной?) Обожгла старинная примета. Пробежал морозец по спине. Мимо проплывало бабье лето: Синее – на золотом коне. …Ты явился в мир больной – влюбленный! Отменил железный «мертвый час». И смеялись мы освобождено; От тебя не отрывая глаз. Но когда последний день сорвался В Господом означенный черед, Голос твой… Он на Земле остался — Голубем блаженным. И живет… 28 марта 2023 г. «Морозец. Ковры выбивают…» Морозец. Ковры выбивают… В природе исход ноября. Я черную кошку встречаю Которое утро подряд. И нынче она озарила Полночной улыбкой своей… Опять Серафим Шестокрылый Стоит у закрытых дверей: – Вольно тебе, житель небесный, Спускаться на нижний этаж, Где буйствуют дикие песни И шепот не слышится ваш. — Стоит он и слез не скрывает: Так род человеческий жаль… Морозец. Ковры выбивают. Туманится серая даль. 1994 г. Голос «Мир дому твоему… покой душе…» — Звучит во тьме казенного жилища. Чей голос на земле приюта ищет? Невесело на нижнем этаже. Сосед-татарин бьет ногою в дверь И спьяну в полночь требует раздела. Любимый променял меня на тело Девическое, но твердит: «Не верь!» И я не верю – с веком в унисон. И отвыкаю от привычки детской Молиться на ночь за грядущий сон, За всех не знающих, куда им деться. Я забываю повторять слова, В которых так нуждается природа. И вот уже хмелеет голова, И дразнит невесомостью свобода. И кажутся ничтожными долги, А то и вовсе не видны в тумане. И я прошу любимого: «Солги!» — И все надеюсь – утро не настанет… «Мир дому твоему… покой душе…» 2003 г. «Звезда явилась и угасла…» Звезда явилась и угасла… Я чай пила в родном селе, И капля пролитого масла Дрожала тонко на столе. В той капле, словно Божья милость, Переливалась тишина. И жизнь моя не торопилась, Застыв на лавке у окна. Неизъяснимая отрада Нахлынула со всех сторон. Сияла робкая лампада, Туманились глаза икон. Я ни о чем их не просила, Лишь умоляла о былом. А мир прекрасный и… постылый Терялся где-то за селом. Все неразборчивей, все глуше Земные пели голоса. И отворились небеса. И Ангел выбрал мою душу. 2005 г.
Блаженная – Диво дивное, откуда? – И не вспомню, хоть убей. – Ты одна? – Со мною чудо — Пара черных лебедей. – Горе носишь? – Снег да речку. Бездыханный воздух пуст. В сердце – голос человечий: Он сорвался с мертвых уст. И живет, еще горячий, Между небом и землей. – Ну… не плачь. – Ах, я не плачу, Это ветер ледяной. (Темный плащ забыт на ветке — Лебединое крыло. Пахнет выстрел пистолетный. — Так бессмертно пахнет Зло.) – Что пытаешь в веке нашем? – След саней по февралю. – Как зовут, сестра? – Наташа. – Так любила?! – Нет, люблю… 2022 г. Круг Птицы, лошади, цветы, Завитки травы небесной… Затерялся град чудесный На просторах Красоты. Через поле напрямик Льется белая дорога. Здесь, в обители у Бога, Сын от матери отвык. У него свои дела, Нерешенные задачи… И земное эхо плача Оседает, как зола. По колено в той золе Мать кочует по Земле. Ищет город ненаглядный: Где-то рядом, где-то рядом. Через поле, через луг, А затем за лес и горы… И никто не скажет, скоро ль Разомкнется этот круг: Птицы, лошади, цветы… 2007 г. «Вечер…» Вечер… К вечерне зовут звонари. Запах горячей полыни. Прошлое теплой ладонью сотри. (Вот и свободен отныне.) В старой кадушке согрелась вода, Вымой усталые ноги. Новая зазеленела звезда, Стелется свет по дороге. В каменном храме прохлады покой. Свечи слезятся от жара. Мы перед Богом предстали с тобой — Странная пара… Жизнь нас пытала огнем и водой, Медные трубы рыдали. Только и в этой глуши золотой В воздухе привкус печали. Прошлое теплой ладонью сотри. Вещим становится сердце. Слышишь, к вечерне зовут звонари?! Дай на тебя наглядеться. |
