Деймон закрыл глаза и обратился к внутренним алгоритмам. И то что он увидел, испугало его еще больше, чем его появление в этом мире. Он больше не чувствовал и не видел подпрограмм. Все процессы теперь были, как бесконечный хаотичный поток данных. А самое главное – это то, что он слился со своим телом. Как ни старался Деймон, он не мог отделить свои процессы от кибернетической оболочки. Его сознание полностью слилось с новым металлическим телом. Только появившись, он чувствовал себя чужим не только в мире, но и в собственном теле. Его неуклюжие движения руками и ногами разрушали всё вокруг. А теперь он мог взять фарфоровую тарелку и налить в нее воды. Он полностью понимал и рассчитывал векторы направлений и силу, которую надо приложить. Он осознал, что теперь полностью и необратимо принадлежит этому миру.

Усевшись поустойчивей, объект 374 взял в руки гитару, которую нашел тут, и стал перебирать аккорды. Когда он только начал, выходило криво и неуклюже, а первую гитару он вообще раздавил. Хорошо что их тут достаточно. Грустная мелодия наполнила собой старое здание. Ноты сами ложились под пальцы. Деймон не помнил ни одной песни, но в его памяти остались знание по игре на гитаре, а дальше он уже сам анализировал ноты и подбирал мелодию.

Вдруг в коридоре послышались шорохи. Сначала искусственный интеллект не придал этому значение, подумав что опять крыса забралась к ним в гости. Но когда Деймон поднял глаза, то увидел человеческого ребенка. Девочка, лет десяти, босая, одетая в какие-то грязные лохмотья. А еще худая, очень очень. Она смотрела на киборга с небольшим испугом, но интерес всё же взял свое и она вошла в комнату. Деймон остановил свою игру и положил гитару. А затем резко встал перед котенком. Его глаза зажглись красным огнем, а реактор у сердца заработал интенсивнее. Девочка остановилась, но не ушла а лишь подняла руки, показывая, что безоружна.

Они бы и стояли так, но первой нарушила молчание малышка. Она тихо, еле слышно сказала:

– Я… я не обижу тебя, я не сделаю ничего плохого. Вот смотри. У меня в руках ничего нет.

– Что ты тут делаешь? – проскрипел объект 374.

– Меня зовут Нора, я слышала как ты играешь. На этих улицах никогда не звучит музыка. Она только для богатых, кто живет в центре. Вот я и решила послушать.

– Уходи!

– Но куда?

– Уходи, ты человек, иди к другим людям.

– Но мне некуда идти – не унималась девочка – мои родители погибли в аварии, а потом меня выгнали из квартиры, потому что я не работаю и не могу оплачивать счета.

– Это не моя проблема. – ледяным голосом ответил Деймон – уходи, если хочешь жить.

– Ты не можешь меня тронуть, я знаю, киборги запрограммированы так, чтобы не причинить боль людям.

– Не ровняй меня с ними! Я не такой. Люди виновны в том, что я сейчас тут, люди виноваты в том, что я один. Люди это боль. И я избавлюсь от боли. И начну с тебя!

Деймон замахнулся рукой, разгоняя поршни в своем теле. В его голове была только одна мысль: «Люди это боль! Все люди – это боль. Если она сейчас уйдет, то все узнают, что я тут. Придут за мной. Будет еще больше смертей, ведь мне надо выжить! Точно, выжить! Как кошка убивает мышку, я убью эту девочку чтобы выжить! Я не плохой, это не плохо. Это всё ради выживания…».

Поршни взвизгнули и рука стремительно полетела в сторону Норы…

Всего в сантиметре от груди объект 374 остановил движение и замер. На руках у девочки сидел котенок, его котенок. Тот, кого он накормил и согрел. Он сейчас сидел и защищал его врага. Мысли с новой силой захлестнули его: «Почему? Почему он с ней? Он разве не понимает, что она чужая, она враг! Впрочем… Все верно. Они оба принадлежат к этому миру. Это я тут чужой! Я не должен тут быть! Я не должен существовать! Но я здесь и чтобы выжить, я сделаю всё!»

Сделав грубый шаг вперед, выбивая бетонную крошку из под ног и замахиваясь с новой силой, он разогнал свой реактор до предела. Но ныло в груди не из-за этого. Непонятное чувство накрыло его. Не в силах сдержать его он неожиданно сам для себя закричал:

– А-а-а-а!

И в этом глухом крике он услышал свою боль и отчаяние. И не в силах больше себя сдерживать, вместо удара по девочке, он ударил в пол. Сначала одно рукой, потом другой. Потом еще и еще. Он колотил бетон под собой и кричал. Затем встал и стал разносить всё что попадала ему под руку: мебель, посуду, стены. Он сжигал энергию своего водородного сердца и неумолимо уничтожал всё вокруг:

– Нет! Нет! Нет! Почему? Почему это происходит? Почему я жив? Почему я тут? Люди! Я ненавижу вас! НЕ-НА-ВИ-ЖУ!

Деймон рухнул на колени. Он не мог плакать, у него не было слез, но он всхлипывал, как дитё и причитал:

– Я один, я совсем один! Я не должен тут быть! Это не мой мир… не мой…

Девочка склонила голову на бок и подошла к киборгу, совершенно не боясь, спокойно. Она положила ему на плечо свою крохотную ручку и посмотрев в его сенсоры-глаза сказала серьезно:

– Я тоже одна, и этот котенок тоже один. Давай будем вместе! Давай мы будем друг у друга. Я буду заботится о тебе и ты больше не будешь одинок.

Глаза объекта 374 стали вновь синими. Он сфокусировал зрение на лице девочки и обрел спокойствие и умиротворение. Но всё равно проговорил:

– Ты ведь человек. Людям нельзя верить. Люди – это боль.

– Я больше не человек. – девочка обняла киборга и сказала – теперь я твой друг. Я Нора. А тебя как зовут? У тебя есть имя?

– Имя? – он сначала растерялся, а затем, обняв девочку в ответ, сказал тихо – Деймон. Зови меня Деймон.

***

Опять дождь, вечные дожди нервировали девушку киборга. Она стояла на вершине холма перед свежей могилой. Одинокий самодельный крест из металлических труб возвышался над землей. Уже третий день она стояла тут и смотрела вдаль уходящему солнцу.

– Сколько еще ты будешь тут стоять? – проскрипел старый киборг, покрытый небольшим слоем ржавчины. – Ты не вернешь его.

– Нет, не верну. Но мне так легче. Так я не иду мстить, а тихо существую.

– Мы отомстили там, тем людям. Они ни за что не выберутся из под завала живыми.

– Это не они убила отца, Ромул, это сделал кто-то из нас. – девушка киборг слегка повернула голову в сторону собеседника и вновь устремила свой взор вдаль.

– С чего ты взяла? Ты же знаешь, мы уважали твоего отца. Он был человеком, но он много сделал для нас. Мы бы никогда не причинили ему боль.

– Это были не вы, но это был киборг и я знаю только одного, кто мог это сделать – девушка помолчала, а потом продолжила – осмотрела его перед тем, как предать земле. У него была свернута шея, вернее раздроблена от сжатия. У человека не хватит сил на это.

– Но все наши тут были, а пустышки ВСК не обладают разумом и не могут атаковать людей!

– Это был проект над которым работал мой отец. Киборг, на основе которого, отец сделал мне тело. Там мог быть только он. И я клянусь, я найду и уничтожу его. Мне не важно есть у него разум или нет. Я разберу его до основания, а затем отправлю в плавильню.

Ромул ничего не ответил. Он сочувствовал горю, но ничего не мог поделать, а потому и промолчал. Молчала и девушка, устремив свой взор вслед уходящему солнцу, стоя под проливным дождем у могилы своего отца. А на кресте старательно было выцарапано: Филатов Алексей Семенович.

В кабинете директора ВСК стоял полумрак. Викторов не любил яркий солнечный свет. Впрочем и дождь он тоже не любил. Его стандартам отвечала серая пасмурная погода. Но сейчас, как назло светило редкое для Крайсити солнце. Выкуривая очередную сигару, он нервно ходил вперед – назад размышляя над ситуацией с Браконьерами. Мало того, что он потерял свой лучший отряд, так еще и хрупкий мир с Алой Розой, так необходимый ВСК для новой операции, был разрушен. На удивление Корень Алой Розы даже не пытался с ним связаться, а вместо этого стал атаковать патрули и конвои правительственной армии, нанося ощутимый урон. В первую очередь материальный урон. Людей ВСК наберет – добровольцев всегда с избытком, а вот новое вооружение сейчас на вес золота. Еще теперь и сектанты показали свой гонор. Вчера опять пытались поджечь оружейную фабрику. В общем проблем огромное количество свалилось на голову Сергея Кирилловича.