Да, девчонка его зацепила. И зацепила не на шутку.

Поэтому, когда она позвонила сама (он уже разуверился, что позвонит, да и зачем ей? У нее парень есть, вроде даже живут в “гражданском браке”, к чему ей “старый перец” вроде него, вдобавок, еще и хромой (после травмы правая нога в колене все еще недостаточно хорошо сгибалась и по словам его физиотерапевта, разрабатывать ее Сергею придется не один месяц), словом, когда от Насти все же поступил звонок, он не мог не испытать что-то вроде смутного волнения. Приятного волнения. Хороша, чертовка, и не просто хороша, она еще манкая (так, пожалуй, наиболее точно было бы определить ее сексуальную привлекательность).

“Да не вздумай терять головы, старый дурень,” – сердито приказал он себе. Нынешние девочки слишком хваткие, ушлые, расчетливые, это не романтические дурочки из его времени…

Впрочем, Анастасия на слишком расчетливую особу не походила. Однако, что-то он о ней еще знал, точнее, лишь подозревал, что-то не слишком хорошее… но что именно, вспомнить так и не смог.

Ладно, они увидятся, пообщаются, возможно, посидят в кафе, возможно, прогуляются по сырым весенним улицам, и уж тогда можно будет окончательно решить, что именно происходит – случайный выброс гормонов или…

Другое или его, пожалуй, не устраивало. Точнее, ему не нравилось. Он меньше всего хотел повторения истории десятилетней давности, когда другая (такая же манкая, хоть далеко не такая же яркая и красивая (вызывающе красивая), как Настенька, заставляла его качаться на эмоциональных качелях и раз от раза переживать взлеты, падения, фейерверки и вспышки… а чем всё закончилось? Вначале – трагической потерей ею ребенка на третьем месяце, а после – болезненным (прежде всего – для него) расставанием. Сейчас Лика благополучно растит сына от другого мужчины (причем, его, “Вульфа”, сослуживца), исполняет роль жены, матери, домохозяйки и педагога (на полставки), а он так и не встретил другую, способную всколыхнуть в нем аналогичные чувства, и с одной стороны, это было хорошо, а с другой…

С другой – он удручающе одинок, и встреча с первой же привлекательной (ладно, донельзя привлекательной) девчонкой – и он готов потерять голову. Не иначе, “весеннее обострение”…

*        *         *

…Весна еле продирала глаза и позевывала, лениво просыпаясь. Уже проглядывало солнце, но еще неохотно, не грело, а лишь подмигивало. Лужи на ночь замерзали, зима с наступлением темноты брала реванш. На сугробах образовался наст и не желал таять, верба не выпускала пушистых почек, и коты если повылезали из подвалов, то крайне осторожно, брезгливо обходя замерзшие лужи и начинающие чернеть сугробы.

Северная весна в самом своем начале не может нравиться никому. Определенно.

Денис

…С той злосчастной субботы (я успел уже тысячу раз себя проклясть за то, что не увязался следом за Настей, навестить могилу ее отца (самое дурацкое – это то, что могилы-то она так и не нашла, по ее словам, “заблудилась”, а после ей неожиданно стало дурно (вирус уже тогда начал стремительно действовать в организме – то бишь, питаться и размножаться, отвоевывая “жизненное пространство” за счет здоровых клеток), в общем, с того дня, когда Настенька в горячечном бреду начала нести что-то о “призраках”, я отчетливо ощутил, будто что-то меняется, и меняется отнюдь не в лучшую сторону.

Например, эта зажигалка, “Зиппо”, которая, по словам Насти, принадлежала “призраку” и которую она якобы “нашла” неподалеку от кладбища. Вы вообще часто находите “случайно” дорогие вещи, да еще неподалеку от кладбищ? Вопрос риторический.

Еще хуже было то, что она в бреду пару раз повторила – Сергей, и один – Сергей Петрович. Можно было счесть, что ей мерещился ее папик (который, впрочем, не Сергей, а Станислав), к кому-то она обращалась – “ты же погиб!” (насколько мне было известно, никто из ее знакомых не погибал… или я все же чего-то не знал?).

Едва она немного оклемалась, пришла в норму, я не стал ей рассказывать, что услышал от нее, когда она металась в горячке и определенно бредила. Я просто стал внимательнее прислушиваться к ее словам и… если честно, я был уже почти уверен, что нечто важное она от меня все же утаивает. (Кстати, зажигалку она либо куда-то спрятала, либо выбросила, ибо та мне больше на глаза не попадалась. Как не было и упоминаний ею некоего Сергея (Петровича).

Я с тошнотворным чувством ждал наступления дня, когда она снова надолго отлучится, и ее телефон перестанет принимать входящие вызовы (ведь с этого, собственно, всё и началось, она где-то пропадала, не отвечая на звонки, и я точно знал, что это означает), но никаких отлучек не было, а папик если ей и звонил, то не в моем присутствии. И я, наконец, стал расслабляться. Мало ли, ну, болтала какую-то ерунду, возможно, ее действительно расстроило то, что она увидела на погосте, да тут еще коварный вирус… словом, случайность – это только случайность (как и сигара порой просто сигара). Я не учел лишь одного – расслабляться нельзя никогда. Особенно с той, кого любишь и не хочешь потерять.

*        *        *

Волконский

– Можно, Сергей Петрович? – в дверь его кабинета пару раз дежурно постучали, а после в нее просунулась коротко (едва ли не по-военному) стриженая голова симпатичного парня лет двадцати семи (а если точно – действительно двадцати семи), лучшего айтишника (и по совместительству хакера) агентства – Дмитрия Орлова.

Волконский отвлекся от бумаг, удивленно вскинул брови.

– Заходи… тебя не узнать. Имидж решил сменить?

Орлов машинально провел ладонью по короткому “ежику” своих темно-русых волос.

– Вы ж сами приказали, шеф, привести себя в порядок. Вот я и привел.

– Но не до такой же степени… собственно, не так важно, что у тебя на голове, сколько то, что внутри, – Волконский даже ощутил легкое замешательство. Все же с буйной шевелюрой Орлов смотрелся колоритней. – Ладно, проходи, садись и выкладывай, с чем явился.

Дмитрий послушно прошел в кабинет и устроился на стуле для посетителей.

– Для начала, – словно бы немного смутился, даже слегка покраснел, -Тот ваш вопрос относительно некролога, – изобразил пальцами кавычки, – Это на самом деле был не фейк.

– Не фейк? – переспросил он, гадая, кто тут заработался – Дмитрий или он сам? – Что тогда?

– Не фейк в том смысле, что никто наш сайт не взламывал. – твердо ответил Орлов. -Да и попробовал бы…– коротко усмехнулся и снова посерьезнел, – Дело в том, что, когда случилась эта авария, точнее, уже на другой день, агентство, сами понимаете, стояло на ушах, Игорь Николаевич постоянно висел на телефоне, дозваниваясь до больницы, куда вас доставили, а когда дозвонился, ему ответила какая-то медсестра или фельдшерица, объявила, что вас… в общем, нет. Как позже нам объяснили, вы действительно пережили клиническую смерть, – слегка кашлянул, понимая, насколько щекотливую тему пришлось затронуть, – Ну, один из наших и… короче, поспешил.

Волконский сощурился.

– Не ты ли оказался таким прытким?

Дмитрий поднял на него ясный взгляд светло-карих (надо признать – довольно красивых) глаз и отрицательно мотнул головой.

– Не я, шеф. Я до последнего сомневался. Честно говоря, не хочу его называть… и прослыть стукачом (Волконский подумал, что никому из подчиненных подобного бы не спустил, кроме Орлова. Орлов действительно являлся ценным кадром). Я с ним уже побеседовал. Лично. Надеюсь, он сделал правильные выводы. Ну, а некролог больше полутора дней не провисел, мы его быстро удалили и даже дали опровержение. Вот тогда действительно пришлось врать, что это фейк, – Орлов коротко улыбнулся.

– Хорошо, все прояснилось – и ладушки, – вздохнул “Вульф”, думая, что еще от него утаили подчиненные. Впрочем, эта байда с фальшивым некрологом не стоила и выеденного яйца, если на то пошло. – У тебя всё?