— Конечно, подойдёт, но…
— А как тебе панорамные окна? — перебивает он меня и тянет к окну.
— Очень крутые, но…
Илья снова не даёт мне договорить, но останавливает меня уже не его речь, а действия: он садится передо мной на одно колено, достает из кармана маленькую синюю бархатную коробочку и открывает её.
— Выходи за меня, — не колеблясь произносит он.
Я теряю дар речи не в состоянии что-либо сказать. Обращаю внимание на кольцо и… не могу отвести взгляда — оно идеально. Оно выглядит именно так, как я и хотела. Очень похоже на те модели, которые я показывала Дроздову днём, но с теми доделками, которые я ему озвучила. Как? Откуда? Как он смог найти такое, какое я хочу, да ещё и сделать это так быстро?
— Я обеспечу вас всем, — серьёзно продолжает Илья. — Автомобиль с детскими креслами ты уже видела. Квартиру, в которой мы сейчас находимся, я купил специально для нас. Мебелью обставлять пока не стал, хочу, сделать это вместе с тобой и с детьми. Лия, я правда очень тебя люблю и хочу провести с тобой всю жизнь. И буду любить твоих детей, Златика и Матвея, как своих собственных.
Моё сердце бьётся как бешенной, я поднимаю взгляд с кольца на Илью и вижу столько искренней открытой и чистой любви. На меня никто и никогда так не смотрел. И он сказал, что будет любить моих детей, как собственных, не зная, что они наши.
Меня накрывает множеством чувств: я буквально захлёбываюсь собственной любовью к нему, не могу поверить, что мои самые глубокие чувства на самом деле взаимны, но тут же пробивается и чувство вины.
Глаза оказываются на мокром месте.
— Илья, — дрожащим голосом, запинаясь, говорю я, и слезы сами начинают течь по щекам, — Илья, ты же… всего не знаешь. Ты не можешь так просто и легко делать мне предложение. Я так плохо поступила…
— Лия, — он поднимается с колена, обхватывает меня за плечи и заглядывает мне прямо в глаза, — я тоже плохо поступал, и не раз, особенно по отношению к тебе. Прости меня за это.
— Я уже не держу на тебя зла, я тебя за всё простила, — сквозь слезы говорю я. — Но я уже давно не твоя идеальная принцесса, я совершила большую ошибку.
— Непоправимых ошибок не бывает, да и всё это неважно, — мужчина наклоняется ближе ко мне и начинает целовать дорожки из слёз на щеках. — Я люблю тебя, и мои чувства искренние как никогда.
Поднимаю свои дрожащие руки к лицу Ильи и останавливаю его монолог. Мы встречаемся взглядами: мой, замыленный и полный слёз, и его, такой чистый и лучезарный, полный любви и беспокойства.
Вот он мой шанс во всём признаться, но… я его упускаю.
Не могу, слишком страшно разрушить хрупкий мост любви, только что выстроенный между нами.
Опускаю взгляд на его желанные губы и целую.
Сегодня я буду его, и он будет моим, остальное — неважно.
Завтра я буду думать обо всех последствиях и обещании, данном Максу.
Илья (45)
Уже неделю я практически безвылазно нахожусь на работе — сейчас создаю большую рекламную компанию для Артёма. В данный момент он является моим основным работодателем.
Пару раз я у него отпрашивался и ездил в магазин Лии, видел её через окна и стеклянные двери, но так и не решился подойти. После того дня и ночи она оставила записку в квартире Луки и сбежала рано утром.
«Илья, дай мне немного времени».
Это было всё, что в ней говорилось. Кольцо она так и не взяла, на моё предложение не ответила, попросила немного времени. И я готов ждать столько, сколько потребуется.
В субботу вечером Артём активно зовёт меня в бар, но я отказываюсь — совсем не то настроение и где-то внутри теплится надежда, что Лия может сюда приехать, ведь я всё ещё обитаю в квартире её брата, поэтому решаю провести этот день дома.
Погружаюсь в вакансии и заказы, но всё больше склоняюсь к тому, чтобы основать свою собственную фирму. Закончу работу у Артёма, у него как раз большой и дорогостоящий заказ, а после открою собственное дело.
Раздаётся звонок в дверь. На всех порах лечу к порогу, но вместо Лии в глазок вижу её мужа… Что он здесь делает?
— Илья, добрый вечер, — здоровается он на английском. — Мы можем поговорить?
Немного заторможенно ему киваю и впускаю в квартиру. Враждебно он не настроен. По-видимому, драться не собирается. Но что ещё могло привести его сюда кроме сражения за свою жену?
— Я знаю, что она тебя любит, — без предисловий говорит француз, чем заставляет меня одновременно и потерять дар речи и воспылать на седьмое небо от счастья, правда где-то внутри немного смущает червячок волнения — после таких слов и такой интонации обычно следует «но», к моему удивлению, «но» всё-таки не звучит. — Мы подали заявление на развод, осталось лишь подождать истечения всех сроков и правомерно закончить процедуру.
— Хорошо, — кратко отвечаю я и киваю, всё ещё не понимая, почему мне обо всём этом говорит Луи, а не моя принцесса.
— Возможно, где-то в глубине души я знал с самого начала, что мы не будем вместе, потому что в её сердце всегда жил кто-то другой, — с большой грустью и горечью в голосе произносит Луи и прикрывает глаза на мгновенье, будто не в силах смотреть на своего соперника. — Это был ты. Окончательно я в этом убедился несколько дней назад, когда вернулся из командировки. Нет, если быть совсем честным, ещё тогда, на свадьбе её брата, когда она тебя узнала и сняла повязку.
— Лия сама попросила развода, — продолжает он. — Что ж, я желаю ей только счастья. Но почему-то счастья я в её глазах совсем не наблюдаю. Мы с ней расходимся спокойно, без скандалов и разбирательств, а она всю неделю ходит как на иголках, как будто горем разбита.
— Горем разбита? — искреннее удивляюсь я и переспрашиваю, чтобы удостовериться, что я его правильно расслышал и понял.
— Да, Илья, именно, — подтверждает Луи ещё и кивком свой ответ. — И что-то мне подсказывает, что всему виной ты, хоть Лия и заявляет обратное.
— Я? — удивляюсь ещё сильнее. — Я сделал ей предложение, признался в любви… Ничего не понимаю.
— Видимо, где-то ты всё-таки провалился или, как это говорится, на русском — кажется, накосячил, — хмуро произносит француз и кидает на меня угрожающий взгляд. — Лия — удивительная девушка, и раз её сердце выбрало тебя, то будь добр, сделай её самой счастливой. Извинись, исправься, прости — в общем сделай всё, чтобы она искренне улыбалась и сияла.
— Я понял, и я обещаю, что сделаю всё возможное и невозможное.
Лия (46)
Я дала себе неделю на то, чтобы во всём разобраться и подумать, как правильно преподнести новость о том, что Злата и Матвей — дети Ильи. С частью я уже справилась — поговорила с Луи, который на удивление адекватно отреагировал на новость о разводе и спокойно меня отпустил. О том, что я уже провела ночь с Дроздовым, я признаваться не стала. Это сделает ему лишь больнее, в чем нет совершенно никакого смысла. Пусть остается лишь на моей совести. Надеюсь, что Луи в скором времени встретит ту, которая будет безмерно его любить и лелеять.
Но вот об оставшейся части я страшусь даже думать. Боюсь себе представить реакцию Дроздова. А что, если он и правда не помнит о нашей ночи по объективным обстоятельствам? Тогда и все его последующие слова об аборте, мягко говоря, не совсем верно, расценивать как истинные.
Я долго думаю над словами Макса и решаю, что Илье и правда могли что-то подмешать в том баре. Смутно помню, но, кажется, через пару месяцев после того, как я беременная вернулась в Москву, мелькала новость, что в Сочи поймали преступную группу девушек, спаивавших мужчин и крадущих у них всё имеющееся при себе. Если это правда, то и Илья вполне себе мог оказаться их жертвой. При одной мысли об этом меня ещё больше начинает поглощать чувство вины. И при том разговоре ему не были известны все исходные данные, он мог ответить сгоряча, не так, как думал на самом деле.
Но ведь у меня тоже были не все исходные данные! Откуда я могла знать, что его опоили?!
Сегодня суббота, завтра — воскресенье, дедлайн, последний день, когда я должна рассказать обо всём Илье.
