— Нет, — мотаю я головой и забираю руки с его плеч, пытаюсь оттолкнуть Илью, но тщетно, — моя сила в сравнении с его — ничто.

— Лия, я… я… — начинает говорить он, но я не позволяю ему продолжить.

— Илья, ты просто увидел меня в красивом платье, в другом повзрослевшем амплуа, но это ничего не значит, — неожиданно для самой себя, твёрдо и уверенно произношу я. — Твои чувства временны. Нет! Мимолетны! Ты скоро улетишь обратно туда, откуда прилетел, и забудешь всё, что здесь было. Как обычно и делаешь…

— Нет, это не так, Лия, — спокойно парирует он. — Я остаюсь. Остаюсь навсегда в России, и я хочу, чтобы ты знала, что да, я возвращаюсь не только из-за тебя, но, в первую очередь, из-за тебя. Подожди… как обычно делаю? О чем ты?

— Ни о чем, — быстро мотаю головой, давая заднюю. — Илья, не надо здесь оставаться из-за меня. И вообще ты это сейчас несерьёзно. Ты сам себя не понимаешь. Тебе совсем не нужна такая, как я.

— Лия, прямо сейчас я серьёзен как никогда, — твердо говорит он.

Я долго смотрю в глаза Ильи, пытаясь разгадать, что у него на уме. В прошлый раз, когда поддалась чувствам, он сказал, что это ошибка, о которой никто не должен узнать, а о той ночи он даже не вспомнил…

— Я тебе не верю, — качаю головой я. — Да и мне все равно, Илья. У меня двое прекрасных детей и любящий муж. Тебе придётся оставить свои надуманные чувства при себе.

— Почему тогда в конкурсе ты не продолжила искать своего мужа, а сняла повязку передо мной? — задаёт он вопрос, на который я не готова, да и не хочу искать ответ.

— Потому что… — запинаюсь я. — Потому что… Да, я признаю, я узнала тебя и хотела удостовериться в столь шокирующем факте. Твоё появление слишком необычно спустя шест лет тишины в дружеских отношениях с моим братом.

— То есть это важнее того, чтобы узнать своего мужа? — выгибает бровь Дроздов. — У вас с Луи такие отношения?

Я начинаю закипать внутри. Какое он имеет право задавать такие вопросы?! Почему вообще я должна что-то ему объяснять и оправдываться перед ним?

— Это наши с мужем отношения, которые тебя совершенно не касаются, — ставлю я точку в разговоре, выбираюсь из его цепкой хватки, которую он, к удивлению, ослабляет, отвлекаясь на что-то позади меня.

Увеличиваю расстояние между нами до приличных размеров и уже собираюсь исчезнуть, как неожиданно слышу детский возглас.

— Ма-а-а-ам, — стоит мне обернуться, как Матвей врезается прямо в меня.

Илья сейчас увидит сына и всё поймёт, он точно всё поймет, а я не хочу, не хочу, чтобы он разрушал склеенный по осколкам хрустальный замок принцессы, который я тщательно выстраивала все эти годы. Мысли меня отрезвляют, и мне удаётся взять панику под контроль.

— Да, милый, — отвечаю я сыну и старательно закрываю Матвея от его настоящего отца.

— А кто этот дядя, с которым ты танцуешь? — спрашивает Мотя и показывает пальцем мне за спину.

— Никто, Мот, пойдём отсюда, — пытаюсь исчезнуть я.

— Ты нас даже не представишь? — раздается надломленный голос Дроздова. — Я настолько для тебя мало сейчас значу?

— Зачем тебе это нужно, Илья? — враждебно отвечаю вопросом на вопрос я, не оборачиваясь. — Возвращайся обратно в свою Германию или где ты там жил. Ты нам не нужен. Ты мне уже не нужен.

Против воли в глазах неожиданно начинает собираться влага.

«Я ничего к нему больше не чувствую, — повторяю внутри как мантру, стараясь усиленно сморгнуть слёзы, но получается не сразу».

— Мама, ты плачешь? — тут же замечает Матвей.

— Нет, сына, просто в глаз что-то попала, всё хорошо, — успокаиваю его, беру на руки, а затем целую в лоб.

— Принцесса… — снова слышится голос Ильи, полный страданий.

Господи, да почему он никак не помёт!

Резко поворачиваюсь к нему с Матвеем на руках и яростно шиплю:

— Я же уже говорила, что у тебя нет права так меня называть!

Дроздов не обращает на мои слова никакого внимания, он делает шаг мне на встречу, от неожиданности заставляя слегка отступить.

— Что ты… — хмурюсь я.

— Он так на тебя похож, — на лице мужчины расцветает теплая улыбка, он внимательно смотрит то на меня, то на сына.

— Дядя, а вы кто? — смело спрашивает Матвей.

— Меня зовут Илья, я друг твоей мамы, — отвечает Дроздов.

— Нет, это друг Луки, — перебиваю его я, чем зарабатываю хмурый взгляд в свою сторону, но он не смеет возражать и подрывать мой авторитет как мамы.

— Да, это правда, мы с твоим дядей вместе учились, — подтверждает Илья. — Я просто думал, что мы с твоей мамой тоже стали друзьями. Видимо, я ошибся. А тебя как зовут?

— Матвей! — гордо отвечает сын.

— Сильное имя, — улыбается ему Дроздов и протягивает руку для рукопожатия. — Будем знакомы, Матвей.

Мотя пару секунд раздумывает, а затем всё же отвечает на рукопожатие.

— А почему вы мою маму принцессой назвали? — невинно спрашивает Мотя.

— Матвей! — пытаюсь остановить его я, боясь того, к чему это всё может привести.

Кидаю на Илью предостерегающий взгляд, а он в ответ лишь улыбается, не отводит от меня взгляда и легко и просто, как будто это самая очевидная вещь на всём белом свете, отвечает:

— Потому что твоя мама и есть принцесса.

Лия (39)

— Потому что твоя мама и есть принцесса, — произносит Илья, как будто это самая очевидная вещь на всём белом свете.

— Правда?! — удивленно восклицает Мотя. — А где мамина корона? И где принц? Луи ведь не принц, он — бизинессмен!

— Бизнесмен… — мягко поправляю я сына. — Я не принцесса, милый, Илья просто так шутит.

— Разве? — приподнимает брови Дроздов и внимательно на меня смотрит. — В моих глазах ты можешь быть либо принцессой, либо королевой.

— Лия? — окликает меня Луи и дотрагивается до моей руки.

— Да? — я резко выныриваю из воспоминаний вчерашнего дня, но сияющий перед глазами образ Ильи исчезает с большим трудом. Сморщиваю лицо от досады и в который раз задаю себе всё тот же вопрос: почему он вернулся именно сейчас?

— Всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает муж. — Что-то болит?

Тру переносицу в надежде привести мысли в порядок, но тщетно. Удаётся лишь отправить их куда подальше.

— Голова немного, — отвечаю я и практически не вру, она и правда буквально раскалывается от мыслей.

— Поискать таблетку? — предлагает Луи.

Кидаю взгляд на детей, сидящих рядом. В кой-то веки они сразу уснули в самолете и не доставляют никаких хлопот. Невольно улыбаюсь их позе — облокотились друг о друга и сопят тихонько носиками.

— Не нужно, — качаю головой и отвечаю мужу. — Сейчас уже значительно лучше.

Поворачиваюсь к нему и внимательно рассматриваю. Он одновременно с теплотой и волнением смотрит на меня, ловит мой взгляд, и его морщинки от напряжения постепенно разглаживаются.

— Ты тоже поспи, а то всю ночь ворочалась, — предлагает Луи и подставляет своё плечо. Это правда, ночью я практически не спала, из головы никак не уходили те самые слова Ильи, что он вернулся в Россию из-за меня, в которые мне сейчас так сложно поверить.

Я благодарно киваю мужу и кладу свою голову на его плечо, только вот не чувствую ничего. Ни одно из наших касаний не вызывает ничего даже близко похожего на эмоции, которые вызывает во мне всего на всего присутствие Дроздова.

Нет, мне это только кажется. Илью я давно забыла. А если и забыла не до конца, то должна это сделать, потому что я не хочу в очередной раз быть отвергнутой, а в невозможности другого исхода я уверена на сто процентов.

***

Следующие несколько дней проходят как будто в трансе. Все повседневные действия я совершаю на автомате, что не остается незамеченным для мужа, но на все его вопросы отвечаю — всё в порядке, — не желая разбираться с собственными смешанными чувствами, пуская ситуацию на самотек.

Когда проходит одна неделя, вторая неделя, мне удаётся убедить себя, что всё произошедшее на свадьбе было нереально, что Илья на самом деле на ней не появлялся, что все его слова, прикосновения, конкурс и танец мне померещились. Это помогает мне прийти в себя и, кажется, все возвращается на круги своя.