Точно так же в условиях обороны. Если противник наносит по вам удар, как это произошло с «Шеффилдом», нельзя поддаваться ему. Его инициатива не должна влиять на вас. Спишите со счетов «Шеффилд», но не списывайте еще два корабля только потому, что вы пошли ошибочным путем в результате инстинктивной реакции на неожиданный удар.

А сейчас я должен, несмотря на пережитое, попытаться заснуть. С этих пор наши действия должны быть тщательно спланированы. Ключевым словом является «управление»: управление нашими действиями, управление нашей обороной и управление людьми перед лицом опасности.

С какой бы стороны ни смотреть, я готовился к этому в течение большей части моей жизни, хотя и надеялся, что такого не случится. Однако этот день уже оставил свой след в военно-морской и военной истории. Британский боевой корабль поражен крылатой ракетой. Это первое серьезное нападение на британский военно-морской флаг за последние десятилетия. Я спрашивал себя, как же я оказался в центре этих событий. Я никогда не претендовал на особое место в истории. Не претендовал на него и экипаж «Шеффилда», двадцать человек из экипажа которого погибли.

Особенные амбиции никогда не были присущи семье Вудвордов. У моего покойного отца, Тома Вудворда, сына лейтенанта морской артиллерии, их точно было немного. Он закончил свою скромную банковскую карьеру достаточно успешно – главным кассиром отделения Барклай – банка в Ланчестоне. Насколько я понял, это был его собственный выбор, возможно, связанный с любовью к Западной Англии. Моя мать была согласна с ним.

Может быть, к этому имели отношение три года, проведенные отцом в траншеях первой мировой. За всю историю моей семьи, которая прослеживается на протяжении 300 лет, только один человек – генерал Форстер, который в восемнадцатом веке был сторонником Бонни Принца Чарли¹⁶ и чью фамилию я ношу между Джоном и Вудвордом, может считаться важной персоной. Но надо признать, что он был довольно далеким родственником по линии матери моего отца.

Я почти не сомневаюсь в том, что у генерала не было особенных военных успехов – за свою жизнь он не выиграл ни одного сражения. Он был, скорее, «придворным генералом», что было модно в ранней Георгианской Англии. Его главным талантом оказалось то, что он появился в нужном месте в то время, когда Принц Чарли решил включить в свою команду видного протестантского военного. И хотя это не предотвратило жестокого поражения якобитов в сражении у Куллоден¹⁷, я не могу насмехаться над карьерой офицера, которому выпадает случай оказаться в нужном месте в нужное время.

Как и все Вудворды, я с рождения не стремился в лидеры, до присвоения мне в 1981 году звания контр-адмирала оставался обыкновенным военно-морским офицером, и, как большинство корнуэльцев, был вполне доволен своей судьбой. Я действительно никогда особо не задумывался о своем дальнейшем продвижении по службе. Когда был лейтенантом, то думал о том, что неплохо бы стать и капитан-лейтенантом, а будучи капитаном 2 ранга надеялся стать капитаном 1 ранга. Однако за всю свою карьеру я не потратил и секунды для поиска пути, который привел бы к назначению в Совет Адмиралтейства. Впрочем, так и произошло: меня туда не назначили.

После всего вышеизложенного многие читатели могут удивиться (я уверен, что большинство моих сверстников удивлялись): тот ли Сэнди Вудворд из Роял Боро оф Кингстон находился той роковой ночью в Южной Атлантике на мостике авианосца «Гермес», командовал военно-морским флотом стоимостью в миллиарды фунтов стерлингов и несколькими тысячами моряков, а вся нация внимательно следила за ним? В то время я особо об этом не думал. Стечение обстоятельств и нескольких маловероятных событий сыграли свою роль. Для кого-то все сложилось неудачно, а мне повезло.

Возможно, это даже вызовет у вас мысль о странном способе управления военно-морскими силами. Но истина заключается в том, что нужно учитывать такие важные факторы, как учеба, техническая подготовка, принципы руководства и традиции, которые были проверены и отшлифованы Королевским флотом на протяжении столетий. Создание резерва хорошо подготовленных старших офицеров, каждый из которых в любой момент мог бы принять командование оперативным соединением британских ВМС, было основой политики адмиралтейства, начиная еще со времен Дрейка. Были, к примеру, два других плавающих адмирала¹⁸, которые, безусловно, могли командовать оперативными группами Фолклендского соединения не хуже, а может быть, даже лучше, чем я. Было также несколько адмиралов высшего ранга с большим опытом и знаниями, отнюдь не меньшими, чем у каждого из нас. Но когда флоту Ее Величества приказывают выйти в море, это выполняется исключительно быстро, а я, проводивший в то время учения флота в районе Гибралтара, был ближе других из плавающих командующих к Южной Атлантике.

Большинство людей полагает, что процесс, в результате которого британские ВМС делают из школьника в коротких штанишках командующего, способного возглавить самый большой со времен второй мировой войны флот, который отправляется от берегов Британии, является достаточно совершенным. Без сомнения, когда британское командование решило послать меня на юг, я для них не был «темной лошадкой». Я служил вместе с ними на разных должностях в течение тридцати шести лет и был одним из той вымирающей породы офицеров, которые начинали службу в темно-синей форме сразу после подготовительной школы в возрасте тринадцати лет. В моем случае – с 1946 года. И произошло это, как и все со мной, немного случайно.

Мои родители дали частное образование моему волевому и независимому старшему брату Джиму и такой же самостоятельной, по-своему независимой, сестре Лиз и в результате исчерпали все свои личные сбережения. Они смогли послать меня только в Стаббингтон Хауз – подготовительную школу с репутацией военно-морского «питомника», несколько выпускников которой стали адмиралами, а двое – кавалерами креста Виктории. Я неплохо окончил школу с развитой способностью к элементарной математике благодаря терпению и вдохновению моего исключительного преподавателя – г-на Вуда.

Поэтому было решено, что лучший способ получить частное образование за небольшую плату – выиграть стипендию в королевский военно-морской колледж Дартмут, известный как «Британия». Он располагался среди эдвардианского великолепия примерно в сорока пяти милях на юго-восток от Дартмура, на южном побережье Девона. В то время они предлагали порядка тридцати стипендий в год, требуя для поступления проходной балл, равный восьмидесяти процентам от стандартного вступительного экзамена в общественную школу. Я едва получил этот балл, думаю, как раз достаточный для последнего места, и был приглашен пройти медкомиссию и ужасное собеседование. Испытываемый мной ужас отнюдь не уменьшился от появления по дороге к старому зданию Адмиралтейства в Уайтхолле на пятке моего носка огромной дырки.

Я сидел перед группой офицеров с непроницаемыми лицами, практически парализованный беспокойством о своем носке. Без сомнения, проводившие собеседование старались быть максимально дружелюбными, но я едва мог давать вразумительные ответы на вопросы. Когда, наконец, пришло время покинуть комнату, я позаботился о том, чтобы, пятясь к выходу из комнаты, скрыть голую пятку. Мне показалось, что до двери полторы мили, а офицерам, вероятно, что я был подобострастен перед ними. Долгое время мне думалось, что офицеры должны были многозначительно кивать друг другу: «Это хороший, воспитанный мальчик… знает свое место… не хочет поворачиваться задом к старшим по возрасту и положению… таких не так-то много теперь… Мы возьмем его».

Так в самых первых числах нового, 1946 года, я стал первокурсником в Королевском военно-морском колледже «Британия». Это большое учреждение – основа Британских ВМС двадцатого столетия. Даже название «Британия» имеет имперский оттенок, хотя на самом деле колледж назван в честь одноименного большого старого трехпалубного линейного корабля, отслужившего полстолетия основным учебным судном Флота и ошвартованного в устье реки Дарт. В 1905 году колледж открыл король Эдвард VII. Его огромное здание из красного кирпича и белого камня было спроектировано сэром Астоном Веббом, создателем фасада Букингемского Дворца. На лужайке размещалась громадная, вырезанная из дерева раскрашенная голова, когда-то украшавшая форштевень старой «Британии», а куранты на часовой башне в течение суток отбивали не часы, а вахтенные склянки – обязательно не больше восьми за исключением Новогодней полночи.