А однажды, когда измотанный Че подвешивал в лесу между деревьями свой гамак, чтобы поспать, ему пришлось прервать приготовления к отдыху и возвратиться к медицинской практике – лечить гнойную рану ноги. «Итак, – писал доктор Хулио Мартинес Паэс, – смотрите, как грозный майор Гевара старательно возится со щепкой и ниточкой, накладывая лубок птице». Оскарито Фернандес Мелл вспоминал: «Че был человеком одновременно суровым и невероятно сентиментальным».

Ближе к концу партизанской войны, когда скорая победа повстанцев становилась все более очевидной, Эрнесто Гевара занялся подбором помощников и советников в свой «мозговой центр», который станет нужен ему в послевоенных баталиях: для строительства коммунизма на Кубе необходима была революция в политической и экономической сферах.

И тогда же случилась еще одна важная встреча. Алейда Марч была молодой кубинской революционеркой, развозила оружие и бомбы, пряча их под длинными, по моде 50-х годов, юбками. «Алейда ничего не боялась, – вспоминала ее близкая подруга Мария Долорес Россел. – Она была всецело предана делу, очень серьезна, романов не заводила, на вечеринки не ходила».

…Взорвав мост и железнодорожное полотно к востоку от города Санта-Клара, повстанцы рассекли страну надвое. Че Геваре предстояло взять этот город, остававшийся последним плацдармом на пути партизан к Гаване.

28 декабря 1958 года войска Че подошли к Санта-Кларе. На одного партизана приходилось не менее десяти солдат правительственных войск. Добавьте к этому танки и авиацию, начавшую бомбардировки города.

«Через несколько часов мы установили в Центральном Университете Санта-Клары свой первый командный пункт. Потом он будет перенесен ближе в город. Тем утром я была ошеломлена, когда Че вручил мне винтовку М-1, сказав, что я ее заработала. Это было моим первым серьезным достижением в качестве бойца. Я очень хорошо знала, какими строгими были критерии Че относительно того, кто может получить оружие, а кто нет. Я испытывала невероятную гордость и удовлетворение» (Алейда Марч «Моя жизнь с Че Геварой»).

Команданте приказал возводить в городе баррикады из всего, что попадалось под руку. Никогда прежде этого не делалось, и это был настоящий успех…

Одну из основных опасностей представлял для наступающих бронепоезд с солдатами правительственных войск и военной техникой. По приказу Че Гевары ночью к железнодорожным путям подогнали бульдозер, с помощью которого были разобраны рельсы, и когда позже бронепоезд попытался прорвать оцепление, первые вагоны сошли с рельсов. Коктейли Молотова, которыми партизаны забросали состав, довершили дело. Невыносимая жара, созданная таким образом внутри вагонов, заставила военных сдаться.

«Вечером 29 декабря мы с Че вышли прогуляться вдоль шоссе. Он подвергал все тщательному анализу, так что ни одна деталь не могла от него ускользнуть, а я все записывала, как и подобает хорошему ассистенту. Он сказал мне, что нам нужно установить «Катерпиллер», бульдозер, для того чтобы разобрать рельсы, чтобы бронепоезд диктатора, прибытия которого мы ожидали, сошел с рельсов. У Че был глубокий, гортанный голос, и, поскольку уже была поздняя ночь, он говорил шепотом. Я не расслышала, что он сказал. Я понятия не имела, что такое «Катерпиллер», – он сказал это слово на английском, и я записала то, что услышала на испанском: «catres, palas y pilas» (кровати, лопаты и батарейки). Я поняла, что сделала ошибку, и, почувствовав мое замешательство, он попросил взглянуть на мои записи. «Так говоришь, ты учительница?» – произнес он, шутя. В ужасном смущении я ответила, защищаясь: «А что ты ожидал? Я не знаю, что такое ”Катерпиллер”!» Я не могла скрыть смущение, поэтому молчала. И с тех пор, когда возникала какая-нибудь похожая ситуация, он саркастически напоминал мне об этом. И спустя годы, когда я рассказала об этом случае нашим детям, они с удовольствием дразнили меня, напевая: «Кровати, лопаты и батарейки».

Несмотря на мое невежество, «Катерпиллер» чудесным образом появился утром, управляемый гражданским лицом, которому было поручено разобрать пути. Когда он приступил к заданию, в него выстрелили. Другой пожилой мужчина, случайный прохожий, был ранен в живот и доставлен в ближайшую больницу. С помощью подзорной трубы мы пытались определить, откуда стреляли. Были замечены черные фигуры, двигающиеся по крыше «Гранд-Отеля» (сейчас это отель «Санта-Клара Либре»), расположенный напротив парка Видаль. С этой выгодной позиции у снайперов весь город был как на ладони. Че немедленно побежал разыскать бойца из «Отряда самоубийц», приказав ему разобрать железнодорожные пути.

Вот таким образом днем 30 декабря знаменитый бронепоезд сошел с рельсов и попал в наши руки» (Алейда Марч «Моя жизнь с Че Геварой»).

«Я сфотографирую тебя для истории», – так сказал команданте Че Гевара своей будущей жене Алейде Марч. Многие его биографы склоняются к мысли, что именно тогда, в разгар боя за Санта-Клару, он понял, что любит ее. Во всяком случае, по свидетельству Алейды, когда они, смертельно усталые, ехали из Санта-Клары в Гавану, Че впервые признался ей в любви. Это случилось на следующий день после победы Революции, 2 января 1959 года.

А вот как по прошествии многих лет жена команданте рассказывает о развитии их взаимного чуства в своей книге «Моя жизнь с Че Геварой»:

«Я сидела на улице с дорожной сумкой на коленях, когда Че подъехал на джипе и пригласил меня «прострелить несколько обойм». Я прыгнула без раздумий. И это случилось: в некотором смысле, я осталась в этом джипе навсегда…

Не было времени также подумать, какое личное значение несло внезапное приглашение Че. Я оказалась вовлеченной в ситуацию, из которой, я была убеждена, выйду победителем. Случались трудные и запоминающиеся моменты, и были времена едва переносимой боли, но мой настрой всегда оставался бодрым, и я была уверена в завтрашнем дне. Несмотря ни на что, в то время я была блаженно счастлива.

Шли дни, и постепенно мой трепет перед «репутацией» Че проходил, а огромное чувство восхищения и уважения к нему росло. Он был очень умным и обладал удивительным даром вести за собой людей. От него исходило ощущение безопасности и уверенности. Благодаря этому солдаты, идущие за ним в бой, всегда чувствовали поддержку, даже в самых сложных обстоятельствах. Он без колебаний противостоял сильному противнику, потому что был невероятно храбр. Партизаны всегда могли положиться на него как на лидера с исключительным пониманием тактики и стратегии.

…Когда мы вернулись на командный пункт, я заметила, что его левая рука в гипсе. Выяснилось, что он сломал ее во время битвы по захвату казарм, пытаясь перепрыгнуть через забор. Я отдала ему свой черный шарф, чтобы он мог использовать его в качестве повязки. Спустя годы этот кусок шерстяной ткани стал значить для нас очень много. В одном из самых милых писем он вспоминает этот шарф. Находясь в Конго, Че написал для меня короткий рассказ под названием «Камень». Там в свойственной ему тонкой ироничной манере он описал шарф, «который она дала мне на случай, если я поврежу себе руку…». Но это было потом, а пока нам столько еще предстояло пережить вместе».

Принуждая к сдаче последний оставшийся в городе оплот правительственных войск, Че был верен себе, как всегда, стараясь избегать лишних потерь – как среди своих солдат, так и среди солдат противника.

Город был охвачен ликованием – Санта-Клара окончательно перешла в руки партизан. К тому времени команданте Че Гевара уже стал живой легендой. О его необыкновенной популярности говорит следующий шутливый диалог, произошедший тогда между ним и его другом и соратником Камило Сьенфуэгосом. «Теперь я знаю, чем займусь после нашей победы», – сказал Камило. «Чем же?» «Я посажу тебя в клетку и провезу по всей стране. За то, чтобы увидеть тебя, люди будут платить деньги. Я сколочу целое состояние!»

На следующее утро, получив соответствующий приказ, Че в сопровождении Алейды выехал во главе своего войска в Гавану – ему предстояло занять крепость Ла-Кабанья, возвышающуюся над городом со стороны порта.