Подобную же симметрию А.П. Толочко нашел и в летописных сообщениях за начало XI века, когда летописец описывал исторические события, уже близкие к нему. Оказалось, что даты рождений и смертей десяти представителей княжеского рода оказались симметрично расставлеными вокруг даты закладки Софийского собора в Новгороде (6553/1045 год). Через девять лет после этого события умер князь Ярослав Мудрый, что было известно точно. После него с интервалами через три года умерли еще четыре князя. За девять лет до закладки собора летопись сообщает о смерти Мстислава Владимировича, а перед этим событием с интервалом в те же три года родились три князя и умер один князь[12]. А.П. Толочко считает, что летописец знал, в каком порядке все эти князья родились и умерли, но уже не имел точных дат, кроме даты смерти Ярослава Мудрого, и потому создал искусственную хронологию.

Аргументы А.П. Толочко я считаю убедительными, тем более, что в своей работе он проиллюстрировал свои тезисы схемами, которые здесь не приводятся. Он также приводил ряд дополнительных аргументов в пользу искусственности хронологии этой части летописи. Из этого следует, что летописец, наряду с искусственной хронологией, внес в свое творение также и домыслы в биографии князей. Это обстоятельство сильнейшим образом подрывает доверие к летописи, как историческому источнику. Если Нестор придумал обстоятельства смерти князей, то возникает вполне закономерный вопрос: что он еще придумал?

Ситуация выглядит скверно. Историческая точность и достоверность начала «Повести временных лет», в которой излагаются всем известные события начала Руси, таким образом, ставится под сомнение. Мы не можем поручиться, что летописец не выдумал, скажем, призвание варягов, обстоятельства гибели Олега и Игоря, не говоря уже о датах их смерти, месть Ольги и тому подобные моменты изначальной русской истории. Именно поэтому летопись следует отложить в сторону.

По этой причине, значительная часть литературы по истории первых русских князей, в которой для анализа активно и чрезмерно активно использовалась летопись с полным доверием к ее свидетельствам, в сущности, лишена научной ценности. Там, где домыслы принимаются без проверки, ничего кроме домыслов не получится.

Разумеется, вопрос о достоверности русской летописи уже ставился. Более того, он был решен еще в первой половине XIX века, в ходе короткого спора между М.Т. Каченовским и М.П. Погодиным.

Каченовский выдвинул тезис, что все раннее русское летописание определенно недостоверно, и «баснословный период» русской истории простирается до начала XIII века, когда появились первые дошедшие до нас оригинальные рукописи летописей. Погодин атаковал его точку зрения, одной логикой доказав, что в летописи содержатся достоверные сведения.

Во-первых, Погодин перечислил иностранных хронистов, описывавших русов: патриарх Фотий, аль-Масуди, ибн-Фадлан, епископ Лиутпранд, император Константин Багрянородный, император Лев Диакон, Дитман Мерзебургский и Кедрин. Они жили в разных странах и не могли сговориться между собой. Краткое извлечение сведений о русской истории из их сочинений в основном совпадало по содержанию с летописью[13].

Во-вторых, Погодин указывает, что в последующей летописи упоминаются многочисленые князья, которые друг другу родственники, то есть страна принадлежала одному роду и не была завоевана, поскольку завоеватели обычно делят страну между собой. Среди княжеских имен XII века есть имена славянские и есть имена неславянские, но объяснимые из скандинавских языков; то есть род происходит с севера и вышел из скандинавов. Князья православные, что говорит о тесных связях с Византией[14]. Самые немногие предпосылки из летописей XII века и позднее позволяют логически вывести самый элементарный абрис первоначальной русской истории.

Блестящее логическое доказательство, совершенно бесспорное и полностью сокрушившее скептическую школу Каченовского. Повержение скептиков Погодиным – это украшение русской историографии.

Потому мы не можем обойти аргументы Погодина вниманием. Что ему можно возразить? Погодин блестяще доказывает достоверность лишь некоторых исторических событий и деятелей, упомянутых в летописи, но далеко не всего, о чем в летописи сказано. Он доказывает существование князей Олега, Игоря, Святослава, Владимира, княгини Ольги. Причем Ольга и Святослав были описаны людьми, видевшими их лично. Он также доказывает реальность походов 860, 911 и 941 года на Константинополь, нападения 912 года на побережье Каспийского моря, крещения Ольги в Константинополе, вторжения Святослава в Болгарию и его гибели на днепровских порогах, принятия Владимиром христианства, его женитьбы на сестре византийских императоров.

Важнейшими подлинными частями летописи являются тексты договоров византийцев с русами, внесенные в летопись в русском переводе. Вокруг них также была полемика, но, вскоре после выступления Погодина против Каченовского, было доказано, что тексты договоров подлинные, и византийское влияние в них в первую очередь выражается в синтаксисе[15] и в структуре документов[16].

Факты, подтвержденные иностранными письменными источниками, вспоследствии подкрепленные идентификацией текстов подлинных договоров, дали Погодину основание полагать, что вся летопись правдива и точна. Больше он не ставил ее свидетельства под сомнение. Однако, с этим заключением знаменитого историка нельзя согласиться.

Во-первых, подверждена только часть событий, упомянутых в летописи. Причем эти факты все относятся к Х веку. Более ранние события, в частности, рассказ о призвании варягов[17], такого подтверждения не находят.

Во-вторых, искусственный характер летописной хронологии говорит о том, что значительная часть сообщений летописи или даже большая часть их являются либо вымыслом летописца, либо отражением устных легенд с очень сомнительной достоверностью.

В-третьих, нетрудно заметить, что сама логика Погодина связана с событиями Х века и более позднего времени. Тогда как события IX века, такие как посольство от «хакана Рус» в 839 году и поход на Константинополь в 860 году, в летописи не отражены.

Отсюда и вывод, что летопись не содержит в себе достоверных и подтверждаемых независимыми источниками сообщений о событиях ранее начала Х века. Между тем, археологические материалы говорят о том, что скандинавы появились на территории будущей Руси намного раньше: в Старой Ладоге около середины VIII века, а на верхней Волге и верхнем Днепре – в первой половине IX века. Около 150 лет скандинавского присутствия на территории будущей Руси в летописи не отразились. Русская летопись, таким образом, повествует о конце варяжской эпохи, но не о ее начале.

Мое заключение таково. Летопись не может считаться достоверным источником, если мы касаемся событий варяжской эпохи. Более того, она нас дезинформирует, вплетая бесспорно достоверные факты в длинную цепь сообщений, которые нельзя подтвердить и доказать. Потому начать исследование варяжской эпохи с летописи означает оказаться в плену у мифа, сконструированного летописцем. По моему мнению, летопись следует считать литературным памятником, созданным с большим талантом и оказавшим огромное влияние на русское самосознание и историческую память. Летопись больше относится к русской литературе, чем к действительной истории.

Что же остается в качестве источника? В сущности, только археологические материалы, накопленные более чем за сто лет раскопок и исследований.

К нашему необычайному везению, в тот период в широком обращении находились арабские дирхемы, ввозимые из Булгара. Они обращались на почти всей территории будущей Руси, в восточной и южной Прибалтике, а также в Скандинавии. Дирхемов было много, только из изученных и сохраненных кладов и находок происходит порядка 700 тысяч единиц в Скандинавии и порядка 200 тысяч единиц на территории Руси. Дирхемы отложились во множестве пунктов и многие связаны с археологическими комплексами. На этих монетах выбивался год чеканки, так что мы имеем массовый датирующий материал, который лучше было бы назвать «монетной летописью».