Она теплая подо мной, ее груди вздымаются и прижимаются к моей груди. Я хочу почувствовать ее, поэтому откидываюсь назад и снимаю с себя рубашку, затем отбрасываю ее в сторону. Когда ее обнаженная грудь касается моей, по моей коже пробегают мурашки.

— Черт. — Я не могу поверить, что это происходит наяву, моя фантазия разыгрывается именно так, как я себе представлял.

— Хм? — Она проводит пальцами по моим волосам.

— Ты лучше, чем я мечтал. — Я целую ее в шею, пробуя на вкус ее кожу, а затем опускаюсь ниже, чтобы полюбоваться ее полной грудью. — Ты создана для того, чтобы быть красавицей в стиле пин-ап, но никто другой никогда не увидит этих изгибов. — Я беру в рот один сосок и посасываю его твердый кончик. Она выгибается, ее пальцы теребят мои волосы, когда я обхватываю ее вторую идеальную грудь, моих рук как раз хватает, чтобы обхватить ее.

Я посасываю и покусываю ее, пока она не начинает задыхаться. Затем переключаюсь на другой сосок и отмечаю его как свой. Я мог бы сосать ее весь день, просто играя с этими великолепными сиськами, но не могу отрицать, что хочу от нее большего. По тому, как она двигает бедрами, пытаясь добиться трения, я понимаю, что и она тоже.

И я прокладываю дорожку поцелуев от ее груди вниз. Когда я добираюсь до ее живота, она напрягается.

— Что? — Я смотрю на нее снизу вверх, она смотрит на меня.

— Ничего. — Она ерзает. — Я просто круглая и…

— Идеальная. Вот какая ты. — Я целую ее живот, прослеживая изгибы ее тела. — Ты прекрасна, Бэллс, вся. Каждый твой гребаный дюйм. — Я провожу зубами по нежной коже ее талии, затем прикусываю бедро.

Она стонет, и этот звук отдается прямо в моем члене. Я больше не могу сопротивляться. Мне нужно узнать, какова она на вкус. Наклонившись, я запечатлеваю поцелуй на темных завитках в верхней части ее влагалища, затем провожу языком по ее щелке.

— Барроу! — Она выгибается, и я широко раздвигаю ее ноги и втискиваю свои плечи между ними.

— Посмотри на эту прелестную киску. — Я облизываю ее снизу доверху и наслаждаюсь ее вкусом. Мой член такой твердый, что пытается пробить дырку в матрасе, но это не про меня. Такого никогда не было, с того самого момента, как она вошла в мою жизнь. — Я думаю, больше всего на свете он хочет, чтобы его поцеловали. — Я снова облизываю, затем посасываю ее клитор.

Она ахает, а я не останавливаюсь. Я сосу и пробую ее на вкус, пока ее бедра не начинают дрожать. Затем засовываю палец в ее тугое влагалище. Она влажная и нуждающаяся, ее тело готово к разрядке, но я не даю ей этого, пока она не становится настолько отчаянной, что начинает умолять меня об этом.

Просунув в нее еще один палец, я поглаживаю ее внутри и сосредотачиваюсь на клиторе, проводя по нему языком, прежде чем опуститься и пососать его.

Ее бедра сжимаются.

Я отстраняюсь.

— Барроу! — Ее голос — симфония желания и разочарования.

— В чем дело, красавица? — Я переплетаю пальцы и вжимаюсь в нее глубже.

— Я так близко.

— Ты хочешь кончить мне на лицо, Бэллс?

Она дрожит.

— Потому что я этого хочу. Я хочу испытать твое наслаждение. Просто скажи мне, что это то, что тебе нужно, красавица.

— Пожалуйста, — хнычет она. — Пожалуйста, позволь мне кончить.

Это все, что мне нужно было услышать. Я возвращаюсь к ее клитору и поглаживаю его пальцами. Когда я провожу зубами по этому чувствительному бугорку, она перестает дышать, ее тело выгибается дугой, и она издает низкий стон, в котором нет ничего, кроме моего повторяющегося имени.

Идеальный звук. Который я хочу слышать каждый день до конца своей жизни. Я продолжаю сосать и лизать, пока она не вздрагивает от каждого прикосновения.

Затем отстраняюсь и восхищаюсь ею. Твердые соски, влажная киска и раскрасневшаяся кожа. Это самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел.

Она смотрит на меня ошеломленным взглядом.

— Это было…

— Не все. — Я ухмыляюсь, наклоняюсь и целую ее бедро, опускаясь ниже к колену. — В конце концов, ты сказала, что хочешь, чтобы я целовал тебя везде. — Я так и делаю. И не тороплюсь.

Я опускаю топор и раскалываю дерево с невероятной силой. Затем я беру одну из половинок и укладываю ее на пень, чтобы снова замахнуться.

Мой член все еще наполовину тверд и жаждет секса. Но после того, как я поглотил ее ранее, я позволил ей отдохнуть. Если мы снова ляжем в постель, я не знаю, хватит ли у меня сил держать свой член при себе. Потому что, черт возьми, я продолжаю думать о ее тугой киске, ее твердых сосках и о том, как она стонала мое имя.

Я с такой силой опускаю топор, что он глубоко вонзается в пень, и осколки, которые я откалываю, разлетаются по снегу вокруг.

— Мне кажется, ты перестарался. — Тирнан загружает тачку дровами.

Вытаскивая топор, я вздыхаю.

— Бэллс хочет уехать.

— Уехать? То есть совсем уехать? — Он берет несколько кусочков и бросает их в тачку. — Почему?

— Она получила предложение о работе. — Я сделал еще одно. — В группе в Корее.

— К-Рор? Они сейчас в моде.

— Ты знаешь о К-Рор? — Я выкладываю еще один кусок полена и приступаю к работе.

— А кто не знает? — Он встает и отряхивает руки. — Похоже, для нее это работа мечты. Она менеджер, верно?

— Да. — Я вздрагиваю, когда снова замахиваюсь, на этот раз чуть не раскалывая пень в процессе.

— Полегче, здоровяк. — Тирнан собирает оставшиеся дрова. — Ты сломаешь топор.

— Я не могу ее отпустить.

— По крайней мере, твоя хочет уйти. Я не могу оторваться от Дафны. Она, наверное, сейчас в лесу, прячется за деревом и записывает наш разговор. — Он оглядывается по сторонам.

— Тебе меня не одурачить, Тирнан. — Я перестаю подбрасывать дрова в огонь и поворачиваюсь к нему. — Ты тоже не хочешь, чтобы она уходила.

Он прочищает горло.

— Мы говорим о тебе. Не обо мне. Послушай, если ты хочешь, чтобы она осталась, скажи ей.

Я почесываю подбородок.

— Она упрямая и решительная. Всего, что у нее есть, она добилась тяжелым трудом. Не знаю, смогу ли попросить ее изменить все это ради меня. — Я хочу. Черт, я даже подумывал, не обрюхатить ли ее, чтобы она осталась здесь, но я не могу так с ней поступить. Я, конечно, плохой человек. Но не злой, особенно когда дело доходит до Бэллс. Важные решения, подобные этому, должны приниматься сообща, хотя, должен признаться, мысль о том, чтобы завести детей с Бэллс, меня слишком сильно волнует. Настолько, что я хочу обсудить это с ней. Но не буду. Это идеальный способ напугать ее.

— Здесь она может быть упрямой и решительной. Ей все еще нужно работать с Авророй, а в наши дни с Zoom нет ничего невозможного, понимаешь? Она может жить своей жизнью и путешествовать, когда ей это нужно, но это не значит, что она не может чувствовать себя как дома здесь, с тобой.

Он прав. Все это время, с тех пор как я услышал о предложении работы, я думал об этом как о бинарном выборе. Либо она остается и отказывается, либо уходит и отвергает меня. Но что, если у нее может быть и то, и другое? Возможно, все не такое черно-белое, как я думал.

Я смотрю на Тирнана с вновь обретенным уважением.

— Ты прав.

Он ухмыляется.

— Боже, как я люблю слышать эту фразу. — Он указывает на домик. — Пойдем посмотрим, что готовит Аврора в…

Холодный воздух прорезает пронзительный крик. Не раздумывая, я выдергиваю топор из пня, и мы с Тирнаном бежим в дом. Он поворачивает налево, к комнате Дафны, а я направляюсь прямиком к Бэллс.

Когда я открываю дверь, я останавливаюсь как вкопанный, моргаю, а потом теряю самообладание.

Бэллс

— Все в порядке! — Я вскакиваю с кровати, чтобы загородить своего нового маленького питомца. Я закричала только потому, что Леонард удивил меня, когда запрыгнул в окно. Я уронила телефон и испугалась. Я видела, как он сидел снаружи и пытался заглянуть внутрь, пока я переписывалась по электронной почте с Марком, но не думала, что он зайдет.