— Может ли кто-нибудь увидеть меня в таком виде?

— Я так не думаю. Кроме того, кран для воды находится за палаткой, поэтому она загораживает обзор. Вот мыло и мочалка, если хочешь помыться.

— Спасибо, что так подготовился.

— Скаут.

Я ворчу, быстро привожу себя в порядок и быстро снова в джинсы.

— Я не могу поверить, что сделала что-то настолько глупое.

— Э-э, я должен согласиться.

Где-то среди ночи я просыпаюсь и слышу всевозможные звуки — рычание, царапанье и другие звуки животных.

— Дрю! Кто-то пытается разорвать нашу палатку!»

— Хм? — Спрашивает сонный Дрю.

— Что-то за пределами палатки пытается добраться до нас! Проснись!

— Не переживай. Вероятно, енот. Давай спать.

Он выдыхается, оставляя меня в беспокойстве, когда я просыпаюсь. Конечно, гигантские животные-людоеды, угрожающие разорвать нашу палатку и съесть нас заживо, возобновляют свою деятельность. Я знаю, что их десятки прямо за этим хлипким куском ткани, который не дает мне никакой защиты от чудовищных тварей. Я натягиваю спальный мешок на голову, как будто это поможет. Но шумы становятся еще громче.

— Дрю! Проснись! Я думаю, там гризли!

Он сидит прямо в палатке, и его голова качается, как у одной из тех старых кукол с качающейся головой. Я думаю, он все еще спит. Поэтому я хватаю его за руку и трясу.

— Встааааавааай! Там медведь!

— О чем ты говоришь?

— Что-то пытается съесть нас заживо!

Одна рука трет глаза.

— Иисус. Кейт, там ничего нет, кроме надоедливых енотов или, может быть, скунсов.

— СКУНСЫ! КАКОГО ЧЕРТА!

Немедленно я карабкаюсь к выходу из палатки. Только вот проблема. Я все еще застегнута в спальном мешке, и это один из тех стилей мумии, которые сужаются к ногам. В своем безумном состоянии я пытаюсь встать, но в итоге делаю трехдюймовый шаг и утыкаюсь лицом в грязь прямо у входа в палатку. Теперь я отчаянно пытаюсь встать и убежать от так называемого медведя гризли или скунсов, которые угрожают съесть или провонять меня до смерти. Мои руки трясутся, и я ничего не могу сделать из-за дурацкого спального мешка. Две руки хватают меня и тащат обратно в палатку. Я русалка, вытащенная из воды, закутанная в пух, мечусь, как сумасшедшая. Так было до тех пор, пока сильное и сексуальное тело не заманило меня в ловушку, не схватило за подбородок и не поцеловало в губы. Жар сменяет панику, и мои руки перестают метаться и находят путь вокруг его шеи, пальцы вплетаются в его густые волны. Что это мяукает? Только когда он отрывает свой рот от моего, я понимаю, что это я.

— Намного лучше, — говорит он. — Медведя нет, милая. Здесь, со мной, ты в полной безопасности. Что мне нужно сделать, чтобы доказать это тебе?

— Я-я не знаю. Мне очень страшно.

— Я знаю и не хочу, чтобы ты была такой. Давай осмотримся снаружи. Тебе от этого станет лучше?

— Возможно, — говорю я скрипучим голосом.

— Хорошо. Пойдем.

Мы вылезаем из спальных мешков, обуваемся, и он хватает фонарик. Затем он проводит тщательный осмотр снаружи палатки, и мы ничего не находим. Он поворачивается ко мне, заправляет мне за ухо прядь волос и говорит:

— Дорогая, это их дом. Маленькие существа живут здесь, в лесу. Многие из них выходят ночью, чтобы поесть. Они живут на растениях и в норах. Они не причинят тебе вреда, я обещаю. Иногда они издают звуки, когда кормятся, и кажется, что они рычат, но это не так. Они боятся тебя больше, чем ты их. Ты бы испугалась кролика, если бы увидела его?

— Нет.

— Тогда тебе и их не стоит бояться.

— Но скунс?

— Не побеспокоит тебя, если ты не будешь угрожать.

Я опускаю голову, чувствуя себя довольно по-идиотски.

Он кладет палец мне под подбородок, говоря:

— Эй, ты не знала. Ты здесь впервые. Все нормально. Давай вернемся в постель.

Он берет меня за руку, и я чувствую утешение, а не наказание. В его объятиях я проваливаюсь в глубокий крепкий сон. К утру просыпаюсь на удивление отдохнувшей.

Мой желудок издает громкий рев, и Дрю хихикает в ответ.

— Думаю, это мой тревожный звонок. Пора кормить мою девочку.

— Ты снова будешь готовить?

— О, да. Ты получишь полный походный завтрак.

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

Я чувствую, что меня балуют, но мне плохо от того, что он делает всю работу.

Он серьезно смотрит на меня.

— Ты можешь сказать мне, что хорошо проводишь время?

— Прошлая ночь меня напугала, но я, честно говоря, хорошо провожу время с тобой.

Он улыбается, затем приступает к приготовлению кофе, бекона, яиц и блинчиков.

— Не могу поверить, что ты все это сделал. — Я говорю с набитым блинами в сиропе ртом. — Это очень хорошо.

— Скаут.

От этой его ухмылки мне хочется его поцеловать.

Я качаю головой. Затем я говорю:

— Спасибо, что терпел меня прошлой ночью. Думаю, именно это ты имел в виду, когда спросил меня, брезглива ли я.

— Вроде, как бы, что-то вроде. Это, и не против ли ты испачкаться. — Он протягивает руку и вытирает мой подбородок. — Просто немного сиропа, который ты прихватила.

— Боже. Сначала зефир, а теперь это.

— Ты выглядишь мило с едой по всему лицу».

— Как раз то, что девушка хочет услышать.

— Хорошо. Как это? Ты достаточно сексуальна, чтобы тебя облизать, Кейт.

О, парень.

— И ты будешь продолжать это делать?

Спрашивать было не нужно. Дрю всегда идет до конца. Он подхватывает меня и застегивает обратно в палатку. Утром мы собираемся и отправляемся домой. Ну, возвращайся ко мне домой. Оказавшись там, Дрю провожает меня до моей квартиры. Он ставит мою сумку и держит меня за руку.

— Всю неделю я с нетерпением ждал наших совместных выходных. Я отлично провел время.

Я полностью погружаюсь в его голубые глаза.

— Я тоже. За исключением мочи на кальсонах и звуков животных. Мне жаль, что это закончилось.

— Я не возражал против них обоих.

Он заправляет пряди непослушных волос мне за ухо, прежде чем обхватить меня за затылок, чтобы поцеловать. На этот раз поцелуй медленный, и я чувствую, как что-то напрягается внутри меня. И дело не только в моих гормонах. Я чувствую это в своей груди. Этот человек оказался всем, о чем я думала, что никогда не смогу иметь. Когда эмоции нарастают, я чувствую, как все плывет перед моими глазами.

Когда он отстраняется, чтобы посмотреть на меня, выражение его лица становится озабоченным.

— Что случилось, Кейт?

Я качаю головой, боясь того, что начинаю чувствовать.

— Ничего. Кажется, что-то попало мне в глаз.

Я не вру — там до сих пор горят непролитые слезы.

Его глаза фокусируются на мне, и я улыбаюсь. Он наклоняется и дует мне в глаза.

— Лучше?

Я смахиваю слезы и киваю.

— Я буду скучать по тебе. Я хочу, чтобы ты жил поближе.

— Я тоже буду скучать по тебе, моя девушка из кемпинга. — Он облизывает губы и делает паузу, как будто хочет сказать еще что-то. — На следующих выходных?

Я киваю, я недостаточно сильна, чтобы признать, что сильно влюбилась в него. Я могу только надеяться, что если он не почувствует того же, я не сломаюсь, когда достигну дна. Он нежно целует меня в губы, прежде чем повернуться, чтобы уйти.

— На следующих выходных, — говорю я себе, когда он уходит.

Глава 11

Настоящее

Переворачиваясь в постели, я натыкаюсь на стену из подушек.

— Привет, — говорит Дженна, высовываясь из-за стены. — Я не готова вставать.

Ее нытье заставляет меня улыбаться, потому я так скучала по этой девушке. Только моя ухмылка превращается в хмурую гримасу, а голова пульсирует. Я не могу вспомнить, сколько вина мы выпили прошлой ночью. Мое замешательство не останавливает игривую подначку, вырывающуюся из моего рта.

— Ты говоришь во сне. Ты знаешь это?

— Я говорила? Что я говорила? — С тревогой спрашивает она.

— Кое-что о Брэндоне.

Ее лицо светится.

— Не упоминай это имя, когда мы встретимся с Кеннетом сегодня вечером.