Доктор Меркер был несколько смущен. Белье и рубашку постирали и погладили, костюм тоже погладили – вон какая острая складка на брюках! На пиджаке ни малейшей морщинки, нет и пятнышка там, куда его вчера ударила машина. Да, на внимание к гостям в этом доме жаловаться не приходится.

Он оделся, вышел на террасу и увидел прямо перед собой на бортике большого овального бассейна накрытый столик и изящные белые стулья ручной работы. Бэтти в очень открытом бикини черного цвета лежала в тени на удобном лежаке и листала модный журнал.

– Каким бы прекрасным ни было это утро – я о нем ничего хорошего сказать не могу! – проговорил Меркер, перегибаясь через кованые перила. Позолоченная бронза в стиле мандаринов.

Бэтти перевернулась на живот, помахала ему рукой и рассмеялась. Она была просто неприлично свежа и весела.

– Как ты нас насмешил, – крикнула она ему. – Вдруг ни с того ни с сего свалился под стол. Бум – и все! Джеймс даже растерялся. Хотел даже вызвать врача… ну насчет алкогольного отравления.

Отравление? Что ж, очень на то похоже. Боже мой, сколько было выпито! Вдобавок мы, оказывается, пили на брудершафт. Как я себя вел, что успел наговорить? Из кинопленки словно вырезали кадры…

– А кто посадил в мою комнату эту писклявую мышку? – спросил он.

– Она не в твоем вкусе?

– В моем теперешнем состоянии пара капель для печени была бы милее улыбки Мисс Вселенной… Как мне спуститься к тебе и этому дивному чайнику?

– Мышка тебя проводит… – Она снова заливисто рассмеялась и потянулась.

Шикарное создание природы, и великолепно вписывается в роскошное обрамление.

Несколько погодя он спустился к ней. Колдовство в этом доме продолжалось. Ливрейный лакей снял с блюда крышку, напоминавшую серебряный колокол, – и Меркер увидел, что ему приготовили глазунью с салом, жареную ветчину и китайский омлет, плавающий в медовом соусе.

– Такой дом никому описать не под силу, – сказал Меркер, стараясь пореже поглядывать на тело Бэтти. – Быстро выпью чая, проглочу глазунью и сматываюсь. Я должен был быть на службе в восемь… а сейчас почти половина двенадцатого.

– Сперва поцелуй меня, – суховато проговорила она.

– Разве можно? А Джеймс что скажет?

– Ты мне ночью в его присутствии еще не то предлагал.

– Мне стыдно, Бэтти! Я ничего не соображал! Вел себя как топор в лесу, да? – Наклонившись над Бэтти, он поцеловал ее в лоб – и ему стало совсем худо. – Что я успел натворить? Клянусь: никогда в жизни я так не напивался. Даже в самые распрекрасные студенческие годы…

– Ты рассказывал о своих маленьких зверьках.

– О вирусах и микробах? Да, я врач. Специалист по тропическим болезням. А раньше был хирургом. На первый взгляд сочетание странное… однако в тропиках или девственных лесах я могу спасти жизнь многим. А еще что я рассказывал?

– Что не собираешься спать больше ни с одной женщиной, кроме меня…

– Прошу прощения. Ты меня просто уничтожила.

– Неужели ты так переживаешь?

– Где Джеймс?

– Поехал в Викторию. У него, как всегда, дела. Стоит ему снять трубку, и миллион у него уже в кармане.

– Я напишу Джеймсу записку, извинюсь. Да… О Бэтти, как болит голова…

Он быстро выпил две чашки чая и съел яичницу с кусочком белого хлеба. Все это он проделал стоя, а Бэтти стала на колени в одном из плетеных кресел и не сводила с него глаз.

– Ты меня укротил и покорил, – сказала она вдруг. – В тебе есть что-то от дикого зверя, от хищника.

– Ты первая и единственная женщина, которая обнаружила во мне эти якобы присущие мне качества. До сих пор все считали меня добродушным и мечтательным. Романтиком.

– Может быть, ты до сих пор не встречал подходящих женщин.

– Думаешь, мне подходишь ты?

– Может быть. Надо подумать…

Она широко улыбнулась. А его никак не оставляли мысли о Ване.

– Мне нужно такси, Бэтти.

– Это все, что ты от меня хочешь? И все проблемы решены?

– Нет… наша проблема состоит в том, что Джеймс не знает точно, сколько денег у него на счету, а я чаще всего не знаю, как мне дотянуть до последнего числа месяца.

– Тебя, конечно, отвезет один из его шоферов. Куда скажешь!

– В «роллс-ройсе»?..

– Если пожелаешь, в «мерседесе 600 пульмане».

– Мне необходимо как можно скорее попасть в военный госпиталь.

– Через пять минут машина к твоим услугам.

Она что-то сказала слуге по-китайски, чего Меркер не понял. А потом подошла к нему, взяла под руку и положила кудрявую головку ему на плечо.

– Когда мы увидимся?

– Все зависит о Джеймса. Если я ему не осточертел после этой пьянки.

– Он от тебя в восторге. И все время повторял: «Наконец-то я вижу живого человека». Ты, мол, не из тех, что обязательно хотят лизнуть его в зад, потому что он у него вроде бы из золота. Джеймс прекрасный человек.

– Тогда почему ты предлагаешь постелить мне постель?..

– Это совершенно другое дело, Фриц. – Она поцеловала его в шею. – Я провожу тебя до машины.

В военный госпиталь Меркер приехал не столько раздосадованный, сколько озадаченный всем только что пережитым.

Едва свернув в длинный коридор, в конце которого находилась палата больной, он ощутил, что произошло что-то страшное: стеллажи были убраны, часового нет, дверь в палату открыта настежь.

Только он хотел прибавить шаг, как из другой палаты вышел главный врач и жестом подозвал его к себе.

– Где пациентка? – воскликнул Меркер и все-таки побежал. Он чувствовал, как кровь стучит в висках и как больно бьется сердце.

– Не торопитесь, уважаемый коллега! – замахал обеими руками главный врач. – Вам ее не догнать.

Меркер остановился почти вплотную перед подполковником медицинской службы и рывком ослабил узел галстука.

– Что случилось?

– Умерла… И слава богу!

– Когда?

– Время смерти зафиксировано в протоколе, подписанном доктором Ваном. Примерно около полуночи. Заснула совершенно спокойно. И вдруг дыхание прервалось. Как будто свет выключили.

– Где умершая?

– Ее увезли…

– Что значит – «увезли»? – вскричал Меркер.

– Вы голос не повышайте! – с достоинством проговорил главный врач. – Когда ее увозили, я трижды перекрестился.

– А доктор Ван где?

– Уехал на той же машине, которая увозила ее. Он решил произвести вскрытие в больнице «Вонг Ва». Я категорически запретил производить вскрытие у нас. Тут военный госпиталь, а не патология! Я был против того, чтобы принять пациентку – с ее смертью я ни за что больше не отвечаю.

– Мне никогда не приходилось слышать ничего более нелепого…

– Господин доктор! – Подполковник медицинской службы даже приподнялся на носках. – Я вправе распоряжаться здесь, как полагаю нужным. А вас прошу немедленно оставить госпиталь.

– Где мои ежедневные отчеты?

– У доктора Вана. Кстати, где были вы сами? Вы как будто обещали вернуться к восьми утра.

– Покойная была в это время еще здесь?

– Нет. Через час после кончины наш госпиталь освободили от ее присутствия.

– Доложите об этом губернатору! И приготовьтесь к отставке.

– Немцу нечего мне указывать, – злобно проговорил подполковник медицинской службы. Иностранцам лучше в наши дела не вмешиваться. Покиньте помещение!

Доктор Меркер повернулся и быстро прошел в приемную, откуда позвонил по телефону в главное полицейское управление. Комиссара Тиня на месте не оказалось, но кто-то из спецгруппы прямо сказал ему:

– Наконец-то вы объявились! Господин Тинь вне себя!

– А я – нет? Когда господин Тинь вернется, передайте, что я у доктора Вана!

Заказав такси, он нетерпеливо переминался с ноги на ногу перед въездом в военный госпиталь. Как только оно подъехало, бросил водителю:

– В больницу «Вонг Ва». Да поскорее! Полицейских я беру на себя… Самым коротким путем!

Мотор взревел, и такси рванулось с места. Водитель-китаец воспринял слова о кратчайшем пути буквально; он промчался прямо через Королевский парк к Ватерлоо-роуд и ловко нырнул в массивные ворота госпиталя «Вонг Ва». Навстречу машине бросились четыре санитара, решившие, что в ней находятся жертвы дорожного происшествия.