– Я долго думал… Мы ведь уже столько лет вместе… – Томас нервно дёрнул ворот рубашки.

– Целую вечность, – эхом отозвалась девушка.

– Да. И я понял, что…

Дальше они произнесли хором:

– Нам надо расстаться! – выдохнул Томас.

– Я согласна ехать! – Алиса округлила глаза. – Что?

– Пойми, я не могу жертвовать твоей карьерой и мечтой ради своих целей! – продолжил распинаться мужчина. – Там другая страна, другой менталитет, а ты такая хрупкая, с тонкой душевной…

– Ты сейчас уверен в том, что делаешь? – в голосе девушки звенела сталь.

– Алиса, я…

– Ты трус, Томас, вот ты кто! – она резко выдохнула и нервно провела рукой по ключицам. – Ты совсем ничего не хочешь сделать ради наших отношений? Боже… что я забыла с тобой рядом все эти шесть лет, а? Ну скажи? Бесцветные будни, бесцветный отдых, бесцветный секс… И ведь считала, что с моей бурной деятельностью, ты как раз тот уголок стабильности, что мне нужен… Дура, ну дура же! Спокойствие, стабильность… Да от дохлой рыбы больше эмоций, чем от тебя! А теперь просто: «Дорогая, давай-ка разбежимся», да? Прекрасно!

Томас поменялся в лице.

– Что ж, так даже лучше. Я всё не знал, как без угрызений совести вычеркнуть главную статью расходов из бюджета. Ты облегчила мне задачу, – он вдруг ехидно ухмыльнулся.

Алиса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Нет, не из-за того, что благоверный решил расстаться с ней, лишив содержания. Она всегда располагала средствами, а дорогие подарки и различные поездки воспринимала как бонус в отношениях, нормальное проявление мужского начала. Однако девушка никак не ожидала, что сейчас её назовут «статьёй расходов в бюджете». Боль разочарования захлестнула с головой. Не сводя с мужчины своих небесно-голубых глаз, она медленно запустила руку в сумочку и выудила оттуда ключи от машины. Затем также медленно, словно каждое движение её тонких рук – танец, достала сим-карту из телефона и сняла с пальцев пару колец, а с запястья маленькие золотые часики. Всё это она оставила на столе вместе с солидной купюрой и грациозно поднялась.

– За напиток, – сказала спокойно, без тени эмоций. – Сдачи не надо.

Алиса встала и направилась к выходу, но внезапно повернулась и произнесла:

– Эй, Томас, – мужчина оторвал взгляд от созерцания груды вещей на столе и растерянно посмотрел на девушку. – Спасибо!

– За что? – непонимающе спросил он.

– За то, что показал своё истинное лицо. Никаких иллюзий. Ну, удачи тебе, не чахни! – Алиса ослепительно улыбнулась и, послав мужчине воздушный поцелуй, выпорхнула из заведения.

Сердце выпрыгивало из груди, пока она бежала до ближайшего такси. Хотелось сменить замки и больше никого не впускать в свою жизнь. Ни скупердяя Томаса, ни застрявшую во времени пани Дворжак, ни стайку куриц, что будут завтра кудахтать за её спиной.

– Ненавижу… всех и всё ненавижу… – прошептала девушка и села на заднее сиденье, коротко продиктовав адрес водителю.

Завтра. Обо всём она подумает завтра, а сейчас скорее в свою уютную квартирку, где ждёт маленький француз Чанки, за кормом которому тоже предстоит забежать.

«”Я больше не представляю своей жизни без тебя! Прошу, не садись в этот дурацкий самолёт!” – слёзы ручьями катились по щекам девушки, но в глазах её сияло счастье.

Мужчина протянул свою ладонь, и она несмело шагнула в его крепкие объятия. Очередь взорвалась аплодисментами, наблюдая страстный поцелуй…»

Алиса раздражённо стукнула по кнопке ноутбука, и экран погас.

– Кто же снимает такой ширпотреб? – Чанки приподнял свою смешную мордочку и с интересом уставился на хозяйку. – Нет, ну ты видел? Морочили мозг два часа и решили всё за три секунды самым дешёвым способом! Люблю, прощу, не отпущу… Дилетанты…

Девушка откинулась на подушки и раздражённо выдохнула. Хотелось на ручки и поплакать, но ручки уплыли покорять Францию, предварительно обваляв её в знатной порции «правды», а плакать она не умела. Совсем. Может, и умела когда-то, но уже не помнила этого благословенного времени.

Для папы она всегда была маленькой принцессой, однако его было так мало в её жизни. Постоянные командировки, совещания, встречи. Алиса очень любила папу, а он любил её, но делал это так, как умел: новые платья, игрушки, поездки в зоопарк и на аттракционы с няней. Материальные ценности заменяли беседы по душам, игры и чтение сказок. На них попросту не было времени, а когда оно появлялось, папа неизменно был настолько уставшим, что Алиса старалась лишний раз не тревожить его. А мама… Мама, наверное, тоже её любила, но ещё больше несостоявшаяся балерина любила в ней свою мечту, хрупкую мастерицу танца. И она делала всё, чтобы Алиса не выпрыгивала из этой роли надолго.

Балет пришёл в жизнь девушки слишком рано. На фото, где ей только исполнилось два года, она уже стояла в крошечной пачке и сандаликах, напоминающих пуанты. В три её отвели в малышковую студию танца, затем в детскую школу балета… И к десяти годам Алиса уже не понимала другой жизни. Её мечты и цели были связаны с балетом. Что такое выходные, она практически не знала. Друзья? Зачем, ведь есть коллектив. Да, в нём не просто, но зато можно вместе обсуждать новые танцевальные фигуры и делить одну маленькую шоколадку на десятерых, пока педагоги не видят.

Когда девочке исполнилось четырнадцать, её, как одну из самых одарённых учениц, стали готовить к поступлению в культовый ансамбль Чехии. И она горела этой целью, грезила ей и работала до седьмого пота, превозмогая боль и усталость.

«Ты лучшая, не забывай об этом», «За твоими плечами жизнь в танце – кому, как не тебе», «Не будь, как эти слабовольные куклы. Сегодня съешь, а завтра будешь жалеть», «Плакать – не выход. На выступлении ты будешь опухшая, и тебя задвинут в последние ряды», «Соберись, Алисия. Иначе для чего всё это?» И ещё множество других замечательных фраз любимой мамы, сопровождавших её в период подготовки к прослушиванию.

Алиса поступила, пройдя в финал уже после первого тура. Стала лучшей и… разучилась чувствовать. Сострадание? С чего бы, они тут все в одной лодке. Не заинтересовала – значит, недоработала. Слёзы? Ну только если пять минут, не больше. Надо следить за лицом. Любовь? К танцу – да, в остальном достаточно практичного подхода и влечения. Родителей Алиса навещала раз в год, на Рождество. Дарила подарки, желала счастья и поднимала стакан минеральной воды за семью, чтобы на утро вернуться в город, к своей привычной независимой жизни.

Порой, в моменты особого эмоционального перенапряжения Алиса завидовала девушкам, которые рыдали в три ручья, меняли причёску или закупались мороженым, снимая стресс. Но годы дисциплины и строгий материнский голос внутри её головы делали своё дело – она шла в класс и отрабатывала самые сложные танцевальные фигуры и связки до тех пор, пока практически не падала от усталости.

В этот раз что-то пошло не так. Стройная схема пошатнулась, валет не устоял и, судя по всему, начал утягивать за собой весь карточный домик. Вот и сейчас, вместо того чтобы прийти к Зельде и арендовать зал, Алиса сидела с тазиком салата и смотрела дешёвую американскую мелодраму, утешая себя тем, что это тазик салата, а не мороженого, а овощи полезны для фигуры. Да, не такое количество, без заправки и не на ночь, но всё же.

Отложив ноутбук, она уставилась в пустоту. Чанки снова улёгся под руку, и она задумчиво почесала его морщинистую макушку.

– Что мы имеем в сухом остатке? Унылый конкурс в унылом коллективе с унылым руководителем – раз, – девушка стала загибать пальчики. – Разрушенную личную жизнь, а также бизнес-план «Счастливая успешная семья» – два. Ненависть ко всему человечеству, без разделения на гендер, и не самый оптимистичный настрой на будущее – три. Страшно просыпаться в новый день…

Но просыпаться было надо. Причём рано, если она хотела успеть застать своё любимое время суток, когда в танцевальном классе не было ни души, а зарождавшееся солнце дарило робкие лучи лёгким занавескам, развевающимся от небольшого сквозняка. Только она, утро и гулко звучащая музыка, пускающая по венам животворящий танец…