“Это делается тем же тоном, что и Ванаи”, - повторил Эалстан. “Чувство, которое это хочет вызвать, таково: О, он не может быть серьезным, и кого бы это волновало, даже если бы это было так? Это не заголовок или что-то в этом роде - это отображается внизу внутренней страницы. Я думаю, это еще один способ показать, что никто больше не считает Penda очень важной компанией ”.

Его отец задумчиво пощипал себя за бороду. “Знаешь, это умно”, - сказал он после того, как обдумал это. “Если бы они просто проигнорировали Пенду, люди все равно услышали бы об этой его клятве и подумали бы: король Беорнвульф боится. Видите, как он пытается что-то скрыть? Этим путем они уйдут, Что ж, Беорнвульф теперь король, и Пенда может поднимать в Лагоасе столько шума, сколько захочет. Да, умно.”

“Мама!” - Возмущенно воскликнул Саксбурх и шлепнул по газетному листу.

“Ты знаешь, что тебе не положено этого делать”, - сказала Ванаи. “Ты начинаешь суетиться? Тебе хочется спать?”

“Нет!” Саксбур отрицала саму возможность и разрыдалась, когда мать взяла ее на руки.

“Большинство детей не начинают говорить ”нет", пока им не исполнится несколько месяцев после этого", - заметила Хестан. “Конечно, моя внучка от природы очень развита для своего возраста”.

“Я бы хотел, чтобы она была достаточно продвинутой, чтобы перестать пачкать свою одежду”, - сказал Эалстан. “Она сухая?”

Ванаи потрогала ребенка и кивнула. “Я думаю, она тоже пойдет спать”, - сказала она, произнеся критическое слово на классическом каунианском, чтобы Саксбур его не понял. Но она делала это слишком часто; ее дочь поняла это и плакала сильнее, чем когда-либо. Ванаи выглядела наполовину довольной - однажды она действительно хотела, чтобы Саксбур выучил язык, на котором она выросла, - и наполовину раздраженной. “Ну, ну. Все будет хорошо”. Она укачивала маленькую девочку на руках. Саксбур не думала, что это нормально; она продолжала плакать. Но вопли стали приглушенными, когда ее большой палец нашел свой путь в ее рот. Через некоторое время они остановились.

“Почти как тишина после окончания боя”, - сказал Хестан.

Эалстан покачал головой. “Нет”, - сказал он уверенно. “Это другое”.

Его отец не стал спорить. Он просто пожал плечами и сказал: “Я уверен, ты знаешь лучше меня. Как твоя нога в последнее время?”

“Становится лучше. Все еще болит”. Эалстан тоже пожал плечами. “Когда наступит сезон дождей, из меня получится первоклассный предсказатель погоды”.

“Я сожалею об этом. Я сожалею больше, чем могу выразить словами”, - сказала Хестан. “Но я рада, что ты все еще здесь, чтобы иметь возможность предсказывать плохую погоду до того, как она наступит”.

“О, я тоже”, - сказал Эалстан. “Хотя я скажу тебе, что меня отталкивает”. Он посмеялся над собой. “Я знаю, это мелочь, особенно когда ты противопоставляешь ее всему тому злу, которое пришло во время войны, но я хотел бы, чтобы я смог закончить свое образование. Сначала альгарвейцы разбавили все водой, а потом мне пришлось уйти ”. Он взглянул на Ванаи и на Саксбурха, который начал похрапывать вокруг этого большого пальца. “Конечно, вместо этого я узнал много других вещей”.

Его жена была одета в свою смуглую фортвежскую колдовскую маску. Несмотря на это, она порозовела. “Все рано или поздно усваивают эти уроки”, - сказала она. “Я думаю, это очень хорошо, что ты тоже хочешь учить других”.

Ее дедушка, конечно, был ученым. Учитывая, как плохо они с ней ладили, было удивительно, что она не возненавидела всю породу. Но каунианцы часто смотрели свысока на фортвежцев как на невежественных и гордились этим. Ванаи никогда не говорила ничего подобного Эалстану, что не означало, что она не думала об этом время от времени: не обязательно о нем, но о его народе.

Хестан сказал: “Если бы не было войны, я подумывал о том, чтобы отправить тебя в университет в Эофорвике или, может быть, даже в университет в Трапани. Я сомневаюсь, что кто-то из них все еще стоит на ногах в эти дни, и только высшие силы знают, сколько профессоров осталось в живых ”.

“Трапани”, - медленно, с удивлением произнес Эалстан. “Если бы не было войны, я бы тоже хотел туда поехать. Это очень странно. Единственное, что я хотел бы сделать сейчас, это бросить яйцо на это место. Его было много, но еще одно не повредит. Он посмотрел на своего отца. “Знаешь, если отправить меня в университет, это, вероятно, погубило бы меня как бухгалтера”.

“Бухгалтеры зарабатывают больше, чем профессора когда-либо мечтали”, - добавила Ванаи, как всегда практичная.

Хестан пожал плечами. “Я знаю обе эти вещи. Но человек, который может мечтать, должен получить свой шанс сделать это. Осторожному человеку - которым ты всегда был, Эалстан - не обязательно быть богатым; он вполне обходится и меньшим. Отсутствие шанса сделать то, что ты действительно хочешь, может испортить тебе жизнь ”.

Ванаи унесла Саксбур и уложила ее в постель. Когда она вернулась, она спросила: “Вы говорите не о себе, не так ли, сэр?" Ты не кажешься недовольным жизнью, если ты не возражаешь, что я так говорю.”

“Я? Нет.” Голос Хестан звучал немного испуганно. “Во всяком случае, не совсем. Но с другой стороны, мне повезло с женой и - в основном - с моими детьми. Это многое компенсирует, поверь мне ”.

“Я тебе верю”, - сказал Эалстан и посмотрел на Ванаи так, что она покраснела еще больше, чем раньше.

Его отец улыбнулся своей медленной улыбкой. “Это не то, что я имел в виду, или не все, что я имел в виду, хотя я ожидаю, что тебе будет трудно поверить мне, когда я так скажу. Но правда в том, что мне нравится перемещать цифры. Возможно, если бы у меня была возможность, я бы перемещал их другими способами, отличными от тех, которые использует бухгалтер. Но если бы я попытался сказать вам, что мечтаю о научной карьере, которой у меня никогда не было, это было бы ложью ”.

Элфрит просунула голову в столовую. “Я только что заглянула к Саксбур. Она такая милая, лежит там и спит”.

“Конечно, это она”, - сказал Эалстан. “Она не издает никакого шума”.

Его мать возмущенно фыркнула. Его отец усмехнулся и сказал: “Говоришь как подобает родителю: уставшему”.

“Прекрати это, Хестан”, - сказал Элфрит. “Что ты там говорила насчет лжи?”

“Я рассказывал им о том, как в молодости сбежал и присоединился к бродячему цирку”, - невозмутимо ответил Хестан. “Все шло хорошо, пока на меня не наступил слон. Знаешь, раньше я был гораздо более высоким мужчиной ”.

“Жаль, что зверь не выдавил глупость и из тебя тоже”, - заметил Элфрит.

Ванаи перевела взгляд с отца Эалстана на его мать и обратно. “Это там, где мы будем через двадцать лет?” - спросила она.

Эалстан не ответил. Он не знал. Эльфрит сказал: “Либо что-то вроде этого, либо вы будете кричать друг на друга все время. Так будет лучше”.

“Я тоже так думаю”, - сказала Ванаи.