Наиф родился 14 ноября 1914 года. Он окончил престижный колледж «Виктория» в Александрии (где учился и его двоюродный брат Абд аль-Илах), выбрал профессию военного и дослужился до звания полковника Арабского легиона.
Талал был старше Наифа на пять лет – он появился на свет 26 февраля 1909 года. Его психическое здоровье пошатнулось еще в детстве, когда отец женился на Суздиль-ханум. Мусбах сильно страдала из-за второго брака мужа. Маленький принц сблизился с матерью настолько, что не отходил от нее ни на шаг. К тому же он ревновал родителей к младшему брату. Наиф был общительным и веселым, а Талал – замкнутым, меланхоличным и склонным к депрессии. Абдалла ругал первенца за нелюбовь к охоте и прочим мужским развлечениям. С каждым днем пропасть между отцом и сыном увеличивалась. Кроме того, они редко виделись – амир посвящал себя государственным делам и не занимался воспитанием ребенка. Абдалла злился, и Талал не понимал, как ему угодить.
Подобно многим арабским принцам тех лет, Талал получил домашнее образование. Фактически оно сводилось к зазубриванию Корана. Потом юноша заинтересовался сельским хозяйством и попросил отправить его на учебу в Англию – однако Абдалла настоял на военной академии. В 1929 году принц стал полковником кавалерии в Арабском легионе – и первым иорданским офицером – выпускником Сандхерста.[57] Но пока Талал учился в Англии, отец практически забыл о его существовании. Амир возлагал все надежды на Наифа.
Талал томился во дворце и, согласно строгому запрету Абдаллы, не участвовал в общественной жизни. К замкнутости и меланхоличности прибавилась клаустрофобия. Молодой человек панически боялся замкнутых пространств – он жаловался, что стены комнат незаметно сдвигаются и скоро его раздавят. Принц буквально задыхался в Аммане.
Весной 1931 года Абдалла отправил юношу на Кипр, к деду – опальному шарифу Хусейну. Старик обрадовался гостю, но его жизнь подходила к концу. Спустя три месяца после приезда внука Хусейн умер. Талал впал в затяжную депрессию и захотел жить вдали от дворца – как рядовой трансиорданский подданный. Абдалла согласился. Амир понадеялся, что одиночество благотворно повлияет на сына, и оставил его в покое.
Несколько лет Талал провел один, горюя, что отец о нем даже не вспоминает. Впрочем, когда Абдалла вспомнил о своем первенце, ситуация резко ухудшилась. Династию надо было продолжать – поэтому амир решил срочно женить Талала. Принца вернули во дворец – и поиски невесты начались.
Первой невестой Талала стала дочь шейха Али Хайдара ибн Джабира – члена многочисленной семьи Хашимитов. Семья девушки настаивала на том, чтобы она была единственной женой принца. Талал принял условие – в знак уважения к будущей супруге. Но Абдалла впал в ярость и разорвал помолвку – заявив, что никто не смеет навязывать свою волю правящему дому Трансиордании.
В 1934 году амир заставил Талала жениться на Зейн аш-Шараф. Отец Зейн, Джамаль ибн Насер, был племянником шарифа Хусейна (деда Талала). По мнению Абдаллы, внутридинастические браки укрепляли семью. Однако Талал считал свой союз с Зейн настоящей трагедией.
Энергичная Зейн быстро завоевала уважение подданных. Она основала Союз женщин Иордании и общество Красного Полумесяца (аналог Красного Креста), патронировала детский дом в Аммане и активно занималась благотворительностью – за что получила почетное прозвище «мать иорданцев». Кроме того, Зейн подарила мужу четырех сыновей (Хусейна, Мухаммада, Хасана и Мухсина) и двух дочерей (Асму и Басму). Талал был настолько обижен на Абдаллу, что, вопреки арабской традиции, отказался называть первенца в честь отца. Принц нарек мальчика Хусейном – в честь любимого деда.
Абдалла обожал маленького Хусейна. Он забрал мальчика к себе, ибо считал, что сын и невестка не смогут достойно воспитать ребенка. Пара уже потеряла двоих детей – шестимесячная Асма умерла от простуды, а Мухсин скончался, когда Абдалла не разрешил Зейн рожать в больнице. Роды проходили в домашних условиях, и младенец погиб.
Талал постоянно находился в состоянии стресса. Безумие, таившееся в нем, проявлялось все четче – подобно тому, как на бумаге проступают слова, написанные невидимыми чернилами, – стоит лишь подержать ее над огнем. Для принца таким огнем были ужасные отношения с отцом, смерть деда, зависть к младшему брату, брак с нелюбимой женщиной и гибель двоих детей. Еще в 1932 году британская делегация после посещения Трансиордании отметила в отчете, что Талал отличается «некоторыми незначительными особенностями».
Перманентный конфликт отца и сына привел к тому, что Абдалла задумал убрать Талала из линии наследования и передать власть Наифу – чье главное достоинство заключалось в том, что он не был Талалом. Таким образом, в 1940-х годах именно Наиф являлся основным претендентом на трон. Хусейн (сын Талала) охотно рассказывает о своей семье в автобиографии «Uneasy Lies the Head that Wears Crown».[58] По воспоминаниям Хусейна, амир был недоволен Талалом и потому отдавал предпочтение сперва Наифу, а затем ему – своему внуку.
Абдалла души не чаял в Хусейне. Мальчик был спортивным и коммуникабельным, интересовался политикой, не страдал от депрессии. Амир серьезно занимался воспитанием и образованием внука. Однажды он уволил учителя арабского языка – тот плохо объяснил ребенку смысл нескольких пословиц. Хусейн очень любил деда и впоследствии назвал в честь него своего первенца, проигнорировав традицию и не дав ребенку имя отца Талала.
Между тем психическое здоровье принца ухудшалось. Талал злоупотреблял алкоголем и вел себя агрессивно. Он часто набрасывался с кулаками на жену и детей. Как-то раз принц избил десятилетнего Мухаммада – вообразив, будто ребенок заодно с его вымышленными «врагами». Неудивительно, что в Иордании информация о Талале засекречена до 2027 года.
В 1939 году Абдалла исключил Талала из линии наследования. Указ был тайным – дабы никто не заподозрил, что в правящей семье есть проблемы. Когда разразилась Вторая мировая война, отец и сын вновь очутились по разные стороны баррикад. Абдалла поддерживал британцев, Талал – нацистов. Подобно Фаруку I и муфтию аль-Хусейни, он мечтал избавить арабский мир от западного влияния и следовал стратегии «враг моего врага – мой друг». На всякий случай амир посадил сына под домашний арест и приставил к нему охрану. После крушения Третьего рейха Талал понял, что ошибался. По натуре он не был кровожадным и искренне сочувствовал жертвам нацизма.
Принц пытался помириться с отцом. Он даже бросил курить, зная, что Абдалла не выносит запах табака. К тому моменту Наиф испортил себе репутацию – во время войны он занимался контрабандой зерна. Амир твердо решил, что младший сын не должен возглавить Трансиорданию, – однако все еще не рассматривал старшего сына в качестве преемника.
Единственным достойным кандидатом на престол, по мнению Абдаллы, являлся внук – десятилетний Хусейн. Амир собирался объявить мальчика наследником, но опасался заговоров и интриг. Единственный способ спокойно привести Хусейна к власти заключался в том, чтобы передать власть его отцу. В 1945 году Абдалла уничтожил секретный указ 1939 года и издал новый, по которому следующим правителем Трансиордании провозглашался Талал.
Талал приступил к обязанностям кронпринца. На его плечи легла огромная ответственность, к которой этот слабый и больной человек абсолютно не был готов. В мае 1951 года Абдалла улетел в Турцию и впервые оставил сына вместо себя в Аммане. Талал и Алек Киркбрайд проводили короля в аэропорт. Вскоре принц позвонил Киркбрайду и заявил, что отец вернулся и прячется во дворце.
Встревоженный Киркбрайд послал во дворец врача. Тот обнаружил у Талала частичную амнезию и дезориентацию. Министр здравоохранения Джамель Тутунги диагностировал «нервное и психическое расстройство». Принца отвезли в американский госпиталь в Бейруте – под наблюдение доктора Форда Робертсона. По убеждению Робертсона, причина болезни крылась в плохих отношениях отца и сына. Доктор также отметил, что пациент не способен нести за что-либо ответственность и его выздоровление маловероятно.
