В реальности указанные территории были включены в состав Ирака, Сирии и Турции. Запад считал ассирийцев глупцами, курды – врагами, а турки – предателями. Наконец, британцы поселили ассирийцев в Северной Месопотамии – близ Мосула, напротив которого в древности находилась ассирийская столица Ниневия. Годы шли – но курды и арабы помнили, что ассирийцы претендовали на их земли. Такое никогда не забывается.

Все это объясняет ненависть курда Бакра Сидки к ассирийцам – а также озабоченность Лиги Наций безопасностью ассирийских общин. Тем не менее, 3 октября 1932 года британский мандат был отменен. У королевства Фейсала появился главный национальный праздник – День независимости (3 октября), который отмечается и поныне. Фрэнсис Хамфрис – последний верховный комиссар Месопотамии – стал первым английским послом в Ираке.

Впрочем, Лондон по-прежнему контролировал Междуречье. Англичане сохранили военные базы в Эль-Хаббании и Шуайбе. Кроме того, они могли консультировать Багдад по вопросам внешней политики. Британцы не собирались уходить из Месопотамии – ведь она обладала внушительными запасами нефти, которые разрабатывала английская фирма «Iraq Petroleum Company».

И все же отмена мандата и членство в Лиге Наций стали для Ирака большим успехом. Он впервые заявил о себе в статусе формально суверенного государства. Но опасения Лиги Наций насчет ассирийцев оправдались: в августе 1933 года на севере Междуречья пролилась кровь.

Все началось с того, что иракские власти решили расселить ассирийцев по всей стране, дабы разрушить очаг их проживания возле Мосула. Ассирийцы усмотрели в этом угрозу сохранению своей национальной идентичности. Они обратились к французскому правительству с просьбой предоставить им убежище в соседней Сирии. Но Париж молчал – и в июле 1933 года тысяча ассирийцев пересекла иракосирийскую границу. 27 июля они узнали, что Франция им отказала, и в августе вернулись в Ирак, где столкнулись с королевскими войсками. Ассирийцы приняли бой и за 2 дня (4–5 августа) нанесли арабам большие потери.

Позор иракской армии спровоцировал антиассирийскую истерию. Правительство бросило лозунг «Отечество в опасности!». Арабские националисты яростно призывали к «священной борьбе против захватчиков и агрессоров». Ассирийские деревни на севере Ирака были окружены войсками под командованием Бакра Сидки – и там началось массовое истребление мирных жителей. Самым известным эпизодом этой трагедии стала резня в Сумайиле 7 августа. В уничтожении ассирийцев активно участвовали курды и бедуины. По слухам, Багдад платил им за каждого убитого ассирийца. Позже власти торжественно назвали эту бойню «спасением Отечества» и «славной победой иракского оружия».

Авторитет Бакра Сидки упрочился. Вместе с ним на первый план выдвинулся амбициозный министр внутренних дел Хикмет Сулейман. Именно он отправил войска в Северную Месопотамию – усмирять ассирийцев.

В августе 1933 года Бакр Сидки и Хикмет Сулейман превратились в национальных героев. Сидки повысили до звания бригадного генерала. Фрэнсис Хамфрис в то время ловил рыбу в Скандинавии, а Фейсал отдыхал в Швейцарии.

Поездка в Швейцарию была для Фейсала жизненной необходимостью: после вступления Ирака в Лигу Наций его здоровье ухудшилось. Короля встревожили телеграммы из Багдада, и он решил вернуться – вопреки советам врачей, считавших, что августовский зной Междуречья губителен для царственного пациента. Сам пациент нервничал так, что почти не спал – по ночам он пил кофе и курил. Фейсал даже хотел отречься от престола, но здравый смысл подсказал ему дождаться встречи с Хамфрисом. Хамфрис прибыл из Скандинавии 23 августа и заявил, что ничего страшного не произошло: все правительства ошибаются, а Великобритания и дальше будет помогать Ираку.

Слова дипломата нисколько не утешили Фейсала. Монарх приехал в Багдад в разгар празднования «победы» над ассирийцами – и вдруг понял, что все это случилось без него. Бакра Сидки и Хикмета Сулеймана чествовали, солдат, вернувшихся из Сумайиля, осыпали цветами – а о короле забыли, словно его и не существовало. Фейсал чувствовал себя слабым и ненужным. 2 сентября он снова улетел в Швейцарию. Командир британских ВВС – последний человек, с которым Фейсал говорил в Ираке – вспоминал, что король искренне поблагодарил его за верную службу. Это была не вежливость. Это было прощание.

8 сентября 50-летний Фейсал скончался в Берне от сердечной недостаточности. Усопшего доставили на английском корабле в Хайфу. Там гроб погрузили на самолет и отправили в Багдад.[30] Столичные улицы наводнили тысячи иракцев. Самая большая толпа собралась в аэропорту. Когда самолет с телом Фейсала приземлился, люди завопили от горя – и их душераздирающие крики эхом прокатились по всему городу.

Фейсал был не просто монархом. Он являлся членом древней династии Хашимитов, потомком пророка Мухаммеда и героем Великого арабского восстания – который, вопреки всему, добился для своего королевства хоть и формальной, но – независимости. Ошибки и неудачи Фейсала уже никто не вспоминал – ибо благодаря ему Ирак стал первым суверенным арабским государством послевоенного мира. Поэтому в сентябре 1933 года все иракцы – от багдадской элиты до нищих крестьян из глухих деревень – горевали, не стыдясь своих слез. Месопотамия оплакивала короля Фейсала I – человека, подарившего ей будущее.

Фейсалу наследовал единственный сын – Гази I. В 1933 году он снискал народную любовь на волне антиассирийских настроений – после резни, учиненной Бакром Сидки. 27 августа Гази – тогда еще кронпринц – прибыл с инспекцией в Мосул. Город до сих пор лихорадило. Любой инцидент мог спровоцировать истребление всех христиан Северного Ирака, не только ассирийцев. Гази надлежало вести себя очень осторожно – но он этого не понимал.

Мосульцы встретили принца бурными овациями и криками: «Долой англичан! Долой колонизаторов!» Гази произвел смотр победоносных войск и похвалил храбрых солдат. Среди почетных гостей присутствовали бедуинские шейхи, чьи люди грабили ассирийские деревни.

Словом, Гази понравился иракцам – и это произошло как нельзя вовремя. Спустя две недели наследный принц стал королем.

Сын Фейсала занял престол в возрасте 21 года. Он был вспыльчивым и обаятельным юношей с военной выправкой и громким голосом.

Гази хорошо водил автомобиль, разбирался в оружии и обожал спорт. Родственники боялись за его жизнь: молодой король еще не обзавелся наследником – и, значит, в случае его смерти иракская ветвь Хашимитов прервалась бы.

Но монарх жаждал острых ощущений. Одним из его любимых занятий было взбираться на знаменитый спиральный минарет Аль-Малвия в Самарре и оттуда обозревать свои владения. С вершины аль-Малвии открывался захватывающий вид. Величественный Тигр, подобно серебряному клинку, рассекал пустынную равнину и нес свои воды на юг, к многолюдному Багдаду. Внизу расстилалась Самарра – одна из столиц династии Аббасидов. Многие здания, включая мечеть Аль-Аскари, были разрушены. Британские пилоты часто устраивали пикники на ее руинах. Лишь огромный золотой купол старинной мечети горел на солнце, вселяя в Гази надежду на счастливое правление.