Бекки могла начать рассказывать с любого момента или даже перепрыгивать через абзац. Но, когда девочка закончила, госпожа Франко посмотрела на неё настолько недовольно, будто та забыла абсолютно всё и не сумела вымолвить ни слова.

– Можешь идти, я ставлю тебе тройку, – высокомерно проговорила госпожа Франко, что-то записывая в тетрадь.

– Но… я же… – запинаясь, проговорила Бекки.

– Что? – резко спросила госпожа Франко. И тон её был такой, что хотелось согласиться со всем, что она говорит, лишь бы больше не слышать этого железного голоса. – Считаешь, что это несправедливо?

Бекки хотелось выкрикнуть: «Конечно, несправедливо!» Но девочка держала себя в руках только из-за своего плана, который собиралась привести в исполнение тут же.

– Всё справедливо, потому что одна ошибка – это минус балл, а одна долгая пауза – минус полбалла. Так что, я ещё пощадила тебя. А теперь, дай возможность ответить остальным.

– Госпожа Франко, – взмолилась Бекки. – Я могу рассказать всё заново ещё раз. Но только разрешите мне, пожалуйста, перейти учиться в группу к мальчикам. Я хочу заниматься кораблестроением.

Среди детей раздался смех. Ребята стали перешёптываться о том, какая Бекки Джонс заноза. Она на секунду почувствовала себя униженной, но, чтобы не показать этого, лишь гордо распрямила плечи.

– Мы с отцом вместе выходили в море, так что я уже что-то умею, – не сдавалась Бекки. – И я хочу в будущем собрать команду и отправиться на его поиски. Поэтому…

– Если ты сейчас не уйдёшь, я обрежу тебе косу, – сквозь зубы прошипела Франко. – А ты вроде говорила, что по ней тебя тоже могут искать, и отец просил не срезать.

На этих словах среди детей раздался знакомый смешок. Бекки испуганно прижала к себе заплетённые в косу волосы. Она же говорила о том, что отец обещал узнать её по волосам, только при Луизе. Значит, та докладывает обо всём Франко. Все, абсолютно все здесь были против неё.

Бекки развернулась и убежала. Она слышала, как за ней хотел побежать господин Гарсия-Фернандес, но Франко пригрозила ему увольнением, и учителю пришлось остаться слушать других детей.

Бекки же прибежала на свою любимую лестницу, где проплакала не меньше часа. Там её нашёл Пако. Он молча сел рядом, подождал, пока подруга перестанет всхлипывать и спросил:

– Она не разрешила, да?

И Бекки зашлась в рыданиях ещё сильнее. Ей было обидно, что она так много времени и сил потратила на то, чтобы выучить эту нудную тяжёлую книгу, а её труды взяли и обесценили, а потом ещё втоптали в грязь. Над ней смеялись и выгнали с позором. Хотя Бекки была уверена, что лучше, чем она, никто не расскажет. И потом, да, ей не разрешили учиться с мальчиками.

Пако пытался приободрить Бекки, похлопывал её по плечу, брал за руку. От этих жестов становилось трудно дышать, что-то непонятное и незнакомое пробуждалось в глубине души.

Когда Бекки успокоилась, Пако решил проводить её до спальни девочек. Там он крепко обнял Бекки, говоря, чтобы та не расстраивалась, ведь они всё равно будут дружить, и она уже принята в команду. Бекки улыбнулась и не удержалась от того, чтобы поцеловать Пако в щёку. Это увидела Луиза и прошла мимо, сильно задев плечом Бекки.

Но это было не самое страшное.

Ночью на Бекки Луиза напала с подушкой. Она уселась сверху и стала душить её, а другие девочки держали ноги и руки жертвы. Бекки вертелась, как уж на сковородке, пыталась кричать и чувствовала, как задыхается. Ей казалось, что вот сейчас закончится её недолгая жизнь, и она умрёт, так и не увидевшись с отцом. Слюни взбесившейся Луизы падали на покрасневшее лицо Бекки. И тут хватка ослабла. Луиза вскочила на ноги и отбросила в сторону подушку. Девочки тоже отпустили руки-ноги и ушли к своим кроватям.

– Нам не нужно, чтобы ты тут сдохла, – произнесла Луиза. – Но я должна была отомстить за то, что ты специально назло мне охмурила этого Пако. Столько мальчишек в приюте, а ты выбрала именно того, кто понравился мне, и ты знала это. Ещё раз такое повторится, и ты не проснёшься.

Бекки держалась за шею и пыталась восстановить дыхание. В ушах шумело, в груди отчаянно билось сердце из-за недавнего ужаса перед лицом смерти. Такого унижения она простить не могла.

Бекки вскочила на ноги и с воплем набросилась на Луизу. Она схватила её за волосы и повалила на кровать. Луиза визжала во всю глотку, девочки ринулись её спасать, но у них не получалось отдёрнуть взбесившуюся Бекки. Та наносила удары по лицу, как это делают мужики в рукопашном бою. Кровь брызнула на светлую кожу, на волосы, на простыню. Луиза вся оказалась в крови, и, увидев это, её подружки с ужасом отбежали в сторону. Кто-то уже звал директрису.

Бекки оторвала от Луизы лишь госпожа Франко. Она держала девочку за шиворот и очень громко ругалась, не сдерживаясь в выражениях. Луиза лежала в крови и плакала навзрыд, лицо её выглядело уродливым и искажённым. Бекки же всё вокруг казалось каким-то медленным, будто она застряла в прозрачном желе. Её куда-то тащили, и пришла в себя она только, когда ощутила удар розгами по спине. Бекки стояла на коленях в кабинете, где рассказывала Книгу Господню, и прямо перед образом святого её избивали по спине через порвавшуюся ткань ночной рубашки.

Ударов оказалось не так много, потому что в кабинет прибежал господин Гарсия-Фернандес, который вырвал у Франко розги и выкинул их в сторону. Он кричал, тоже не сдерживаясь в выражениях, а затем поймал на руки Бекки, которая упала в обморок.

Очнулась Бекки в подвале за запертой дверью с решёткой наверху. Она просидела на сухарях и яблоках неделю. И, хоть к ней приходили друзья по ночам и приносили другие угощения, оставаться одной за решёткой среди холодных стен было страшно и тоскливо. Особенно, потому что всё снова оказалось несправедливо. Только ребята и Эстебан верили в то, что Луиза душила Бекки, из-за чего та и накинулась на неё. Но госпожа Франко упрямо стояла на том, что её любимица не могла себе позволить никого душить, даже такую нахалку, как юную госпожу Джонс.

Зато после этого случая Бекки разрешили учиться с мальчиками кораблестроению и поселили одну в тесную каморку, где умещались только кровать и свеча в подставке на подоконнике. Там не было стола, так что уроки приходилось делать в классе. Но даже так девочка была счастлива, ведь она занималась любимым делом со своей верной командой и не жила в соседстве с мерзкой ненавистной Луизой. Тем более, что, когда Бекки делала уроки в классе, с ней один на один оставался Пако.

Бекки стала изгоем во всём приюте, но обрела команду друзей, вместе с которыми обучалась мореплаванию и немного фехтованию. Так прошли пять лет жизни в приюте. Пять долгих лет, за которые за принцессой так и не приплыл отец, хотя она не переставала надеяться, что в один день это всё же произойдёт.

Бекки превращалась из миловидной веснушчатой девочки в прекрасную девушку. Она не осознавала, что её большие зелёные глаза пленили многих, а постоянная улыбка на губах подбадривала. Несмотря на то, что все девочки были одеты в одинаковые серо-коричневые потёртые платья с передниками, в движениях Бекки ощущалась грация, она была изящной, но в то же время юркой и пронырливой. Глаза её светились хитростью и интеллектом. Но это не пугало, не заставляло думать, что эта девушка хочет кого-то использовать в своих целях, потому что улыбка всегда выдавала её доброту и постоянное желание помочь.

В Бекки были влюблены почти все мальчишки из их компании. Бернард – неосознанно, просто чувствуя, что ему тепло рядом с подругой, Мигель – словно покровитель, постоянно оберегал её и предупреждал, какое из решений пагубно отразится на ней, Гойо – самоотверженно, он даже переборол свой страх и ушёл из гончарного дела в корабельное, лишь бы быть частью команды и быть поближе к Бекки, а малыш Нико – по-детски, с застенчивым смехом принося ей цветочки или красивые камушки. Но больше всех её любил Пако. И ему везло больше остальных, потому что на уроках Бекки сидела именно с ним.