«Потому что, – ответила Кэрол, – ваше желание сохранить этот инцидент в тайне сужает круг доступных нам средств. Если мы не хотим огласки, мы не сможем применять агрессивные методы. Я объясню вам, что имею в виду. Но есть и еще одна причина. То, что я сейчас скажу вам, – чистая теория, но эта информация может заинтересовать вас. Не сочтите за дерзость, доктор Стрейдер, что я рассказываю вам о психологии, но позвольте обрисовать типичный механизм действия профессиональных мошенников. Мошенник втягивает свою жертву в некую махинацию, становясь частью которой жертва понимает, что поступает не совсем честно. Таким образом, жертва становится… как бы так сказать… соконспиратором и начинает думать иначе, теряя свою обычную осторожность и проницательность. Более того, так как жертва чувствует себя в какой-то мере участником этого заговора, она не будет обращаться за помощью к надежному консультанту по финансовым вопросам, к которому обратилась бы в другой ситуации. И по той же самой причине жертва мошенничества не захочет решительно преследовать обидчика, в том числе и в судебном порядке».

«В данном случае у жертвы нет с этим проблем, – сказал Маршал. – Я этого ублюдка из-под земли достану и упрячу за решетку. Чего бы мне это ни стоило».

«Это противоречит тому, что я услышала от вас ранее. Вы сказали, что самое важное – сохранить инцидент в тайне. Попробуйте задать себе, например, такой вопрос: хотели бы вы стать участником публичного разбирательства?»

Маршал молчал, опустив глаза.

«Простите, доктор Стрейдер, я должна была сказать вам об этом. Я ни в коем случае не хочу вас расстраивать. Я понимаю, что сейчас вам нужно совсем не это. Но давайте продолжим. Мы должны разобрать случившееся в мельчайших подробностях. Судя по тому, что вы мне сейчас рассказали, Питер Макондо – профессионал. Он уже не первый раз делает это, и маловероятно, что он оставляет следы. Для начала расскажите мне о результатах вашего расследования. Можете перечислить мне имена людей, о которых он говорил вам?»

Маршал рассказал ей про Эмиля, Роско Ричардсона и декана Университета Мехико. И о том, как смог связаться с Питером и Адрианой. Он показал Кэрол факс, который получил утром из клуба «Пасифик юнион», – копию факса из цюрихского «Baur au Lac», в котором говорилось, что человек по имени Питер Макондо им неизвестен. Они подтвердили, что факс был отправлен на их фирменном бланке, с факсового аппарата, стоящего в библиотеке, но они особенно подчеркнули тот факт, что любой сотрудник, член клуба, любой посетитель, бывший член клуба или даже постоялец отеля, примыкающего к клубу, мог беспрепятственно войти, взять бланк и воспользоваться факсом.

«Как вы считаете, – спросил Маршал, – может ли этот факс или факс из Университета Мехико дать нам какие-либо улики?»

«Или тот сомнительный факс из Университета Мехико! – ответила Кэрол. – Вероятно, он его сам себе отправил».

«Тогда, может быть, мы сможем найти аппарат, с которого он был отправлен. Или отпечатки пальцев? А может, стоит еще раз поговорить с продавцом из ювелирного магазина, у которого он купил „Ролекс“? Или проверить в аэропорту списки улетевших в Европу? Или навести справки в паспортном контроле?»

«Если, конечно, он действительно улетел в Европу. Вы знаете только то, что он сам сказал вам, доктор Стрейдер, то есть то, что он хотел, чтобы вы знали. Подумайте сами: у вас нет ни единого независимого источника информации. И он всегда расплачивался наличными. Нет, сомнений быть не может: этот человек – настоящий профессионал. Мы должны обязательно поставить в известность ФБР. Несомненно, банк уже это сделал: они должны объявить его в международный розыск. Позвоните по этому номеру, просто спросите любого дежурного агента. Я могла бы сделать это сама, но это лишь увеличит ваши юридические издержки.

Большинство вопросов, которые вы мне задаете, касаются проведения расследования, а не правовых аспектов. Вам лучше адресовать их частному детективу. Если хотите, я могу посоветовать вам хорошего специалиста, но я бы посоветовала вам соблюдать осторожность; не стоит тратить столько сил и денег на дело, которое может оказаться безнадежным. Я знаю множество подобных случаев. Таким преступникам обычно удается скрыться. А если и нет, то денег у них в большинстве случаев уже не остается».

«А что с ними происходит в конце концов?»

«Они изначально склонны к саморазрушению. Рано или поздно ваш мистер Макондо погубит себя сам – ввяжется в слишком рискованную аферу, возможно, ошибется в выборе жертвы, и в результате его труп будет коченеть в багажнике».

«Может, он уже начал рыть себе могилу. Посмотрите, на какой риск он пошел сейчас и какую жертву выбрал – психоаналитика. Да, действительно, у него получилось обмануть меня, но все же он связался с высококвалифицированным наблюдателем человеческого поведения, то есть с человеком, который должен заметить обман».

«Нет, доктор Стрейдер, я с вами не согласна. Мой опыт подсказывает мне обратное. Я не могу раскрыть вам свои источники, но у меня есть масса свидетельств, которые говорят о том, что психиатры – очень доверчивые люди. То есть, как бы то ни было, они привыкли, что люди говорят им правду – что люди платят им за то, чтобы они выслушивали их правдивые истории. Думаю, психиатров легко обвести вокруг пальца. Может статься, вы не первая его жертва. Кто знает, может, он как раз специализируется на психотерапевтах».

«А значит, его можно поймать. Да, миссис Астрид, я действительно хочу, чтобы вы посоветовали мне частного детектива. Я был лучшим защитником в Америке; я знаю, как преследовать, я знаю, как блокировать противника захватом и сбить его с ног. Я раздавлен, я так напряжен, еще чуть-чуть – и у меня глаза из орбит вылезут. Я просто не могу спустить все на тормозах. Я больше думать ни о чем не могу – не могу работать с пациентами, не могу спать. У меня теперь есть только одно желание: во-первых, порвать его на куски, а во-вторых, вернуть свои девяносто тысяч долларов. Без этих денег я разорен».

«Давайте посмотрим. Доктор Стрейдер, если вы не возражаете, не могли бы вы рассказать мне о своем финансовом положении: доход, долги, инвестиции, сбережения – все».

Маршал описал свою финансовую ситуацию. Кэрол тем временем делала заметки, исписывая лист за листом желтой линованной бумаги.

Закончив свой рассказ, Маршал показал на записи Кэрол и сказал: «Так что, миссис Астрид, теперь вы видите, что я человек небогатый. Можете представить, чем для меня стала потеря девяноста тысяч долларов. Это трагедия, худшее, что могло произойти. Когда я думаю, сколько времени, месяц за месяцем, я работал как вол, чтобы скопить эту сумму, вставал в шесть утра, чтобы втиснуть в свое расписание лишнего пациента, отслеживал ситуацию на фондовой бирже, продавал и покупал акции, каждый день звонил своему брокеру и финансовому консультанту, и… и… я хочу сказать, что даже представить себе не могу, что делать дальше, как выбраться из этой ситуации. Я, моя семья – мы еще долго будем ощущать последствия моей ошибки».

Кэрол просмотрела свои записи, потом отложила их в сторону и успокаивающим тоном произнесла: «Давайте я попытаюсь рассказать вам, что вас ждет. Во-первых, попытайтесь понять, что вы потеряли не девяносто тысяч долларов. С этим фальшивым гарантийным письмом из банка ваш бухгалтер будет работать как с капитальным убытком и учтет при исчислении суммы налога с того дохода, который вы получили в прошлом году, а также того, который получите в будущем. Более того, три тысячи в год вы можете списывать на то, чтобы сбалансировать ваш регулярный доход в течение следующих десяти лет. Так что одним ударом мы значительно снижаем ваши потери – до менее чем пятидесяти тысяч.

Во-вторых – и на этом нам придется закончить на сегодня, меня ждет следующий клиент, – во-вторых, я хотела бы сказать, что для вашей финансовой ситуации в том виде, в котором вы мне ее обрисовали, это не трагедия. Вы хорошо обеспечивали свою семью – вы прекрасно ее обеспечивали, и вы успешный инвестор. Я не сомневаюсь в том, что эта потеря не окажет ни малейшего влияния на благосостояние вашей семьи!»