«Вы хотите, чтобы я пошел с вами на игру и смотрел, как вы играете?» Маршал почувствовал облегчение. Каким бы эксцентричным ни было это предложение, все же оно было лучше того, чего он боялся несколько минут назад. Сейчас он готов согласиться на любое предложение, если это поможет ему отвязаться от доктора Сандерленда и больше никогда не видеть Шелли в своем кабинете.

«Вы шутите? Вы пойдете со мной к ребятам? Вот это будет картина! Я пришел на игру с личным мозгоправом! – Шелли хохотал, хлопая по коленям. – О боже… потрясающе! Док, мы с вами войдем в легенду, вы и я – я появляюсь на игре с личным мозгоправом и его кушеткой… Да ребята будут припоминать мне это в следующем тысячелетии!»

«Рад, что вы находите эту идею такой забавной, мистер Мерримен. Не уверен, что я понимаю вас. Может, вам стоит рассказать мне ваш план?»

«У нас есть только один выход. Вы должны сходить со мной в казино, где играют профессионалы, и посмотреть, как я буду играть. Нас никто не узнает. Мы будем инкогнито».

«Вы хотите, чтобы я поехал с вами в Лас-Вегас? Бросил всех остальных пациентов?»

«Да что вы в самом деле, док. Нервный вы какой-то сегодня. Первый раз вижу вас в таком состоянии. Кто говорит о Вегасе или о том, чтобы что-то или кого-то отменять? Все намного проще. В двадцати минутах езды к югу, на съезде с шоссе, которое ведет в аэропорт, есть первоклассная игровая комната, называется „Avocado Joe's“.

Что мне от вас нужно – и это последняя моя просьба – это один вечер вашего времени. Два-три часа. Вы должны наблюдать за всеми моими действиями во время игры. В конце каждой партии я буду открывать вам свои карты, чтобы вы знали, с чем я играл. Вы должны увидеть, как я веду себя, когда выпадает хорошая карта, когда я блефую, когда я беру карту в надежде собрать боут или флеш, когда я спокоен и мне все равно, какие придут карты. Вы должны увидеть все: движения рук, жесты, мимику, глаза, как я перебираю фишки, как дергаю себя за ухо, как чешу промежность, пощипываю нос, кашляю, сглатываю – все».

«Вы сказали, что это ваша последняя просьба?» – уточнил Маршал.

«Да! Ваша работа будет окончена. Дальше я справлюсь сам. Мне надо будет усвоить информацию, которую вы мне предоставите, проанализировать ее и использовать в будущем. После „Avocado Joe's“ вы свободны; вы сделаете все, на что только может быть способен мозгоправ».

«А… уф-ф… а мы можем как-нибудь оформить это?» Маршал судорожно соображал. Официальное благодарственное письмо, написанное Шелли, может стать его спасением: он сразу же перешлет его по факсу Сандерленду.

«То есть вы хотите получить некое письмо, в котором будет говориться, что терапия была успешной?»

«Да, что-то в этом роде, что-то совершенно неформальное, только для нас с вами, чтобы там говорилось, что моя работа с вами была успешной, что я избавил вас от всех симптомов», – пояснил Маршал.

Шелли помолчал – ему тоже нужно было все обдумать. «Я могу на это согласиться, док… в обмен на письмо, в котором вы выразите свое удовлетворение моим прогрессом. Оно может помочь мне заткнуть пару прорех в отношениях с женой».

«О'кей, давайте-ка я еще раз попробую понять, как все это будет выглядеть, – сказал Маршал. – Я прихожу в „Avocado Joe's“ и наблюдаю за вами во время игры. Потом мы обмениваемся письмами, и на этом наше сотрудничество заканчивается. Так? Договорились?» Маршал протянул руку.

«Скорее всего это займет два с половиной часа – мне нужно будет проинструктировать вас перед игрой, да и после игры нам потребуется какое-то время, чтобы вы рассказали мне о результатах».

«Хорошо. Значит, два с половиной часа».

Мужчины пожали друг другу руки.

«Так, – сказал Маршал, – а когда мы с вами встретимся в „Avocado Joe's“?

„Давайте сегодня вечером? В восемь? Завтра мы с Вилли уезжаем на неделю в Ла-Коста“.

„Сегодня у меня не получится. Я провожу занятия“.

„Жаль, мне и правда не терпится начать. А отказаться нельзя?“

„Об этом не может быть и речи. Я обещал“.

„Ладно. Посмотрим. Я вернусь через неделю; как насчет следующей пятницы – в восемь вечера в „Avocado Joe's“? Встретимся в тамошнем ресторане“».

Маршал кивнул. Проводив Шелли, он упал в кресло, чувствуя, как по телу прокатывается волна облегчения. Удивительно! Что происходит, недоумевал он. Он, один из ведущих психоаналитиков мира, испытывает облегчение, с благодарностью ожидая встречи с пациентом в «Avocado Joe's».

Раздался стук в дверь. Шелли вошел в кабинет и сел на свой стул. «Забыл вам кое-что сказать, док. В „Avocado Joe's“ запрещено околачиваться у столов и наблюдать за игроками в покер. Вам придется участвовать в игре. Вот, я принес вам книжку».

На обложке книги, которую протянул ему Шелли, Маршал прочел: «Техасский холдем: так играют в Техасе».

«Не бойтесь, док, – сказал Шелли, заметив ужас в глазах Маршала. – Это простая игра. Сначала две закрытые, потом пять открытых карт. В книге все написано. На следующей неделе, перед игрой, я расскажу вам все, что вам может понадобиться. Просто сбрасывайте каждую сдачу – тогда вы проиграете только начальную ставку. Вы не сможете проиграть много».

«Вы серьезно? Я должен буду играть?»

«Вот что я вам скажу, док. Пожалуй, я оплачу часть вашего проигрыша. А если вам придет хорошая карта, оставайтесь в игре, делайте ставки – и выигрыш ваш. Сначала прочитайте книгу, а когда мы встретимся, я объясню вам все остальное. Это выгодная сделка, док».

Шелли поднялся и вразвалочку вышел из кабинета, походя погладив оранжевый шар.

Он еще говорит, что это выгодная сделка. Мистер Мерримен, для меня выгодная сделка – это когда мне больше не придется иметь дело ни с вами, ни с вашими выгодными сделками.

Неделю за неделей, сеанс за сеансом Эрнест обливался потом, работая с Кэрол. Их встречи были пронизаны сексуальным напряжением, и, хотя Эрнест изо всех сил защищал свои бастионы, Кэрол все же удавалось пробивать в них бреши. Они встречались дважды в неделю, и он изо всех сил старался скрыть от нее тот факт, что она полностью завладела его мыслями. В дни встреч Эрнест просыпался с острым ощущением предвкушения. Он видел лицо Каролин в зеркале – она наблюдала, как он с удвоенным усердием скребет щеки бритвой. Он старался бриться как можно чище и брызгался одеколоном «Royall Lyme».

«Дни Каролин» были днями парадной формы. Для нее он берег свои самые узкие брюки, самые свежие, самые яркие рубашки, самые стильные галстуки. Пару недель назад Кэрол хотела подарить ему один из галстуков Уэйна – ее муж был уже слишком плох и не выходил из дому, объясняла она, а в их квартире в Сан-Франциско было практически негде хранить одежду, поэтому она раздала уже почти все его деловые костюмы. Эрнест, к вящему негодованию Каролин, разумеется, отказался принять этот подарок, несмотря на то что она в течение всего сеанса пыталась уговорить его. Но на следующее утро, одеваясь, понял, как ему на самом деле хотелось бы иметь такой галстук.

Он был восхитителен: дерзкий радужный цветок ярко-зеленого цвета окружали маленькие мерцающие темные цветочки в японском стиле. Эрнест попытался найти что-то подобное в магазинах, но тщетно – галстук явно был эксклюзивный. Он даже пытался придумать, как выспросить у нее, где она его купила. Возможно, если бы она попыталась предложить злополучный галстук снова, он бы сказал, что к концу терапии, через пару лет, галстук придет в полную негодность.

Еще дни Каролин были днями обновок. Сегодня это был новый жилет и брюки, которые он купил на ежегодной распродаже в «Wilkes Bashford». Бежевый жилет «под рогожку» отлично сочетался с розовой сорочкой на пуговицах и коричневыми брюками в елочку. Наверное, думал он, жилет смотрится более выигрышно без пиджака. Он повесит пиджак на спинку кресла, а сам останется в рубашке, жилете и галстуке. Эрнест повертелся перед зеркалом. Да, именно так. Немного вызывающе – но ничего страшного.