– И все знают, сколько у них взяток.

Павел закатил глаза.

– Тогда бы она не ушла.

– Женщины порой бывают очень странными…

– Ладно, это не так уж важно. Важно то, что я хочу её вернуть.

Георгий ничего не ответил. Вероятно, знал, что разговор бессмысленный, потому что Павел вёл его уже в шестой раз за это лето.

Георгий просто продолжил путь, напевая знакомую с детства песню.

– «Но-очь… нежна… расшатанными нервами. Половина первого… Не-езнакомый бульвар».

Бульвар был вполне знакомый, но в предрассветный час всё вокруг казалось странным и искажённым. По мере взросления Павел всё больше склонялся к мысли, что если пытаться обмануть жизнь, она быстро разгадает этот план и выкинет тебя из своего потока.

– «Не спеша… блуждаем лабиринтами, литрами и пинтами… за-аливаем пожар», – продолжил Павел.

– «Ты веришь в эти песни, средство от депрессий, напудренные головы».

– «Ты любишь Девид Боуи»…

Павел чувствовал свою свободу и наслаждался ею. Но какая-то тень всё равно закралась в уголок мыслей и нашёптывала что-то неясное. Он чувствовал, что жизнь идёт не так, как ему бы хотелось. Деньги не жгли руки, но лежали мёртвым грузом на счетах, ведь потратить их было некуда. Павел убеждал себя, что откладывает на будущее дочери, однако прекрасно понимал, что за долгие годы многое изменится.

Он не тратил эти деньги. Почему?

– «Страницы дневника, Лолиты на плакатах, застенчивые, голые», – продолжил Георгий.

Он вскочил на лавку и прошагал по ней.

– «Ты любишь Девид Боуи».

– «У-удивлять… умными цитатами. – Георгий подошёл к Павлу и схватил его за руку, утягивая в танец, больше похожий на те, что в клубах танцует под утро пьяная молодёжь. – Ньютоны и атомы… по-о кольцу разгонять».

– «Про-овожать… улицами млечными, и любому встречному»…

– «Мир за бесценок отдать».⁵

Павел и сам не понял, почему ноги свернули на улицу, где жила Алиса. Но когда он остановился напротив её дома, все стало ясно.

Они развелись пять лет назад. Пять долгих лет, почти шесть – целую вечность назад. Тогда оба были наивны как в день, когда они поженились.

Может, Георгий был прав, и Алиса обманом женила Павла на себе. Но те четыре с половиной года в браке были всё же самым счастливым временем для него. Временем, наполненным кричащим ребёнком, постоянно занятой Алисой и полным завалом на работе, куда Павел только-только устроился. Но ещё это было время, когда он мог планировать своё будущее, вместе с женой выбирая обои в детскую. Когда после смены он возвращался не в тёмную квартиру, а домой, где было тепло и вкусно пахло.

Но Павлу почему-то казалось, что всё хорошее, получаемое в семье, должно доставаться просто так. Он устал от криков, завалов и одинаковой серости Алисы, бегающей по комнатам с кривым пучком на голове. Ему хотелось свободы, хотелось страсти – и всё это давала Полина.

Нет ничего удивительного в том, что Алиса быстро разгадала измену Павла и развелась с ним, как только их дочери исполнилось четыре года. Жалел ли об этом Павел? Каждый день.

Но у Алисы был новый муж, и лезть в её семью Павел считал неправильным. Только сейчас, под действием качественной трижды отдистиллированной самогонки, ему вновь захотелось увидеть бывшую жену. Хотя он и общался с ней в прошлые выходные, когда забирал дочь на прогулку, этого было мало.

Павел свернул в один из переулков, неторопливо приближаясь к нужному дому. Солнце поднялось высоко, но недостаточно; Сергей наверняка ещё дома. Поэтому Павел повёл Георгия в круглосуточный продуктовый магазин.

За их спинами хлопнула дверь. Друг остановился у прилавка с печеньями и шоколадом, а Павел прошёл к холодильнику для напитков. Из напитков в нём находился только «Гараж», который Павел с радостью пил только лет десять назад – тогда он не переносил даже запах обычного горького пива, а чувствовать себя взрослым хотелось. Денег хватало только на это.

Он выбрал две бутылки грушевого «Гаража» и повернулся к Георгию. Вздохнув, взял ещё две бутылки другу и отправился на кассу.

– В десять приходите, – с недовольством процедила Ольга – кассир и владелица этого магазина одновременно.

– В десять пробейте, – тем же тоном ответил Павел и положил на ленту вчетверо сложенные триста рублей. – На сдачу возьму жвачки по рублю.

Он забрал из потрепанной коробки четыре жвачки с химическим вкусом яблока и окликнул Георгия.

Друг с неохотой последовал за ним. Они расположились на перекошенной от времени лавке возле магазина, и Георгий открыл две бутылки об край доски.

– Не передумал идти к Алисе? – спросил Георгий, отпив пару глотков.

– Нет. Я скучаю по ней.

– Если скучаешь, почему ходишь к Полине?

– Одно другому не мешает, – усмехнулся Павел.

Он предполагал, что его встречи с Полиной могли задевать Георгия, но не планировал их прекращать. В конце концов, последнее слово оставалось за Полиной, а она выбирала его.

Тихое утро и тепло середины августа заставляли Павла расслабиться. Но он знал, что не может это сделать. Пока не напал на след таинственного символиста, оставалась вероятность, что из города приедет другой следователь. И тогда не поздоровится никому в Птицыне. Но всё-таки… Мог ли Георгий обидеться?

– Слушай, – Павел пихнул друга в плечо. – А ты не злишься, что я сплю с Полиной?

Георгий на полминуты задумался, серьёзно глядя в глаза Павла. Потом улыбнулся уголками рта – остро, хищно и совсем не по-дружески.

– Нет, конечно. Это ведь её выбор.

– И ты не убьёшь меня за это?

Георгий перестал улыбаться.

– О чём ты, брат? Продажный мент для меня важнее продажной девки.

Павел глотнул отвратительное пиво с привкусом груши, не отрывая взгляда от друга. Он знал, что тот говорит правду.

– Значит, мы будем вместе всегда.

– Но в следующей жизни я обязательно тебя убью.

– Надеюсь, я убил тебя в прошлой.

– И в этой я стал твоим наказанием?

Павел рассмеялся и перевёл взгляд на небольшую площадку перед магазином. На улице начали появляться первые люди, и он вспомнил, что сегодня работает с восьми. Муж Алисы, Сергей, уходил из дома немногим позже семи – а значит, у Павла появлялось около сорока минут на то, чтобы встретиться с бывшей женой.

Он встал с лавки и покачнулся, схватившись за стену здания. И хотя что-то подсказывало ему, что пьяным заявляться домой к Алисе и ребёнку не очень красиво, Павел не собирался отступать. Поэтому он кое-как выровнялся и сфокусировал взгляд на Георгии.

– Пойду, – выдавил он. – Не отговаривай меня.

– И не подумаю. Это твоё дело.

– И потом не говори, что я дебил.

– Не скажу.

– Честно?

– Нет.

Георгий отсалютировал полупустой бутылкой и сделал новый глоток. Павел пошёл прочь: он пару раз завернул на знакомые улицы и остановился у большого светло-коричневого дома.

Павел сверился со временем – уже было начало восьмого. Сергей наверняка уехал, поэтому он спокойно постучал в калитку – получилось громче, чем рассчитывал, однако вряд ли Соня ещё спала, ведь она всегда просыпалась рано.

Павел постучал ещё; терпение таяло стремительно, как вода на раскалённой сковородке. Потом ещё. И ещё. Он стучал до тех пор, пока дверь под его рукой не распахнулась, а в проходе не показалась разозлённая Алиса.

Её длинные тёмные волосы были всклокочены, но лицо показалось Павлу спокойно-угрожающим.

– Привет, – неловко поздоровался он.

– Ты время видел? – спросила девушка и с неудовольствием поморщилась. – Ты что, пьяный?

– Если только чуть-чуть. Можно зайти?

Алиса на несколько секунд задумалась, после чего все же отошла в сторону. Павел двинулся во двор, по дороге неловко схватившись за дверной косяк, пытаясь не слишком шататься.

– Чего тебе? – спросила Алиса, складывая руки на груди.

– Нельзя прийти?

– Вообще-то лучше не надо.

– И в дом не пустишь?

– Ты шумишь. Разбудишь Соню.