– Капитан юстиции Федосеев Павел Андреевич. Расскажите, что вы делали в парке в шесть часов утра, как нашли тело и что заметили.
Константин отвернулся от полицейского и принялся активно жестикулировать руками.
– Понимаете, встаю я всегда рано, за хозяйством посмотреть, коров выпустить, в общем, дел много, – он снова поправил очки. – А тут мама встала, давление у неё, таблетки по расписанию пьёт. Утром взялась – кончились, она новую пачку достала, так там срок годности месяц назад вышел. Нельзя же их уже пить, правильно?
Павел угукнул, когда понял, что Константин ждёт от него ответа.
– А у неё по расписанию. Нельзя пропустить время, никак нельзя. Она меня и отправила в аптеку. В ту, что круглосуточная, вторая ж не открыта ещё. Вот, пошёл я, решил через парк срезать, иду, иду, вышел на дорожку боковую, смотрю, красное что-то. Подошёл, – он махнул рукой и едва не сбил со своего носа снова сползшие очки, – смотрю, а тут Семён лежит. Позвонил в полицию, сам дальше хотел идти – в аптеку-то надо. А они говорят, не отходить от места преступления. Уже целый час тут стою. А время поджимает, таблетку надо пить.
Павел кивнул и отметил, что таинственный незнакомец орудовал здесь в промежуток с трёх до шести часов утра – а если быть точнее, с трёх до четырёх, потому что Георгий пришёл к нему в начале четвёртого, а в половину пятого уже начинало светать. Павел сомневался, что подобные вещи делаются при дневном свете, но при этом друг не делился подозрениями по поводу сторонних наблюдателей.
Пока картина вырисовывалась понятная: кто-то застал ссору Семёна и Георгия, увидел, как первый был убит, но при этом не стал останавливать Георгия или звонить в полицию. Вместо этого он нашёл неподалёку красные цветы, сорвал целую охапку, вытащил труп из кустов и положил его на видном месте. Обставил весь символизм и исчез, как будто его никогда и не было.
«Кому-то надоело молчать, но он боится говорить», – подумал Павел, продолжая кивать на кажущийся бесконечным поток слов Константина о состоянии здоровья его матери.
Во всём этом был только один плюс – таинственному незнакомцу можно приписать убийство. Осталось только найти его.
– Вы заметили что-то необычное? – спросил Павел на всякий случай.
Константин ответил решительное «нет», после чего Павел отпустил его в аптеку, а сам подошёл к остановившемуся в отдалении Никите.
– Есть новые данные? Откуда цветы?
Никита указал в глубину парка.
– В сотне метров отсюда все клумбы засажены аконитом. Цветы срезаны оттуда.
– Спасибо. Ты на работу? Я хотел…
– Это что, убийство с утра пораньше? – перебил его довольно весёлый голос Георгия, раздавшийся со стороны центральной аллеи.
Павел с раздражением повернулся к другу, который непринуждённо склонился над лицом Семёна и теперь с интересом рассматривал его. Полицейские только заканчивали описание, поэтому пакетом пока не накрыли.
– Что ты здесь делаешь? – как можно спокойнее спросил Павел.
– Мы собирались позавтракать. Но, вижу, у тебя дела поважнее. Привет, Никит. Как работа?
Напарник Павла оторвался от своих записей.
– Неплохо, спасибо.
– Да уж, наш город умеет удивлять.
– Не думал, что ты встаёшь так рано. Как ты узнал, что Паша будет тут?
– Zenly1. Хорошая программа, особенно, когда шастаешь по всяким злачным местам в поисках преступников.
– Понятно. – Никита повернулся к Павлу. – Пойдёте завтракать?
Павел впервые слышал о том, что договорился завтракать с Георгием, однако кивнул.
– Да. К одиннадцати приду на работу.
– Ладно. Вечером я хотел уйти пораньше, так что прикроешь меня.
Павел попрощался с напарником и направился по дорожке следом за Георгием. Он воздерживался от комментариев ровно до тех пор, пока они не сели в машину.
– С ума сошёл? – рявкнул Павел. – Ты что тут делаешь?
– Услышал, что всё не так, как было. Елизавета Петровна сказала.
– Даже не буду спрашивать, как ты успел пообщаться с ней в семь утра и откуда она вообще знает про убийство. Да и вы вроде не так часто разговариваете…
– Разговариваем, когда надо. Она дружит с матерью того мужика, который труп нашёл. А я… Уснуть не мог. Решил пробежаться, по дороге её встретил. Спорт – это хорошо.
Павел устало вздохнул. Он не любил копаться в секретах Георгия, тот рассказывал их все сам, когда был к этому готов. А те, что не хотел рассказывать, в самом деле лучше было не знать.
– Как скажешь, – ответил Павел, ни на секунду ему не поверив.
Георгий не ответил, впрочем, он не имел привычки разубеждать собеседника.
Павел свернул на небольшую дорогу, ведущую к центру города. Он остановился на парковке, но не спешил выходить. Людей на улице было мало, кафе ещё не открылось.
– Тебя видели там. Но тот человек тоже повязан, вряд ли он будет тебя сдавать.
– Но зачем весь этот символизм? – Георгий тоже не торопился выходить. – Как будто сектанты какие-то. И потом, вряд ли подобное было спланировано. Я ведь не готовился к убийству.
Георгий обходил обсуждение причины этого поступка, и Павел не спешил давить. Он знал, что рано или поздно друг наверняка признается, так было всегда – так будет и теперь. Павел был единственным, кому Георгий в конце концов говорил правду, единственным, кому он полностью доверял и кто оставался его другом уже больше двадцати лет. Жизнь вокруг Георгия стремительно менялась: как правило, не в лучшую сторону. И единственным статичным предметом в ней оставался Павел. Хотя порой Георгий был невыносим, иногда будто назло не разговаривал с другом месяцами, но всё равно он возвращался туда, где ему всегда были рады. Где в нём нуждались.
– Думаю, тут всё сложнее. И вряд ли это сектанты, их давно у нас нет, к тому же почерк… Странный. Думаю, это не ритуал, хотя очень похож.
– Почему ты так думаешь?
– Ритуалы не проводят с уже мёртвыми людьми. Конечно, я поищу информацию об этом, но сомневаюсь, что найду нечто достойное.
Павел чувствовал в руках нервную дрожь, но не позволял ей пробраться к плечам. Он вцепился в руль так сильно, что побелели пальцы.
– Это не просто обычное преступление, – пробормотал он, выискивая наиболее здравые мысли. Но сейчас он себе больше напоминал бьющуюся в сетях рыбу. – У нас под боком проблема – и куда серьёзнее, чем может показаться. Сам подумай: зачем кому-то пачкать руки в чужом убийстве? Это странно. Глупо даже. Но тот, кто это сделал, не глупец. Взгляни на это с иной стороны, не считай этого неизвестного психопатом. На минуту предположи, что он вполне адекватный. Красные акониты вокруг тела напоминают кровь. Почему именно эти цветы? Признаюсь, не знаю. Наверное, просто под рукой оказались, ведь убийство было незапланированным, этот кто-то мог оказаться в парке случайно, идея могла прийти ему тоже внезапно. Мне неясны только две вещи: крылья и молитвенный жест. Но о чём может молиться Семён? Сдаётся мне, что ответ на этот вопрос – ниточка к автору. А если нам повезёт, и это будут сектанты, то повесить на них убийство – раз плюнуть.
– Хочешь сказать, это всё сделано… Зачем? Показать убийство людям?
– Не знаю. Но ничего не делается бесцельно.
– То есть кто-то готов покрывать меня и при этом подставляться сам, чтобы оставить символичный знак людям? – Георгий проследил за девушкой, которая перевернула табличку на входе в кафе, и теперь на зелёном фоне приветливо красовалась надпись «открыто».
– Именно, – Павел воодушевлённо повернулся к другу. – Кто-то всё знает и обо всём молчит. Почему? Ещё одна загадка. Но этот кто-то очень хочет заговорить.
– Знаки не все поймут, – протянул Георгий.
Павел на мгновение задумался. Он не знал человека, который не заметил бы этот знак – тем более, такой яркий. А вот другое дело…
– Поймут все. Но большинство – неправильно.
– Его не услышат, если он будет говорить от себя, – тут же понял Георгий.
– Ему нужен символ, который просто невозможно проигнорировать.
