Отец пил с самого утра. Время от времени он выходил из своего кабинета и начинал кричать на каждого, кто подвернется ему под руку. Будь то служанка, кухарка или управляющая. Уже привыкшие к такому поведению, мы с мамой предпочитали сидеть в своих комнатах и даже к завтраку не спустились.

Знали – лучше ему на глаза не попадаться. Начнет браниться – не успокоим.

И все же сегодня все было как-то не так. И за графин он взялся слишком рано. И в кабинете запираться не спешил.

Вскоре матушка появилась на большой крытой террасе второго этажа. Она плакала, утирая покрасневший нос голубым шелковым платком. Ее красивые светлые волосы растрепались, а платье оказалось криво застегнуто – перепутались пуговички и петельки.

Это напугало меня еще больше. Матушка всегда следила за собой, потому как очень не любила осуждения. И чтобы она где-то появилась вот так – в столь неопрятном виде! Да что вы! Ее пугали сплетни даже среди прислуги. А любимой фразой было: «Что люди скажут?»

Ее рыдания то становились громче, то тише.

Я же мышкой сидела рядом с приоткрытой дверью своей комнаты и слушала.

Тихие разговоры, обсуждения, всхлипы.

Маменька посадила перед собой личную служанку, и они обе о чем-то горевали, давясь рыданиями. Нет, я абсолютно не понимала, что произошло в нашей семье, но чувствовала – все очень плохо.

Ожидание большой беды сдавливало сердце.

Выдохнув, я посмотрела на небо. С запада собирались тяжелые тучи, нависая над пожелтевшей листвой крон деревьев. Наверное, ближе к вечеру начнется затяжной дождь. Станет сыро и холодно.

Я поежилась.

Осень в этом году пришла слишком рано. Деревья за ночь сменили окрас с зеленого на оранжевый, и теперь лес в нашем поместье ярко горел. Особенно красиво выглядели рябины, их ветви гнулись под тяжестью спелых гроздей ягод. Вокруг летали птицы и склёвывали красные горошины. Ветер трепал желтеющую траву, обрывал лепестки отцветающих кустов и растений с клумб и гонял их по дорожкам.

Вся эта красота должна была радовать, но…

– Он так и сказал: «Луиза, мы должны покинуть дом к вечеру».

Маменька снова подняла платок и принялась тереть и без того красные глаза. Я вся обратилась в слух и уже было не до буйства цветов природы.

– Но, леди, ведь за такой срок и вещи собрать невозможно. Повозки грузовые заказать! Да и куда ехать?

– Не знаю, – мама громко всхлипнула, – ничего не понимаю. Еще и Патрик… – она замолчала. – Господин О‘Хайри счел лучшим решением не идти просить отсрочку у господина Смони, а просто… Да что там… Ему нет дела до происходящего. Не волнует, что теперь со мной будет. Что люди скажут! Мы стали посмешищем. Это позор! Такой позор!

Снизу до нас долетел крик отца, обрывая ее речь.

– Смони! Я убью этого мерзавца! Убью!

Душу мгновенно сковал страх.

– Боги всемогущие! – Мама подскочила с места. – Он совсем пьян! Что же теперь делать? Я опозорена! Как смотреть другим в глаза?

– Леди, нужно взять себя в руки. Срочно уезжать к вашей дорогой свекрови. Срочно! – затараторила служанка. – Собрать все, что успеем. Выносить добро за пределы ворот поместья и накрывать плотной тканью, чтобы дождь не попортил. Истопника в город отправлять. Немедленно! Чтобы найти повозку. Леди, слезами дело уже не поправить. Эти Смони… Да простите вы мою дерзость, но они не смилостивятся.

– Не понимаю, что такого мы им сделали? – Мама немного успокоилась. Кажется, наша бойкая служанка ее взбодрила и расшевелила. – Хотя можешь не отвечать, мне и так все известно. Патрику не стоило перекрывать реку плотиной и оставлять их земли без воды. Они и до этого нам завидовали. Наше поместье в разы лучше их. Так еще Смони два года подряд собирают меньший урожай. Убытки у них. Да и оба рвутся занять место в сельской ратуше… Мужчины… Все беды из-за них!

Прикусив верхнюю губу, я не могла не согласиться с матушкой. Папа обладал просто отвратительным характером. И реку перекрыл, лишив воды не только Смони, но и поместья ниже по течению. К власти рвался, действуя крайне грязно. Не гнушался игорных домов и прочих развратных мест. Об этом шептались все соседи на ярмарках, показывая на нас пальцами. Да, он много играл и был должен каждой собаке в округе. Но это его никак не заботило. Он все повторял – займет место в ратуше, и все ему все простят и забудут.

Такая наивная дурость! Даже я понимала всю нелепость подобных суждений. Кто же, когда, кому золото прощал?

Неслыханно!

Я все это понимала. Мне было уже одиннадцать, и я не могла затыкать уши каждый раз, когда слышала об отце дурное.

И все же… Выгонять нас из родного поместья, да еще сроком на сборы в один день?

Смони не имели на это право!

Это слишком низко! Ни я, ни матушка не сделали ничего дурного.

Сжав руки в кулаки, я посмотрела на небо. Горизонт рассекла яркая кривая линия молнии и раздался гром.

Гроза приближалась.

Тихо поднявшись, я скользнула к выходу. Мне нужны были ответы, и я знала, у кого их можно получить.

***

Слетев с лестницы, метнулась к двери. За спиной что-то с грохотом разбилось. Вжавшись в угол у черного входа, не могла оторвать взгляд от разлетающихся по полу мелких ярких осколков маминой любимой высокой вазы.

Дорогой. Рядом с ней и ходить не разрешали.

Моргнув, я вдруг осознала странную вещь. Ведь раньше мне и помыслить было страшно о том, чтобы она разбилась. Разве могло случиться что-то хуже этого?

Теперь я четко понимала – да! Могло!

И осколки эти уже не значили ровным счетом ничего. К вечеру половина наших вещей превратится в щепки. В груду мусора.

Все, что было ценно – уйдет в топку.

Сглотнув, я открыла дверь и выскочила на задний двор.

Бежала по узкой, выложенной речной галькой тропинке, будто за мной твари из нижнего мира гнались. Выставив руку, призывала свою магию, чтобы ветки кустов не цеплялись за подол. Ветер стеной несся впереди, отводя препятствия.

Над головой, хлопая крыльями, кружили вороны. Громко каркая, черные птицы словно насмехались над моим несчастьем.

Миновав молодой ельник, свернула направо к высокому обрывистому берегу. Поток воздуха смел из-под моих ног первую опавшую желтую листву.

– Натали?! – услышав свое имя, резко остановилась и обернулась.

Мой ветер вихрем понесся на молодого дракона. Но он ловко ушел в сторону. Даже белый бант, завязанный на его шее, не шелохнулся.

– Натали, ты все же догадалась прийти! – Дерек шагнул мне навстречу. – Я только полчаса назад случайно узнал, что случилось в вашей семье!

– В нашей? – закричала я на него, не в силах сдержать эмоции. – Твой отец отнял наше поместье и велел убираться до наступления ночи! Твоя семья выставила нас на улицу!

Он растерялся. Я видела, как в его холодных серых глазах на мгновение вспыхнула огненная магия и угасла. Подняв руку, Дерек запустил пальцы в длинные темно-рыжие локоны. Он всегда так делал, когда начинал волноваться.

– Это не так, Натали… Я не знаю точно, что произошло между нашими отцами, но…

– Ты не понимаешь, да? – Во мне клокотала обида. – Мой отец крушит все в доме. Матушка плачет. Нам даже идти некуда. Я догадывалась, что драконы ненавидят магов, но чтобы до такой степени. Что я и мама сделали вам, Дерек? Я думала, мы друзья. Я прибегала к тебе сюда, зная, что подвергаю свою репутацию риску. Мне ведь уже не семь! Но я ставила нашу дружбу выше всего…

– Натали! – он сделал шаг ко мне, но я отшатнулась. – Прошу! Я… Я говорил с отцом о нас. Просил его договориться с твоим отцом о помолвке. Мне ведь уже шестнадцать. Возраст. Но…

– Он и слушать ничего не захотел, да? – я горько усмехнулась. – Не пара дракону, да? А что так, Дерек? Чем так оплошала?

Обида моя росла как снежный ком. Вся жизнь рушилась.