Роскатт, кажется, успевший поспать прямо на моих плечах во время нашего трогательного разговора, встрепенулся, будто это он тут больше всех устал.

Пустая чашка слишком звонко цокнула о блюдце. Дремавшая гончая тут же открыла глаза и внимательно посмотрела на Аин. Она чуть наклонилась в кресле и поманила собаку рукой. Та бросила взгляд на хозяина, словно спрашивая разрешения, но Райн так и не оторвался от бумаг, разложенных перед ним на столе. Тем не менее гончая, словно получив ответ, поднялась и, виляя хвостом, подошла к Аин.

– Все-таки ты меня помнишь, Мист, – улыбнулась она, водя рукой по короткой темно-серой шерсти.

– Она скучала по тебе, – сказал Райн, будто истолковывая тот преданный взгляд, которым гончая смотрела на Аин. От бумаг он так и не оторвался. – И еще она очень рада, что ты помнишь ее имя.

– Ну как я могла его забыть, ты же лучшая собака на свете, – Аин потрепала Мист за забавно висящими треугольными ушами.

– Ей приятны твои слова, – перевел Райн, хотя Аин и так поняла это по тому, как радостно стучал по полу собачий хвост.

Странный все-таки получался разговор. Когда Аин ворвалась в кабинет Райна – а она именно ворвалась! – собиралась серьезно с ним поговорить.

Наверно. Как только она пришла, все слова куда-то подевались. И вот она уже полчаса просто мешает Райну работать – мешает же? – пьет чай, а теперь еще и гладит его собаку. И как Райн ее еще не выставил? Не собаку, а… А, собственно, почему Мист вообще здесь?

– Я думала, ей нельзя тут быть. – Мокрый нос ткнулся Аин в ладонь, как бы напоминая, что неплохо бы продолжить гладить «лучшую собаку на свете».

За время своего расследования Аин успела изучить буквально весь Рейнгардский замок. И уж собаку, бродящую за Райном, она бы точно заметила. А раз псарни были на некотором отдалении от замка, то Мист должна была жить здесь постоянно. Раньше так и было. Кажется, Мист исчезла из замка после смерти Леди Асты, Аин всегда считала это странным.

– Теперь можно. Из-за всего, что тут творилось, я перестал ее пускать, но сейчас пусть ходит где хочет.

Мист утвердительно гавкнула, как бы говоря, что пренебрегать этим правом точно не будет.

– Так ты понимал, что здесь происходит? – Рука Аин замерла, и Мист потерлась об нее широким лбом.

Аин подумала о том, что Райн с его ментальной чувствительностью должен был первым ощутить, как Моркет пробирается в замок и сначала сводит с ума его родителей, а потом и его самого, подталкивая к началу войны со Сторградом. Почему тогда он ни к кому не обратился? Не попросил помощи сразу?

– В том и дело, я ничего не понимал. – Райн наконец оторвался от своих бумаг, и их с Аин взгляды встретились. Глаза его были непривычно светлыми и ясными. Настолько красивыми, что у Аин защемило сердце. – Но что-то чувствовал. Что-то опасное. Думал, ему нужен только я, так что если держаться подальше ото всех, то им ничего и не грозит.

– Вот почему ты так говорил со мной тогда! – Аин хватило одной секунды, чтобы вскочить с кресла, перелететь полкомнаты и нависнуть над Райном, упершись руками в стол.

Райн смотрел на нее немного удивленно, хотя явно понял, что она имеет в виду.

– Я успел отвыкнуть от этого.

– От чего? – Аин подалась чуть вперед, неаккуратно задев перо, которое тут же покатилось по столу.

– От того, какая ты догадливая. – Райн даже взгляд перевести не успел, а Аин уже схватила перо и вернула на место. – И быстрая.

– Не уходи от ответа, – фыркнула она. Это все больше и больше напоминало сцену из детективного романа.

– Ты еще ничего не спросила.

Ох, точно! Она не спрашивала, она утверждала. Но Райн не отпирался!

– Что ж, – протянула Аин, качнувшись назад. Руки со стола она так и не убрала, словно перекрывая любую возможность для Райна вернуться к делам. – Я ведь не просто так пришла.

– Ты пришла поговорить о чем-то важном, но я так и не понял, о чем. Все ждал, когда ты с мыслями соберешься, – пожал плечами Райн.

– Но я думала, что ты занят! Настолько занят, что не можешь и минуты выкроить!

– Если бы это было так, я бы попросил тебя зайти позже, – резонно заметил Райн.

Аин возвела глаза к потолку. Потолок в кабинете был высокий, с ажурной легкой лепниной. Так что демонстративно закатывать глаза было одним удовольствием. Главное – не залюбоваться и не сбиться с мысли.

На самом деле она сама виновата. Райн далеко не всегда проговаривает вслух то, что, как он думает, очевидно. Со временем Аин перестало это напрягать. Но, видимо, она тоже отвыкла.

– Так во-о-от, – снова протянула она, переводя взгляд обратно на Райна, – то, что ты сказал тогда, это ведь… – голос дрогнул, и она с трудом подавила желание опустить глаза, – это ведь неправда?

Тогда – это почти пять лет назад, после похорон Леди Асты, когда Аин пришла, чтобы предложить Райну помощь. Она до сих пор помнила, как он выглядел тогда. Бледный до синевы, болезненно худой, с покрасневшими глазами, с трясущимися руками, Райн кое-как держался на ногах. Одной рукой опираясь на стену, другой сжимая дверную ручку, он так привалился к двери, будто не мог стоять без поддержки. Ему явно было лучше сесть, но в комнату Аин он так и не пропустил, так что весь их драматичный разговор велся через порог.

Большая часть слов, которыми они обменялись во время той встречи, забылась. В памяти остался только страх за Райна, ведь он выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок.

Наверно, Аин сказала, что не оставит его, что будет рядом, что поддержит. Она правда хотела помочь. Но Райн выслушал ее совершенно равнодушно, а потом бросил фразу, которая до сих пор жгла сердце Аин раскаленным железом:

«Мне не нужна помощь от недрэ».

И захлопнул дверь.

Аин не помнила, как отошла от комнаты Райна, как добралась до гостевых покоев. Память сохранила только, как она взахлеб рыдала на плече у Анса и все никак не могла успокоиться.

– Неправда. – Райн не отводил взгляд, хотя Аин знала, он не любит, когда на него смотрят так долго и пристально. – И ты не представляешь, как я сожалею из-за того, что сказал тогда. Но я думал, что поступаю правильно. То есть нет… – Он все же прервал зрительный контакт, откинувшись в кресле и повернув голову так, что Аин теперь видела его лицо почти в профиль. – Нет, я понимал, что поступаю неправильно. Абсолютно неправильно. Но думал, что так ты будешь в безопасности. Дальше от меня и дальше от того, что охотилось на мою семью. К тому же мне нужно было выпроводить тебя как можно быстрее.

Аин вздохнула. Это была одна из особенностей эмпатии Райна – он всегда чувствовал, куда бить. Быстро вычислял болевые точки, чуял незажившие раны, знал, как одной фразой сделать так, чтобы они вновь открылись. Но Аин этого не боялась. Она верила – Райн никогда так с ней не поступит. Но…

Но подождите…

– Почему тебе вообще нужно было выпроводить меня как можно быстрее? – глаза Аин подозрительно сощурились.

Райн молчал. Когти Мист простучали по паркету, и она уселась у той стены, в которую так упорно смотрел Райн.

– Смотри-ка, ей тоже интересно, – интонации в голосе Аин стали почти угрожающими.

Райн выдохнул. Очень-очень медленно. Аин это не понравилось.

– Ну, во-первых, я выпил сопорнума[1] и он начинал действовать. А во-вторых… – Райн снова замолчал.

Мист выжидающе ударила по полу хвостом. Аин еще немного подалась вперед, чтобы нависнуть над Райном более угрожающе. Продолжая упираться руками в стол, она слегка смяла лежащие там бумаги.

– А во-вторых, у меня вены на одной руке уже были вскрыты. Я быстро перетянул их бинтом, прежде чем открыть, но вышло плохо. Не хотел, чтобы ты заметила и разволновалась.

Так вот почему он не пропустил ее в комнату и так упорно прятал одну руку за дверью. Все, чтобы она не разволновалась. Ну конечно.

– Райн! – возмущенно воскликнула Аин.