Алексий, епископ Ямбургский.
24/11 июня 1922 г. Место печати». (см. там же.) Этого только и надо было Красницкому — поле действий было открыто. С «отречением» епископа в кармане он сразу бросился к «своим». «Свои», однако, приняли его очень холодно и не пришли в восторг от его «достижений». В это время руководящее положение среди питерских обновленцев занимал А.И.Боярский, планировавший, как и Антонин, «вторую церковную революцию». А.И.Введенский, подпавший, по своей бесхарактерности, под его влияние, его поддерживал — оба они отказались вступить в епархиальный Совет. Остальные протоиереи, с которыми пытался вступить в переговоры Красницкий, вообще отказались с ним говорить. Здесь дело обстояло труднее, чем в провинции: публика была здесь дошлая, и запугивания не оказывали особого действия, да и в Смольном уж очень иронически посматривали на московского гостя.
С большим трудом, после четырехдневных переговоров, Красницкому удалось «наскрести» трех священников, которые согласились составить питерское «церковное правительство». Это были протоиереи М.С.Попов, В.К.Воскресенский, а также священник И.Н.Сперанцев. Решено было, что Красницкий и Гремячевский войдут в епархиальный Совет по должности как представители центра. О том, что произошло дальше, имеется рассказ в двух вариантах: один эпический (официальный акт) и другой — лирический (рассказ Красницкого). Начнем с первого.
«АКТ
1922 года июня 28-го дня.
Епархиальное Петроградское Управление открыло свои действия молебном в митрополичьей крестовой церкви и приступило к исполнению своих обязанностей в составе следующих лиц: заместителя председателя Высшего Церковного Управления прот. В. Д. Красницкого, уполномоченного Высшего Церковного Управления протоиерея М.И.Гремячевского и членов его — протоиерея М.С.Попова, священника И.Н.Сперанцева, прот. В. К. Воскресенского».
А вот другой вариант — лирический, или, точнее, лиро-эпический — В. Красницкого: «Петроградский переворот запечатлен тем, что революционные священники не постеснялись одни, без монаха-епископа, войти в митрополичью крестовую церковь, совершить молебен перед началом своего служения своим собратьям и своим духовным детям, потом одним, без того же монаха-архиерея, сесть за стол в митрополичьей гостиной и открыть действия своего революционного Епархиального управления…» (Оба варианта читатель найдет в статье В.Д.Красницкого «В Петрограде», напечатанной в журнале «Живая Церковь», № 4–5, с.3–10.)
Первым делом «революционных священников» было избрание епископа. Это на первый взгляд вызывает недоумение, так как в то время у петроградских обновленцев был епископ, права которого не вызывали сомнения. Поскольку епископ Алексий отказался от управления митрополией, все его права автоматически переходили к следующему по хиротонии епископу Лужскому Артемию, который уже признал ВЦУ.
Странно, что о нем Красницкий как бы забыл. Впрочем, объяснить этот внезапный «провал памяти» нетрудно: стоит только вспомнить его установку на белых епископов и органическое отвращение к монахам-архиереям. Долго искать кандидата не пришлось: он был уже найден Красниц-ким на второй день после приезда его в Петроград. Членам Епархиального управления осталось лишь прочесть и принять к сведению следующий документ, представленный Красницким:
«В Высшее Церковное Управление. Ввиду предложения принять управление Петроградской епархией в сане епископа — имею честь заявить, что я согласен принять сие предложение, если будет на то воля Великого Архиерея Господа нашего Иисуса Христа и назначение Высшего Управления Православной Российской Церкви.
Настоятель Введенской церкви г. Петрограда, протоиерей Николай Соболев.
Подпись о. протоиерея Соболева удостоверяю.
Зам. председателя Высшего Церковного Управления прот. В. Красницкий,
уполн. ВЦУ Мих. Гремячевский.
26 июня 1922 года». (Там же.) В. Д. Красницкий и на этот раз поставил на архиерейскую кафедру соседа: если епископом Подольским был настоятель Матфеевской церкви, то архиепископом Петроградским должен был стать настоятель Введенской церкви. Картинный, величавый, высокого роста красавец старик действительно был как будто создан для архиерейской кафедры. Будучи вдов, он не имел канонических препятствий к рукоположению — в качестве креатуры Красницкого он должен был быть таким же слепым орудием в его
руках, как и Иоанн Альбинский.
На этот раз Красницкий, однако, просчитался: Николай Васильевич Соболев был человеком твердых моральных правил и не лишенным характера. Шестидесятивосьмилетний старец (он родился в 1854 г.), о. Николай принял священный сан в 1880 г. — и с тех пор прославился в Петербурге как администратор и педагог. Под его руководством была выстроена Вве-денская церковь (каменная вместо деревянной, на Петроградской стороне). Он пользовался огромной популярностью как законоучитель Введенской гимназии. Он принял архиерейский сан, искренно веря, что это будет способствовать умиротворению Петроградской церкви — и ушел на покой, когда увидел, что его именем творятся темные дела.
Он был рукоположен в Москве 26 июня 1922 года, о чем любезно известил В. Д. Красницкий членов Петроградского епархиального совета; тут же был составлен указ о поминовении в храмах нового архиепископа Петроградского и Гдовского; затем обсуждался вопрос о том, как новому органу войти в контакт с питерским духовенством. Совещания городского духовенства на этот раз решили не созывать (видимо, памятуя печальный опыт А.И.Введенского), а вместо этого созвали совещание благочинных, состоящее из 19 человек, которые после соответствующей обработки их
В.Д.Красницким приняли 14 голосами при 5 воздержавшихся следующую резолюцию:
«1. Собрание благочинных гор. Петрограда, заслушав доклад зам. Председателя ВЦУ прот. В.Д.Красницкого относительно перемен в Церковном Управлении и организации группы «Живая Церковь», признает лозунги «Живой Церкви» — белый епископат, пресвитерское под водительством епископа управление, единая церковная и епархиальная касса и союз белого приходского духовенства — приемлемыми для своего пастырского сознания без обязательства для каждого отдельного лица входить в состав группы.
2. Российскую социальную революцию признает справедливым судом Божиим за социальные неправды человечества, а равно и одобряет мировое объединение трудящихся для защиты прав трудящегося эксплуатируемого человека.
3. Высшее Церковное Управление признает центральным органом управления Российской Церкви до установления Поместным Собором постоянной формы церковного управления с тем, чтобы в наличный его состав были привлекаемы представители провинциальных епархий.
4. Предлагает В. Ц. Управлению воздерживаться от коренных церковных реформ и лишь подготовлять их к предстоящему Собору.
5. Настоящую резолюцию предложить на очередное пастырское собрание.
Принята 14 голосами при 5 воздержавшихся». (Живая Церковь № 5–6, с. 10.)
Если внимательно читать эту резолюцию, то можно отметить, что (в отличие от провинции) Красницкий пошел на некоторые уступки (см. 4-й пункт и последние слова 1-го).
Приведя, таким образом, все в надлежащий порядок, премьер-министр «Живой Церкви», даже не простясь с А.И.Введенским и А. И. Боярским, которых он теперь третировал свысока, отбыл в Москву.
Пусть он сам расскажет о своих подвигах; как все люди в таких случаях, он эпичен.
«Ввиду серьезного положения в Петроград был командирован заместитель Председателя ВЦУ протоиерей Красницкий, — повествует с величавой важностью Красницкий, — лично принявший из рук патриарха Тихона его отречение. Печатаемые ниже документы показывают полный успех этой командировки и открывают ту силу, которая победила контрреволюционные з;;мыслы в Петроградской церкви… Революционная стихия победила в Петрограде и на церковном фронте». (Живая Церковь, № 5–6, статья В.Д.Красницкого «В Петрограде»).
Так или иначе путь в Петроград для первого обновленческого архиепископа был расчищен. 16 мая 1922 года старец архиерей прибыл в Петроград и совершил свое первое богослужение в Казанском соборе. Необычная для обновленческого архиерея личность старца возымела свое действие: никаких враждебных обструкций, типичных для того времени и принимавших иной раз необузданные формы, по отношению к нему не было — единственной формой протеста был массовый отказ подходить к нему под благословение.
