Над кипящей водой во рву поднимались седые испарения, трава на поле казалась серой из-за выпавшей росы, по ней бродили тёмные тени норманнских лошадей, кое-где пламенели язычки костров, от которых распространялся запах жареного мяса и слышался хриплый гогот солдат. На западе, над Лесом Теней горела багровая полоска заката, а с противоположной стороны вставала огромная, не менее багровая луна. С севера холодный ветер гнал тучи, но дождя пока не было. Фигурка Тео, прощально махавшая рукой на стене башни, становилась всё меньше. Благодаря его разъяснениям друзьям было абсолютно ясно, как найти Тёмный брод – нужно пролететь над выдающимся на север острым клином леса, а затем следовать течению реки. В излучине находился трактир, от которого вела вдоль берега тропка к мельнице. Рон и Гарри летели как можно ниже над полем, обоснованно опасаясь, что воины барона, столь сведущего в волшебных палочках, заметив на фоне ещё не тёмного неба силуэты двух колдунов верхом на метлах, не станут с воплями «Мама! Мама!» прятаться по кустам, а потянутся к лукам и колчанам. Повторить близкое знакомство с норманнскими стрелами ни одному из них не хотелось. Можно было, конечно, воспользоваться мантией-невидимкой, но лететь невидимому кому-то одному – нечестно, а вариант взгромоздиться, как рыцарям-храмовникам, на одну метлу оба отбросили сразу. Во-первых, неудобно. И, во-вторых, если – то есть, не если, а когда – они найдут-таки Гермиону, втроём на метле им уж точно не удержаться. Так что свёрток с отцовским плащом покоился у Гарри в кармане.

Ну вот, внизу уже лес, норманны остались позади. Гарри вспомнил о чудесах, которые недавно показывал Рон с мечом – кстати, неизвестно, откуда взявшимся. Неужели Рон прятал его с самого Инисаваля? Как другу удалось скрыть меч от солдат барона, когда их связывали?

- Послушай, Рон, - крикнул Гарри, отворачивая лицо от встречного ветра, – а этот меч, которым ты так лихо отбил стрелы – он что, заколдованный? Он у тебя от эльфов?

Рон молчал, сосредоточившись на управлении непокорной метлой, и, прищурившись, всматривался в закатное небо.

- Эй, Рон, ты чего молчишь? Запретная тема?

- Да нет… пожалуй. Просто Глор говорил, что ты не всё ещё увидел и понял…

- А ты – всё, да? Ну, я рад за тебя!

- Ну не всё, конечно… - Рон задумался, потом встрепенулся, - да не обижайся ты - я расскажу потом. Обязательно, обещаю!

- Ладно, проехали, - буркнул Гарри.

- Напомни ещё раз, что там Клара говорила про Эверетта? – Рон решил сменить тему.

- Ты думаешь, письмо было от Эверетта?

- Или от самого Слизерина, кто ещё мог прислать ей письмо с Тёмного Брода? И знаешь, о чём я думаю? – помедлив, глухо произнёс Рон: пальцы его побелели, крепко вцепившись в древко метлы. Гарри вопросительно повернул голову.

- О том, что Гермиону, может быть, совсем и не нужно спасать…

- Как это? – Гарри подумал, что после предательства Матильды у Рона, должно быть, совсем в голове помутилось.

- Ну, она могла исчезнуть добровольно. А не по принуждению. Вспомни, Гарри, ведь Тео сказал, что она произносила какое-то заклятье…

- Что ты говоришь, Рон! Зачем ей исчезать?

- А ты сам подумай. Замок в осаде, будет война, битва или позорная сдача на неизвестных условиях. Она всего лишь женщина, Гарри. Кроме того, она тоже пила эльфийское зелье, кто знает, может, она увидела там, что Эверетт – её судьба. Он неплохой парень, и она любит его…

- Она любит тебя, Рон!

Но Рон покачал головой:

- Нет, Гарри. Я изменил ей с Матильдой, и она никогда не простит меня.

Рон угрюмо замолчал, а Гарри припомнил случайно подсмотренную сцену между Робертом и Гермионой и начал склоняться к тому, что друг прав – Гермионе явно нравился серьёзный, мрачноватый юноша. Но можно ли назвать слизеринца «неплохим парнем»? И ведь это так по-слизерински – улизнуть от всех проблем прямо из-под носа норманнов и вытащить свою женщину. Фу… - Гарри замотал головой: ну не думалось ему о Гермионе, как о женщине слизеринца Роберта. Неужели она готова принять их скользкую мораль? Или уже приняла, если сбежала добровольно? И откуда, кстати, у Слизерина такие подробные сведения о происходящем в замке? От Эверетта? Или от Гермионы? Кто написал ей, Эверетт или Слизерин? В животе у Гарри стало холодно и пусто от таких мыслей, и в этот момент метла, как нарочно, вывернулась из-под него, так что Гарри чуть не полетел в чащу Леса Теней.

Выправив курс, Гарри облизал разбитые Малфоем губы, распухшие и кровоточившие, поморщился от боли.

«Нет, - сказал он себе, - не верю. Гермиона не могла… Да и будь она в сговоре с Эвереттом, разве стала бы кричать? И письмо постаралась бы прочесть тайком, чтобы никто не видел, а не у Тео на глазах». Но сомнения продолжали терзать его: «А вдруг она кричала для отвода глаз? Что она там бормотала над письмом?» - додумать Гарри не успел, за поворотом реки, кроваво-красным изгибом блеснувшей в свете поднявшейся луны, он увидел характерный силуэт мельницы. Они прилетели даже быстрее, чем думалось поначалу.

Осторожно, чтобы не привлекать ненужного внимания, они по широкой дуге обогнули угрюмое заведение с вывеской: видимо, это и был «Трактир у Тёмного Брода», в темноте не разглядеть. Снизившись к самой воде, полетели вдоль берега.

У мельницы царила зловещая кладбищенская тишина, нарушаемая только плеском воды, падавшей с огромного мельничного колеса в заводь позади плотины. Из сгустившихся туч начал накрапывать мелкий дождик, за спиной блеснула первая молния, спустя некоторое время последовал приглушённый раскат грома: гроза была ещё далеко. Да, погодка и пейзаж не обнадёживали.

- Разделимся, - предложил Рон. - Я облечу здание слева и посмотрю, что с той стороны, с тыла, так сказать. А ты подойди к парадному входу, только осторожно, держи волшебную палочку наготове. И метлу тоже, если что – сразу крикни мне и улетай.

«Ага, всех брошу и улечу», - подумал Гарри, но подчинился, почти не удивляясь, что друг взял руководство на себя: так сильно Рон изменился за последние несколько часов. Гарри был уверен – причина перемен кроется в недавних событиях на Инисавале. Что же такое узнал друг в своём видении, что сделало его таким… взрослым?