Не было рядом и Рона, но если с Гермионой Гарри продолжал общаться регулярно, хотя их несколько натянутые разговоры и причиняли ему боль, своей поверхностностью, то Рон отказался даже смотреть в сторону Гарри. Он будто бы принял постулат: «Хочешь дружить со мной, прими тот факт, что я люблю эту девушку». с каждым днем отношения Рона с Драко Малфоем становились все напряженнее и огнеопаснее, куда хуже, чем раньше. с остальными поклонниками Матильды Рон разобрался довольно быстро: остроносая физиономия Росса Кэмпелла украсилась несколькими живописными синяками, Рене де Вьепонт, тушеобразностью напоминавший Гарри Дадли, старался спрятать ото всех фиолетовую шерсть, выросшую на ладонях, а Годвин Уоррик забивался в угол при встречах с Роном и заискивающе хихикал. Матильда периодически окидывала высокого рыжего парня долгим оценивающим женским взглядом, снабженным завлекательнейшим помахиванием ресниц; Рон при этом багровел, еле сдерживая пар из ноздрей, а Малфой бесился. Эта чрезвычайно острая проблема — как отвадить от Матильды всех поклонников, — видимо очень занимала Рона. До такой степени занимала, что времени на квиддич у него уже не оставалось, хотя раньше он и дня не мог прожить, не обсудив с Гарри стратегию очередной игры «Пуляющих Пушек».
Теоретически, тренироваться нужно было по очереди, но удержаться никто не мог, и, так уж получилось, что на выделенном им участке после обеда толклись сразу все. Хельга отвела для ребятам для тренировок все свободное пространство заднего двора, где по весне на огороде начали проклевываться первые ростки, и предупредила, что за примятую рассаду виновник будет отправлен чистить стойло молодых гиппогрифов, которых Хельга подобрала прошлой осенью, когда они выпали из материнского гнезда. Гиппогрифы были шумными грязнулями, топотавшими как слоны, и норовившими при любой возможности вцепиться острыми клювами в руки кормящих их колдунов, поэтому никому не улыбалось разделить их общество. Приходилось ухитряться всеми способами, чтобы летать на метлах старика Мастерса и не падать. Хотя шлифовальные таланты Симуса и оставались непревзойденными, сама старинная готическая конструкция метлы не позволяла ей сравниться не только со Всполохами или Нимбусами века двадцатого, но даже с Чистометом-01, обладателем тяжелого и уродливого метловища в стиле барокко. Мастер Мастерс, гордый тем, что на его метлах поголовно летает целый Хогвартс, с помощью еще двух колдунов-работников установил шесть больших корзин по обе стороны огорода и часто приходил полюбоваться, как дети гоняют туда-сюда в погоне за мячом. Кваффл сшили девушки под руководством Эдит Фрир, а Липкочары на него наложила сама Ровена Рэйвенкло, втайне не одобрявшая подобного легкомысленного времяпровождения, заменившего многим чтение книг, но заразившаяся всеобщим энтузиазмом. Годрик, после того, как вместе со Снейпом и Валери наложил Ограждающие чары на огород, частенько сам приходил поглазеть на то, как летают его ученики и отпускал смачные шуточки, глядя на то, как неумело раскачиваются на метлах многие ребята — мол, кормовая часть перевешивает. Девушкам вроде бы никто не препятствовал в освоении новой игры, но по какому-то молчаливому согласию все они отказались играть, кроме Клары, стремления которой сесть на метлу ничто не могло сдержать. Тихонько летавшая раньше только по вечерам, сейчас она развернулась вовсю и иногда гордо оставляла в кильватере даже Дуайра О'Линна, точности разворота которого Гарри даже завидовал. Остальные ученики Ровены не слишком жаждали играть в квиддич на самом матче, но обожали наблюдать за игрой. Фанатов было немало. Многие девушки одобрительно визжали, когда мимо них проносился на своей метле очередной лихач. Дин Томас тоже был тут: делал наброски кусочком угля на больших пергаментных листах. из под его руки выходили рисунки метел, лица игроков и болельщиков — в основном болельщиц, в основном — Парвати Патил, но любимейшим его натурщиком стал сэр Кэдоген. Нескладный рыцарь оказался весьма азартным фанатом квиддича, с ухватками завзятого тиффози. Быстро выучив правила, он, ничуть не смущенный таким обилием колдунов и ведьм вокруг, верхом на своих орудиях труда, зачарованных явно самим Сатаной, громкими воплями поощрял самых отчаянных и был почти готов организовать фан-клуб Клары Ярнли, такой же лихачке на метле, как и он сам — на лошади. Дин посмеивался, глядя на то, как сэр Кэдоген, погромыхивая ржавым кольчужным подшлемником и восторженно шевеля тараканьими усами, с одобрительными криками мечется вокруг зачарованного огорода, а на пергаменте, тем временем, появлялись очертания безумных глазищ, лохматого вихра и глуповатой улыбки благородного сэра рыцаря. Частенько Дин рисовал и Гарри. Гарри как-то незаметно из участника тренировки постепенно стал тренером, а когда он ухитрился однажды поймать одновременно и снитч, и падающего Невилла Лонгботтома — за шиворот, то сорвал громкие аплодисменты.
Он пока не знал, кого включить в команду Гриффиндора, кроме братьев Криви и Клары. Увлекшийся процессом создания метел Симус теперь куда меньше интересовался процессом самой игры. Алистер и Гордон Макъюэны настаивали на своем участии в команде, но Алистер был слишком мощен для метлы, а Гордон слишком легок. Братья Эгберты внушали некоторые надежды как отбивалы — верхом на скрипящих от натуги метлах они до ужаса напоминали Фреда и Джорджа Уизли — такие же хитрые, — но Гарри пока не знал, на чьей кандидатуре точно остановиться. Куча народу носилась в воздухе, радостно вопя, толкая друг друга и гоняясь за потертым кожаным мячом и маленьким крумовым снитчем, то и дело мелькавшим среди игроков. Места было явно маловато, и Гарри не раз сталкивался в воздухе с Драко Малфоем. Малфой, памятуя о прошлогоднем выигрыше у Гриффиндора, явно был настроен царить на поле. Он делил функции тренера с Гарри, но вел себя куда более осмотрительно: тренировал не всех, но лишь тех, кого присмотрел себе в команду — капитанский титул он возложил на себя сам и был готов убить всякого, кто его оспорит.
