- Мой клиент вынужден был попросить сына съехать, надеясь, что это хоть немного его образумит, - вскричал адвокат.

- Образумит? – обалдело переспросил Роман.

- Да, сынок, я думал, ты опомнишься! – отец поджал пухлые губы гузкой, - Эти твои гулянки… Ты возвращался полночь-заполночь, дома практически не бывал. Мы с мамой с ужасом понимали, что ты скатываешься в пропасть!

- Я в аспирантуру тогда поступил, и подработку нашел! Я работал днем, а по ночам в компьютерном клубе сидел, из Интернета материалы для диссертации тащил!

- То есть вы признаете, что ваши долгие отлучки вполне обоснованно могли беспокоить вашего отца, - удовлетворенно заметила судья.

Роман изумленно воззрился на нее, а адвокат поспешил вставить свои пять копеек:

- Прошу обратить внимание, что ответчик уже тогда пытался добиться рассматриваемого имущества. Он настоял на прописке, и вероятно, собирался вытребовать завещание в свою пользу, в обход законных наследников. Но видно, старшее поколение покрепче оказалось: бабушка на ваши происки не поддалась, так вы за мать взялись, молодой человек?

- Потише, потише, - добродушно покачала высокой прической юридическая дама.

- Да, конечно, но поймите и моего клиента! Каково ему было приходить в больницу и узнавать от жены, что сын запугивает несчастную женщину, что она боится. Постоянные угрозы…

- Как вам не стыдно врать! – снова не выдержал Роман.

- Опять? – грозно свела брови судья, - Сказано вам было – держите эмоции при себе! Суду нужны факты, а факты пока свидетельствуют против вас!

- Какие факты, нет же никаких фактов, одна ложь и все!

- Бедная женщина просто боялась говорить о ваших угрозах! Рассказала только мужу! Но один свидетель все-таки нашелся! Уборщица в больнице слышала, как завещательница говорила, что боится! – адвокат стремительно перерыл свои бумаги, вытащил листок и провозгласил, - Вот! Собственные слова завещательницы: боится, что никогда больше сына не увидит!

- У-п-с, - подавился воздухом Роман. Ощущение, что он находиться в доме для умалишенных стало просто непреодолимым.

А голос адвоката торжествующе звенел:

- Вы постоянно давили на бедную женщину, угрожали ей, что она вас больше не увидит, и в результате добились нужного вам завещания!

Три пары глаз – отца, адвоката и судьи – обличительно вперились Роману в лицо.

- Она умирала. Умирала и поэтому боялась, что не увидимся, - слабо пробормотал Роман, уже понимая, что все возражения бесполезны. Ему казалось, что он тонет в вязком, засасывающем болоте. Каждое его слово оборачивалось против него, и главное, все, вроде бы, правильно. Отец выставил его, потому что он приходил поздно, а он и впрямь приходил поздно. И бабушка его в квартире прописала, и мама боялась, и все это его вина, все это сделал он – ради квартиры.

Судейская дама внимательно поглядела в его опустевшее лицо и вдруг сказала:

- Истец, вы не могли бы нас оставить на минутку. Кажется, мне следует переговорить с ответчиком наедине.

Отец гневно-недоуменно воззрился на юридическую дамы и медленно наливаясь свекольным соком, открыл было рот. Но адвокат коротко ткнул его локтем под ребро и рот захлопнулся, отец проследовал к дверям. За ним, суетливо подхватив бумажки, выкатился адвокат.

Судья некоторое время молчала, пристально, словно неживой объект изучая сидящего перед ней Романа. Тому страшно хотелось поинтересоваться: может, мне встать, повернуться, вы еще сзади посмотрите? Но конечно же, не посмел, а вместо этого улыбнулся ей слабой, искательной улыбкой, за которую ему немедленно стало стыдно.

Но видимо, как раз эта улыбка и удовлетворила юридическую даму. Поизучав Романа еще с минуту, она вздохнула и тоже попыталась выдавить из себя что-то вроде ответной улыбки. Сочувственной.

- Надеюсь, вы понимаете, молодой человек: дело ваше совершенно провальное. – взмахом руки остановив пытавшегося возразить Романа, она продолжила, - Стыдно. Сильный, молодой, хорошо зарабатывающий мужчина, и пытаетесь обобрать своего пожилого, небогатого отца…

В ее голосе была такая искренняя укоризна, что Роман даже засомневался. Может, и правда? Может, отец потерял свою квартиру? Сгорела она. И банк с его сбережениями лопнул. С работы отца уволили. Такой вот тотальный личный апокалипсис, в котором единственное спасение – Романова квартира.

- Мне кажется, это вы не совсем понимаете… - осторожно начал Роман.

- Я понимаю значительно больше вас, ответчик. Я тут сижу для того, чтобы понимать. – она гневно листнула страничку дела, - У нас три пункта претензий. Вполне обоснованных претензий, - она кинула на Романа строгий взгляд.

- Что же там обоснованного? Что я маме не помогал? Угрозы? Чушь!

- Молодой человек, я в последний раз спускаю вам слова вроде «чушь», «ерунда», «ложь» и прочее. В суде нет лжи или ерунды, в суде есть свидетельства и доказательства! Факт угроз подтвержден свидетелем. Вы считаете, что помогали матери? У вас зарплата, - она глянула в принесенную им справку и ее брови надменно поползли вверх, - Тысяча долларов? Интересно, где это нынче такие зарплаты платят?

Роман раздраженно поморщился. Черт бы подрал Общество с его международным статусом и «белой» бухгалтерией. Платили бы как все нормальные компании – официальный минимум, остальное в конвертике – сейчас бы не было проблем.

- При такой зарплате вы могли купить вашей матери любое лечение, а вы…

- Я сделал для своей матери все, что мог, - глухо ответил Роман. Ну не рассказывать же ей как он дневал и ночевал в больнице, подмывал бессильное худенькое тельце, сажал на страшный больничный горшок – ведро на четырех ножках. Покупал бесконечные лекарства, которые так и не помогли. А когда все было кончено, у него не осталось даже на еду. Отец… Что ж, он давал денег. И приходил. С цветами и апельсинами. Похороны оплатил. Очень возмущен был, что Роман не дал ни копейки и наверняка теперь это припомнит.

- На предыдущей работе я зарабатывал значительно меньше.

- А кстати, у меня здесь ваша характеристика с предыдущей работы, - тут же подхватила судейская дама, - Адвокат вашего отца получил ее – весьма предусмотрительный юрист. Здесь говорятся просто страшные вещи: прогулы, недобросовестность, и даже неприятности с милицией…

Бывший шеф, сволота толстая! И сейчас еще умудряется пакостить.

- Видите ли, у меня были не очень хорошие отношения с начальством на предыдущей работе… - от отчаяния начал объяснять Роман, но понял, что совершает большую ошибку.

Лицо судьи стало ледяным:

- У вас не слишком хорошие отношения с начальством, не слишком хорошие отношения с отцом. Может, это с вами не все в порядке, а, молодой человек?

Роман понял, что это конец. И главное, опять все правильно они говорят! Пропуски с прогулами были, как раз когда он у мамы в больнице дневал и ночевал, бывший шеф его тогда чуть не съел за регулярные опоздания. Неприятности с милицией тоже были, пока служба безопасности Общества его со всех стороне не прикрыла. Отношения с шефом и отцом… Не возразишь.

Несколько мгновений полюбовавшись раздавленным противником, судья сказала мягким, доверительным тоном:

- Вы думаете, я вас не понимаю? Отлично понимаю, юноша. Вся молодежь сейчас такая. Хочется побольше, пораньше, все сразу, не хочется ждать. Но надо и меру знать. Позиция вашего отца беспроигрышная, как с моральной, так и с юридической стороны. Поэтому примите совет опытного в законах человека. Напишите отказ от наследства и давайте закроем это не слишком… - она брезгливо пошевелила пальцами, - не слишком аппетитное дело. Поверьте, ничего хорошего в попытке присвоить не принадлежащее вам имущество нет. Верните отцу квартиру. А себе вы еще купите. В свое время и на свои собственные деньги.

Роман почувствовал как на него наваливается опустошающее, выматывающее равнодушие. Ему вдруг стало все равно. Они окунут его по уши в грязь и будут там держать. Докажут стопроцентно, что он ублюдок и мразь, и он сам в это поверит, он уже и сейчас почти верит. Отец будет ходить с миной ущемленного страдальца, звонить на всех углах о подлом сыночке. Вовек потом не отмоешься и никому ничего не объяснишь. А главное – с отцом придется встречаться, встречаться, встречаться… Может, и правда, отдать квартиру? Зарплата теперь хорошая, пересидит пару лет на съемных хатах, и купит себе что-нибудь недорогое. Роман поморщился, вспомнив свою квартирку, заваленную книгами чуть не до потолка. Дорвался, дурак, с первой же зарплаты скупил все желанные, но так долго недоступные книговины. Еще смеялся: теперь проблема, какую раньше читать, если хочется все сразу. Подождать не мог – теперь перевозить и пристраивать всю эту гору, пожалуй, с ума сойдешь. Зато ему не нужно будет больше видеть отца, он сможет забыть, освободить себя от бесконечной омерзительности его присутствия.