- Лиза, скажи Марфе, чтобы скорее домой шла. Черчилль, по-моему, с ума сошел. Изодрал в клочья «Вестник Серебряных Прудов». Я хотел отнять, но он шипит и царапается. Валерианкой она его, что ли, случайно напоила?

Марфа выхватила у подруги телефон:　

- Данька, скажешь тоже! Я не враг своему коту! Ты, вместо того чтобы меня обвинять, лучше газету понюхай. Наверное, бабушка или дедушка утром валерьянку пили, и на газету случайно капнуло.

- Да там уже и нюхать-то нечего! - ответил Данила. - Твой бандит газету на атомы разобрал. И бабушка с дедушкой пить валерьянку у меня в комнате не стали бы. Газета-то рядом с компом лежала. Черчилль раньше ее не трогал. А сегодня словно взбесился. Кстати, частично Илюхина тетрадь пострадала. Она под газетой была. Ее я, правда, почти спас, но ему все равно новую заводить придется. Черчилль обложку исполосовал.

- Что-то мне все это не нравится, - медленно и очень серьезно проговорила девочка.

- Еще бы! - хмыкнул брат. - Вон он опять на меня шипит.

- Ты меня не понял, - продолжала Марфа. - Данила, Илюхи нигде нет. А тут еще Черчилль испортил его тетрадку и газету «Вестник Серебряных Прудов». Он явно что- то нам хочет сказать.

- То, что Илюха сегодня бегал на Серебряных прудах, - усмехнулся Данила.

- Да нет же! - выкрикнула Марфа. - Он хочет сказать, что с Илюхой на прудах что-то случилось!　

- Марфа, твой кот, конечно, очень умный, но ты делаешь чересчур далеко идущие выводы. Илюха наверняка сейчас где-нибудь с ребятами из нашего класса окончание олимпиады отмечает, - предположил Данила.

- Но ваши еще пока здесь, - уточнила сестра. - И мы всех спрашивали. После финала его никто не видел.

- Так позвоните ему.　

- Звонили. Не отвечает.

- Тогда скоро объявится, - сказал Данила. - Не могли же на него напасть в такой толпе народа! Тем более все свои. Кто-нибудь да заметил бы. Слушай, Марфа, не паникуй раньше времени. Лучше иди домой унимать своего бандита.

Но права оказалась Марфа. Илья так и не появился. К вечеру его родители начали активные поиски и написали заявление в милицию.　

Илья, добежав до финиша и произведя нехитрые вычисления, остался очень доволен достигнутым результатом. Он отошел в сторонку, отдышался и тщательно протер лыжи.

- Ты Илья Бородин? - вдруг окликнул его незнакомый мужской голос.

Мальчик поднял голову. Перед ним стоял невысокий коренастый мужчина средних лет. Лицо суровое, неулыбчивое. Теплая куртка, джинсы.

- Ну, я-то действительно Бородин, - настороженно произнес Илья. «Чей-то отец, что ли? Какие-то претензии?» - пытался сообразить он.

- Ты, парень, не напрягайся, - на лице незнакомца неожиданно появилась улыбка. - Я из школы олимпийского резерва. Мне понравилось, как ты бежал. Мы сейчас ходим по школьным соревнованиям. Перспективных ребят отбираем.

- Да я вообще как-то... - Илья растерялся.

- Пойдем-ка отойдем и серьезно поговорим, - предложил мужчина. - Конечно, сегодня принимать решение тебя никто не заставляет. Я расскажу, а ты подумаешь, с родителями посоветуешься. У меня тут проспекты, покажешь им. Эх, - хлопнул он себя по лбу, - сумка-то моя в машине осталась. Ну, ничего. Вон она возле домов стоит. Кстати, в тепле и поговорим. А то я уже замерзать немного начал. И чаек у меня там в термосе есть горячий. Тебе, наверное, тоже не помешает.

- Это точно, - кивнул Илья. - Пить жутко хочется.　

- Мне Кароль Вацлавич посоветовал на тебя обратить внимание, - на ходу продолжал мужчина. - Вот посмотрел, как ты бежишь, и понял: не преувеличивает ваш учитель. Данные очень даже неплохие.

Илья слушал, и перед мысленным его взором проносились картины одна другой заманчивее. Вот он выигрывает городские соревнования, а вот он уже стоит на верхней ступеньке олимпийского пьедестала. На груди сияет золотая медаль. Толпа ревет: «Бородин! Россия! Бородин!» Оркестр громко исполняет Гимн России. В первых рядах зрителей от счастья рыдают папа и мама. Брат Мишка с женой - тоже...

Они подошли к машине. Мужчина отпер дверцу.

- Забирайся.

Достав из бардачка термос, он налил в крышку-стаканчик ароматный чай и протянул мальчику. Илья с удовольствием отхлебнул.

- Кстати, забыл представиться. Алексей Иванович. Будем знакомы... Может, еще чайку?

Илья кивнул. Чаек был очень вкусный, пряный. То, что требовалось.

- Ты сиди пей, а я сейчас из багажника сумку достану.

Мужчина вышел. Илья, откинувшись на сиденье, блаженно закрыл глаза. Накатывала приятная, сладкая истома. У мальчика слегка закружилась голова. Силы, казалось, покидали его. Он успел удивленно подумать: «Надо же, как я, оказывается, устал!» На этом его сморил сон.　

Сквозь липкий, с трудом рассеивающийся мрак до Ильи донеслись два голоса:

- Идиот! Сколько ты лекарства влил?! На слона рассчитывал? - злобно осведомился первый.

- Ну я ж приблизительно, но чтобы наверняка, - оправдывался второй.

- Вот тебе и наверняка, - снова заговорил первый. - Ничего никому поручить нельзя! Сколько он теперь спать-то будет?

- Не знаю. Возможно, у него неспецифическая реакция. Тогда до суток может продрыхнуть.

- Черт бы тебя побрал!

- Я не специалист в этой области. У меня другая профессия. Людей похищать не обучен, - огрызнулся второй мужчина.

- Заткнись, - прошипел первый. - Мне ехать пора. Напортачил - теперь караулить его будешь. Вместо няньки.

- А дальше что с ним будет?

- Не твое дело. Вернусь - разберемся, кто его к нам подослал и что он у нас здесь вынюхивал. А там и решим.

Дверь хлопнула, и мальчик остался один. Илья сообразил, что он уже не в машине, а лежит на диване. Хорошо, что не пошевелился и не застонал. Пусть лучше думают, будто он спит. Но почему он здесь? И эти голоса... Теперь Илья понял, что оба ему знакомы. Первый?.. Ну да, это Першиков! А второй - мнимый тренер из школы олимпийского резерва. Эх, надо же так купиться! Обвели вокруг пальца, как трехлетнего ребенка! Наверное, все-таки тетрадка навела их на след. Значит, и впрямь Кривенкова убили. Иначе зачем бы им так рисковать? На глазах у всей школы похитили. Хотя этот мужик так ловко дело провернул, что никто и не заметил. Даже у него, Ильи, ровно никаких подозрений не возникло. Кароля Вацлавича упомянул, подошел так спокойно...

А что, собственно, сложного? Покрутился на старте, физрука, наверное, сто раз там по имени окликали. Когда Илья на дистанцию вышел, запомнил, как он выглядит, а потом только и оставалось дождаться его на финише. Наговорив с три короба, опоил дрянью какой-то и увез. Вот только откуда они про мини-олимпиаду узнали? Видимо, у кого-то дети в этой же школе учатся. Но тогда Илье явно ничего хорошего не светит. Сперва вытянут все, что ему известно, а затем окажется он в одной проруби с Кривенковым. Да уж, веселенькая перспектива!

Мальчик прислушался. Тишина. В комнате, кроме него, не было ни души. Илья, с трудом разлепив глаза, повернул голову и осмотрелся. Его оставили в крохотной подсобке, которую освещала свисающая с потолка одинокая тусклая лампочка. Стены, выкрашенные облупившейся зеленой краской, топчан, на котором лежал Илья, старая табуретка, рядом навалены какие-то мешки. Железная дверь. И крохотное оконце под самым потолком.

Илья прикинул возможности. Окошко высоковато, но с табуретки он, пожалуй, до него достанет. Вопрос: пролезет ли он в него и если пролезет, то куда? А вдруг это четвертый этаж? Хотя нет, в этом здании их всего два. Со второго прыгать тоже, конечно, не очень, однако гораздо лучше, чем в проруби оказаться.

Мальчик, стараясь не поднимать шума, встал. Голова кружилась. Он сделал несколько движений, разминая руки и ноги. Счастье еще, что не догадались связать и ботинки на ногах оставили. Илья презрительно усмехнулся: непрофессионалы! Считай, повезло. Подкравшись на цыпочках к железной двери, Бородин прислушался. Тишина. Он потянул на себя ручку. Нет, запереть не забыли. Зато тут, внутри, есть засов. Мальчик быстро задвинул его. Теперь уж не войдут. А чтобы такую дверь разворотить - время надо. Илья решил позвонить ребятам, но тут же сообразил, что от телефона его, конечно, освободили, не такие уж наивные эти мужики. Значит, единственный выход - окно.