— Сожалею о Вашей потере, мэм. Боюсь, мне придется взять немного крови. Я постараюсь не причинять Вам слишком большой боли.

— Приступай. Это будет не в первый раз, и, даст Бог, не в последний.

— Я уверена, что так и будет, — сказала я, надеясь, что не говорю большой лжи. Грипп мог подкосить девяностолетнюю женщину, хотя миссис Мур, казалось, была в приличной форме для своего возраста. Я завязала резиновую ленту выше ее локтя. — Вы можете сжать кулак для меня?

Ей не стоило беспокоиться. Вены на ее руке выступали крошечными голубыми струйками, а кожа была такой хрупкой, что казалась прозрачной. Я терпеть не могла втыкать иглу в такого старого человека. Я сделала это так быстро, как только могла. Она даже не вздрогнула.

— Когда я была моложе, у меня был лечащий врач, — говорила она, наблюдая, как кровь заполняет хрустальную пробирку. — Я думаю, ее дочь, должно быть, работает здесь.

— О?

— Да. Когда меня везли обратно сюда, в смотровую, я проходила мимо фотографий врачей на стене. Там была фотография женщины, которая могла бы быть близняшкой моего врача, за исключением того, что у нее светлые волосы. Мой врач была брюнеткой.

— Правда? — Я извлекла первую пробирку и вставила вторую.

— Да. К тому же у нее было самое интересное имя. Как Сара, но через «З». Такой одаренный врач. Мне всегда было интересно, что с ней случилось.

Я немного напряглась, заставляя свои глаза не расширяться. Сара через «З». Как Сабрина через «З».

— Ее фамилия Бонневиль?

— Нет. Но ее фамилия тоже была французской. Я думаю, что она начиналась с Л. Ле Гранд или Ла Гранде. Не могу вспомнить. Может быть, Ла Гранж. Это было так давно, и моя память уже не та, что раньше.

— У нас здесь Забрина Бонневиль. Как Сабрина через «З». У нее светлые волосы.

— Может быть, это ее фотографию я видела. Не знаю. Это не мог быть мой врач. Сейчас ей уже за семьдесят.

— Зачем Вы к ней обращались? — спросила я.

— Она была моим врачом общей практики. Некоторое время она встречалась со всей нашей семьей, но она плотно работала с моим сыном, Карлосом. У него было заболевание крови. Мы так и не выяснили точно, что с ним было не так, но доктор Зара — так мы ее называли — нашла лечение, которое поддерживало у него ремиссию, чего не смог бы сделать ни один другой врач. К сожалению, Карлос погиб в автомобильной катастрофе, когда ему было всего двадцать четыре. Но не сомневаюсь, что благодаря ей он прожил бы долгую и здоровую жизнь.

— Я так сожалею о Вашей утрате. — Слова вырвались машинально, хотя я и не имела в виду их. Я произносила их так много раз в рамках своей работы, что мне казалось, они больше не имеют смысла, но я всегда имела их в виду в своем сердце. Иногда слова были бесполезными.

— Карлос в лучшем месте, — сказала миссис Мур, а затем зашлась в приступе кашля, отплевываясь и хрипя.

— Позвольте мне узнать, разрешит ли доктор сделать Вам дыхательную процедуру, мэм, — сказала я. — Пожалуйста, извините, я отойду на минутку.

Я получила необходимое разрешение от доктора Томаса и приготовила небулайзер. Затем направилась обратно в смотровую.

Миссис Мур заснула. Бедняжка. Я подготовила процедуру, наложила маску ей на лицо и начала лечение.

Затем

О, боже.

Ее губы были с синеватым оттенком.

Мои нервы были на пределе. Нехватка кислорода. Я прощупала ее шею в поисках пульса. Пульс был слабый, но был.

— Синий код! — Я закричала.

Прибежали доктор Томас и доктор Краун.

— Статус? — Спросил Логан.

— Пациентке девяносто лет. Я пошла получить разрешение на лечение ингаляцией, вернулась, и теперь у нее слабый пульс. На губах и ногтевых ложах видны признаки цианоза.

— Она все еще дышит. Приготовь немного кислорода, — сказал доктор Томас. — Быстро. И подключи ее к ЭКГ.

Я подготовила резервуар и подсоединила трубки к носу миссис Мур. Логан разрезал блузку посередине, и я подключила ЭКГ.

— Частота пульса ниже сорока, — сказал Логан. — Брадикардия.

Затем ужасный пронзительный гул.

— Брадикардия! — Закричал Логан. — Приготовь дефибриллятор, Эрин.

Логан и доктор Томас в течение нескольких минут пытались запустить сердце миссис Мур, пока я наблюдала, а в ушах у меня стоял белый шум.

— Время смерти — двенадцать часов ночи двадцать четыре минуты, — сказал доктор Томас.

Я прикусила нижнюю губу.

Миссис Мур было девяносто. Она прожила долгую жизнь, потеряла сына, мужа. Грипп разрушил бы ее организм и, в конце концов, мог бы убить. Возможно, это было благословением.

Как бы я хотела поверить во всю эту чушь.

Легче никогда не становилось.

Я выгнула брови, глядя на доктора Томас, и он кивнул, так что я покинула смотровую.

Я не плакала из-за пациентов. Больше нет. Но мне всегда нужно было передохнуть после потери одного из них. Доктор Томас понимал это. Даже доктор Бонневиль понимала это.

Я прислонилась к стене в коридоре и тяжело вздохнула.

Логан подошел ко мне.

— Эй. Ты в порядке?

Мы с Логаном не говорили о том, что произошло — или, скорее, чего не произошло — между нами, почему маньяк выгнал его из моего дома после того, как я бросилась на него. Но в данный момент это не имело значения. Как медицинские работники, мы поняли друг друга в этой ситуации.

— Мы были в середине разговора. Она была бодра, в сознании. Потом она начала кашлять, и я вышла из смотровой на минутку, чтобы приготовить раствор.

— Ей было девяносто, Эрин.

— Я знаю. Просто дело в том, что…

— Эй. Все в порядке.

Затем полились слезы. Я уткнулась лицом в халат Логана и заплакала.

Почему? Я никогда не плакала из-за пациентов.

Но эта была особенной. Я не знала, как и почему, но до мозга костей я это чувствовала. Миссис Мур хотела мне что-то сказать.

Что-то, чего я теперь никогда не узнаю.

Глава 15

ДАНТЕ

Билл, как обычно, был в своем кабинете. Я постучал.

— Входи, Данте.

Я вошел, образы кружились в моем сознании. Я открыл рот, но слова не шли с языка.

— Ты готов? — он спросил.

Я сел в кожаное кресло напротив его стола.

— Да.

— Хорошо, — сказал он. — Я работаю над переводом некоторых фрагментов текста, и когда ты…

— Нет. — Я поднял руку. — Я имею в виду, да. Я готов выучить тексты. Но я также готов…

— Да?

Я глубоко вздохнул. Мне нужно было заговорить. Нужно было рассказать кому-нибудь, что со мной произошло, по крайней мере, те части, которые я мог вспомнить. Билл был логичным выбором. Я оглядел его офис. На стене висела его фотография, на которой он был молодым отцом. Рядом с ним была Марчелин, моя бабушка, которая умерла до моего рождения. Каждый из них держал на руках по одному из своих сыновей-близнецов. Дядя Брэдон сидел на коленях у Билла, в то время как моя бабушка держала на руках моего отца, Джулиана.

Рядом с этой фотографией висела более старая фотография Билла в детстве с моим прадедушкой. Его мать умерла при родах. Я внутренне содрогнулся, стараясь не думать о том, что Эмилию постигнет та же участь.

Фотографии Ривера, Эм и меня в детстве были разбросаны тут и там. Мы с Ривером могли сойти за близнецов, когда были малышами. Мы повсюду ходили вместе, были неразлучны. Вплоть до той ночи десять лет назад…

Я прочистил горло.

— Я не помню, что произошло. Мы с Ривом тайком пробрались во Французский квартал.

— Да, я знаю. Он вернулся. Ты — нет. Его воспоминания начинаются с того момента, когда он вернулся сюда, и он сильно обгорел. Он сказал, что вы двое много выпили.

— Да. Мы дали денег бездомному парню, чтобы он купил нам выпивку. Мы позволили ему оставить сдачу себе.

— Да. Так говорил Ривер.

— Мы выпили бутылку какого-то пойла очень быстро, и после этого все стало довольно туманным.

— Что следующее ты помнишь?

— Проснулся в темной комнате. Я лежал и не мог пошевелиться. Сначала я этого не понял, но мои лодыжки и запястья были связаны.