– Может, совпадение…

– Да кто знает, но таких девушек было ещё три. В лаборатории, отделе продаж… – принялась перечислять Иветта.

– Ну, а я-то тут при чём? – Амели собрала растрепавшиеся волосы и перекинула их на одно плечо.

– Ты не видела, как он на тебя смотрел? А то, что он заинтересовался твоей идеей аромата? Ами, не будь дурой, ты его зацепила!

– Зацепила я колготки, а Тома явно самовлюблённый самец. Если его заинтересовала такая, как я, то тут явно какое-то отклонение, – мрачно пошутила девушка, но сердце всё же предательски дрогнуло. – Ладно, пойдёмте работать уже.

– Ой, а вот и наши крошки комплексы, – засюсюкала Валери. – Мы уже по вам соскучиться успели, да, Иветт?

– Очень остроумно, – засмеялась Амели, сворачивая в узкий проход. – Ох… – испуганно выдохнула она, налетев на ощутимое препятствие.

Кристиан Тома собственной персоной стоял посреди коридора и смотрел на Амели сверху вниз так, словно увидел маленькую забавную зверушку. Девушки застыли, не решаясь сделать шаг, Валери тихонько издала восторженный писк. Пауза затянулась.

– Месье Тома… – нерешительно произнесла Амели. – Прошу прощения…

– Не стоит, мадемуазель Дюваль, – мужчина снова прошёлся по девушке оценивающим взглядом. – Кстати, как ваше имя, мадемуазель Дюваль?

– Имя? – поражая сообразительностью, едва слышно переспросила Амели.

– Имя, имя, – ухмыльнулся Кристиан. – Или вас все зовут исключительно мадемуазель Дюваль?

– Нет, конечно, простите, – снова невпопад извинилась девушка. – Амели… Меня зовут Амели.

– Амели, – Кристиан прокатил по языку каждую букву, словно карамель. – Прекрасно. Жду тебя в малой переговорной, Амели. Через пятнадцать минут.

Сказав это, он словно потерял интерес к забывшей как дышать девушке и, обогнув её, скрылся за углом. Подруги молча смотрели ему вслед.

– Ну всё… – прозвучал в тишине коридора загробный голос Иветты. – Это конец.

– Как смотрел… – Валери приложила пальчик к губам. – Точно Дракула.

– Меня уволят… – беспомощно посмотрела на подруг Амели. – Точно уволят.

– Может, если ему с тобой понравится…

– ЧТО?! – взвилась девушка. – Меня уволят, потому что я ему что-нибудь откручу, если он меня хоть пальцем тронет! А ты что подумала, Ви?!

– Господи, что я только не подумала, пока он тут рядом стоял… – призналась та.

– Так, ладно… Пойду…

– Иди, – торжественно подбодрила Иветта. – Мы тебя не забудем.

Забавно сморщив носик, Амели набрала полную грудь воздуха и направилась к переговорной.

«Оме́ла (лат. Viscum) – семейство Омеловые (Viscaceae), род полупаразитных кустарников. Вечнозелёное кустарниковое растение с ядовитыми ягодами, имеющими клейкую консистенцию. Паразитирует на очень многих древесных растениях, поселяясь на верхушке дерева. В распространении растения принимают участие птицы…»

– Замечательно… – Амели откинулась на стуле и, сняв очки, потёрла уставшие глаза. – Просто прекрасно, Ами… Нашла себе занятие. Сидела ты с отчётами и всякими скучными таблицами, а тут вон тебе: и польза, и вред, и мифы с легендами…

Девушка встала, подошла к небольшой кровати с кованым белым изголовьем, обмотанным тонкой нитью переливающихся огоньков гирлянды, и упала не неё, раскинув ноги и руки звездой. Память вернула её в малую переговорную.

– Мадемуазель Амели, – Кристиан сложил руки в замок и облокотился на них подбородком. – Проходите.

Он кивком указал Амели на стул, снова проходясь по ней взглядом с лёгкой нервирующей полуулыбкой. Снизу доверху. Девушка нервно сглотнула, приземлилась на краешек сиденья и вопросительно уставилась на него.

– Чем могу быть полезна, месье Тома?

– Зови меня Кристиан, идёт? – улыбнулся он.

– Не думаю, что это будет уместно, – вернула Амели вежливую улыбку.

– Принципиальная, – хмыкнул Кристиан. – Ну хорошо. Расскажите о себе, мадемуазель Дюваль.

Издевается? Амели мысленно рыкнула и досчитала до десяти.

– Не знаю, что конкретно вас интересует, месье Тома, – пожала она плечами. – В моей биографии нет ничего интересного. Амели-Кристин Дюваль, двадцать четыре года. Родилась и выросла в Париже. Закончила Высшую коммерческую школу6 здесь же. Вот уже два года работаю в «Le parfum de ton âme» в отделе рекламы и связей с общественностью. Кажется, всё.

В переговорной снова воцарилась тишина. Амели оглядела помещение и обхватила себя руками, Кристиан ухмыльнулся.

– Амели-Кристин… – задумчиво произнёс он. – Забавно. Итак, Амели-Кристин, твоё предложение меня заинтересовало. Однако омела всё же не новшество. Нужно придумать такое сочетание, чтобы комиссия его сразу захотела.

– Комиссия? – переспросила Амели.

– Именно, – Кристиан встал и, упёршись кулаками в стол, слегка навис над девушкой. – Ты представляешь свой вариант перед руководителями лаборатории, отдела качества и коммерческого отдела. Послезавтра. От тебя – небольшая презентация, желательно с наглядным пособием. От меня – протекция.

Амели замерла, провалившись в омут зелёных глаз. По спине прокатилась холодная капля.

– Вы знаете, месье Тома, – девушка намотала на руку ремешок сумки. – Я не особо сильна во всех этих вопросах. Может…

– Не может, Амели, – отрезал мужчина. – У тебя целых два дня и чётко поставленная задача – продать свой вариант аромата. Рекламщик ты или кто?

– Но почему именно я?

– Потому что я решил, что это интересно, – тихо произнёс Кристиан, наклоняясь ещё ниже. – А я редко ошибаюсь. До встречи в головном офисе, мадемуазель Дюваль, – сказал уже деловым тоном и вышел из переговорной, оставляя девушку один на один с грохочущим сердцем.

Амели тяжело вздохнула, а затем встала и нехотя вернулась к письменному столу. Ночь обещала быть долгой.

«Много легенд и преданий гуляет по свету о колдовских свойствах омелы белой. Древние считали, что семена омелы падают с небес на стрелах молний. Будучи ни деревом, ни кустом, омела символизирует свободу от ограничений. Омела является Золотой Ветвью друидов и Энея и олицетворяет женственность, противопоставленную мужественности в образе дуба. Популярная и ныне традиция – целоваться на Рождество под ветками омелы – по некоторым преданиям, берёт начало в древнескандинавской мифологии, где омела находилась в подчинении богини любви, красоты и плодородия Фрейи…»

Перед глазами промелькнула картинка, подёрнутая искрящейся дымкой: волевой подбородок с лёгкой небритостью, красиво очерченные губы, малахитовый взгляд…

– Ага, поцелуи под омелой. Ну наконец-то! – Амели подскочила и чуть не врезалась в подкравшуюся бабушку. Беатрис кокетливо заправила за ухо серебристую прядь волос и села на кровать. – Кто тот счастливчик, которого ты будешь целовать под омелой? – она поиграла бровями.

– Ну знаешь! – девушка приложила ладошку к груди. – Если ты будешь так подкрадываться, то я буду целоваться с капельницей где-нибудь в третьем округе Парижа!

– Слишком далеко, – парировала Беатрис. – Я, между прочим, совсем не аристократично грохотала дверцами твоего шкафа, дорогая. Странно, что ты не слышала. Наверное, всё это потому, что ты летаешь на облаках любви. Какое счастье!

– Наверное, всё это потому, что я почти не спала…

– Всё мечтала о нём? – понимающе закивала женщина. – Знаю, что это такое…

– Беатрис… – вздохнула Амели. – У меня куча внезапно нарисовавшейся работы. И только с ней у меня могут быть страстные обнимашки ближайшие двадцать четыре часа. Так что, все фантазии оставляем на потом, а то я опять провожусь до утра, а мне нужно завтра быть в головном офисе.

Беатрис чуть прищурилась и посмотрела на внучку долгим изучающим взглядом.

– Скучно и неправдоподобно, – наконец изрекла она. – Ладно, работай, пчёлка. И на мысли о поцелуях не отвлекайся надолго, а то просидишь до утра.

– Ба!

Но женщина уже выпорхнула из комнаты, напевая легендарную «La Vie En Rose»7.