А, подойдя уже к подъезду, Кнопка выкидывает новый фокус. Перед дверью расшеперивается звездой и цепляется руками-ногами за косяки. При моей попытке сложить её компактней, начинает орать, что она не так воспитана и в незнакомые подъезды с малознакомыми мужчинами не ходит.
Стою и не знаю, ржать или по жопе её отшлепать. Опьянела девчонка. Решаю пойти более гуманным путём. Разворачиваю лицом к себе и накрываю её губы своими. Вопли тут же прекращаются. Мягко собираю её руки-ноги и вношу, наконец, в подъезд. А оторвавшись от её губ, понимаю, что зря я это затеял. Потому что отрываться от её губ вообще не хочется.
Тая
Ой мамочкиии… Что происходит-то? Это же… Это же медведь. Это он что, целует меня?! Это я с медведем целуюсь сейчас?! В голове туман. Мне это всё снится, да? А вокруг уже стены какие-то. Кнопки. Огоньки мигают. О! Это ж лифт! А где медведевы губы, не поняла щас?!
Хмуро смотрю… ну как, смотрю, не очень четко всё как-то. И в какую-то дверь уже вхожу. А. Это медведева квартира что ли? Вот же он, дверь за нами закрывает. Ой. А чего у него полы такие… Волнистые. Неровные такие. Вроде бы за руку меня ведет. Аа! Потому что полы косячные? Ой! Спотыкаюсь, всё же, и плюхаюсь на задницу. Рука из крепкой ладони вылетает аж. Медведь тут же присаживается рядом на корточки:
— Ушиблась? Что болит?
— Чувство собственного достоинства, — ворчу, коряво поднимаясь.
Слышу смешок и взлетаю тут же, поднятая на руки медведем. И глаза зажмуриваю — так хорошо становится. Тепло. Уютно. Надежно. Век бы так в его руках сидеть. Он доносит меня до большой кровати и укладывает. Отодвинувшись, вытягивает из под меня одеяло и накрывает.
— Спи. Я тебе оставлю воды на тумбочке. Сам буду в зале, на диване. Если что — зови.
Хватаю его за что получается:
— Не уходи! Не оставляй меня! Я не хочу одна!
Чуть сжимает мне руку:
— Хорошо.
Шорох одежды, после чего рядом появляется что-то теплое, большое, крепкое. Медведь. По лицу расплывается улыбка. Нащупываю большую горячую руку и обхватываю её обеими ладонями. Обнимаю. Мм… Всегда бы так спала…
9
Яр
Спать себя пришлось прям заставить. Не думать о теплом, обвившемся вокруг моей руки тельце, сложно. И с первыми лучами солнца уже подрываюсь, аккуратно сдвигая так и прижимающуюся ко мне девчонку. Иду на кухню. Сразу набираю Матвея. Кратко поясняю, что Кнопка его у меня. Без подробностей. Захочет — сама расскажет.
А, пока разговариваю, кофеварку заправляю. Кофе хочется невозможно. После таких ночей нужно одно из двух — или кофе, или секс. И светит мне только кофе. Обещал же Матвею не трогать. Хотя с её стороны явно интерес есть. Да и с моей. Но…
— А чего это у тебя полы такие ровные? — раздается сонный голос от двери.
Повернувшись, вижу растрепанную малявку. Милая такая. По голове хочется погладить.
— Ровные? — приподнимаю бровь.
— Нуу… Я же помню, что они все комками были вечером. Я аж запнулась еще!
Еле сдерживаю ржач, вспоминая, как она пыталась равновесие поймать накануне.
— Так всю ночь гладил.
Смотрит на меня непонимающе.
— Пять утюгов извел. Зато теперь красота. Все полы ровненькие.
Замирает. Хлопает глазами. Потом взрывается хохотом, хватает с крючка кухонное полотенце и начинает меня лупить. Смеюсь, уворачиваясь.
— Смешно тебе, да? Весело?
— Что ты! Как можно! — ржу, аккуратно отбивая полотенце.
Запыхавшись, Кнопка вешает обратно на крючок своё орудие и присаживается на стул:
— Ой, мамочки… Мне ж Матюше надо позвонить.
— Конечно. Звони. Я выйду.
Не буду же говорить, что Матвей уже в курсе. Мы же, вроде как, незнакомы пока.
— Ну, всё. Запомните меня молодой, — выдыхает она и берет в руки телефон.
И правда выйду. Зачем девочку смущать.
Тая
Вот сейчас это что было такое? Сижу и в непонимании глазами хлопаю. Абсолютно спокойный Матюша. Даже милый. Сам предлагает всё дома рассказать. А я и не против. Перед медведем мне как-то… Неудобно мне. А еще вчера я, похоже, перебрала с "успокоительным". И теперь немного стыдно.
Изящно так сообщаю, что мне бы домой. И медведь тут же предлагает отвезти. А я только за. Как-то не тянет пока рядом с парком этим гулять. Но, выйдя из подъезда, мы сталкиваемся… С той самой красоткой. Ну да. Выходной же. Вчера не хватило времени?
Злюсь. А она нам мило улыбается и ласково так:
— Яаарочка… Я к тебе. Занят?
— Жди. Скоро буду, — и протягивает ей… Ключи!
Он ей ключи от квартиры даёт! Да там всё серьёзно, похоже… Странно, что он вообще меня к себе привозил. И я сдуваюсь грустно. Куда мне. Хотя непонятно, с чего вообще я о нём тут думаю.
— Чего грустишь? — тут же замечает.
— Да так… О своём задумалась.
— Не грусти.
— Оо! Сразу так полегчало! Прямо груз с души! Буду сейчас петь-играть, где моя гармонь?!
Смеется. А не слишком ли ему весело постоянно? Странный он. Хотя… Что ему не радоваться? Вон какая звезда его дома ждет.
Едем молча. Медведь на дороге сосредоточен, я — на предстоящем с Матюшей разговоре. У моего дома как-то сухо благодарю и выскакиваю из машины. Хочется, чтобы меня за ручку взяли и не отпускали, пока не стихнет буря. Матюша хороший, добрый, но взрывной. Что ж…
Яр
Проводив взглядом Таю, разворачиваю машину. Пора начинать задуманное. Чем дольше тянем, тем больше народа на наркоту подсядут. И это в лучшем случае. В худшем — пропадут без вести. Так проще от тел передознутых избавляться. Или слишком любопытных. И с завтрашнего дня начнем.
— А ты удивил меня, — улыбается попивающая на кухне чай Кати.
— Чем это?
— Девочка такая… Нетипичная.
На мою вскинутую бровь поясняет:
— Настоящая очень. Открытая.
Это да. Она такая и есть. Усмехаюсь:
— Почему же удивил?
— Та… — машет она рукой, — К тебе же вечно такиие липнут.
Кати очерчивает руками изображение смачной такой фигуры с сиськами и задницей. Смеюсь:
— Так на нормальных девчонок время нужно. И желание. Нет ни того ни другого.
— Но ведь нашел на эту девочку, — играет она бровями.
— Нее… Это своя.
— Своя?
— Матвея из моих парней помнишь же? Ну вот, сестра его. Младшая.
Кати ахает:
— Нифига себе, как тесен мир!
Сам в шоке.
— Ну так а что. Матвей — зачетный парень. И сестра, явно, тоже вполне себе. Дерзай.
Усмехаюсь грустно:
— Матвей просил не трогать.
— Нда? Это он зря. Кому уж и доверить сестру, как не тебе. Дай время, он сам поймет.
Киваю:
— Ладно. Увидим. Обсудим заход?
Всё. Болтовня закончена. Работа начинается.
10
Тая
— И ты одна пошла гулять в заброшенную часть парка?
— Нуу… Я не специально. Задумалась просто…
— Задумалась.
— Му-гу…
— С этой минуты никаких одиноких прогулок. Только со мной.
— Всегда-всегда?
— Всегда.
Матюша резко встает из за кухонного стола, где мы с ним пили чай, и выходит. А я вздыхаю. Как же это? Он же редко вообще свободен. Это мне и не выйти никуда теперь? Беру телефон и набираю ему:
«А днем-то можно?»
Через несколько секунд приходит ответ:
«Нет»
«Ну, Матюш»
«Нет»
«Ну, пожалуйста!»
«Нет!»
«А сейчас?»
Слышу шаги по коридору и в кухню влетает Матвей:
— Нет! — рявкает мне.
— Ну, нет так нет, — ворчу, — Так бы сразу и сказал.
Матвей разворачивается и вылетает из кухни, хлопнув дверью.
— Холодильником так хлопай! — ору ему вслед.
Вообще, это его фразочка, когда я слишком активно закрываю дверь его машины. Матвей тут же влетает обратно, хватает дверцу холодильника и со всей дури хлобыстает ей. Так, что слышу, как в холодильнике все посыпалось. Потом подходит к кухонной двери и с улыбкой маньяка демонстративно плавненько её прикрывает:
— Как пожелаешь, Кнопочка.
Хохочу ему вслед и ору:
— Чокнутый!
Отсмеявшись, иду осматривать погром в холодильнике. Убирать-то всяко мне.
