– Сергеич, крепись. Скоро организуем побег. – Шепотом проговорил Борис, желая подбодрить своего руководителя. – Мы там присмотрелись в цеху, есть кое-какие соображения на этот счет.

– Если это действительно так, – Петр Сергеевич зачерпывал рагу ложкой и закидывал в рот, лениво пережевывая немного пересоленый ужин. – Очень хорошо. Только не надо мне говорить о скором побеге, только чтобы поддержать меня.

– Да, Сергеич, – протянул Миша, за минуту разделавшийся со своей урезанной порцией. – Совсем захандрил. Вытаскивать тебя надо отсюда срочно.

– Чем быстрее, тем лучше. – Согласился руководитель группы. – Иначе с тоски здесь помру. Покурить бы… Мои сигареты, почти полная пачка, в вездеходе остались на панели.

– Держи! – Борис протянул две сигареты, заставив всех раскрыть рты от удивления. – Кури на здоровье!

– Откуда?! – Петр Сергеевич, не веря своим глазам, осторожно взял протянутые сигареты.

– Премию выдали за упорный честный труд. – Борька незаметно подмигнул Диме и Мише, пока Сергеич поднимался со своего места, чтобы выйти в туалет покурить. – Зажигалка есть?

– Да, в кармане завалялась – хоть с этим повезло!

– Правда, откуда они у тебя? – спросил Михаил, пока руководитель удалился в курилку.

– Выменял вон у того парня на два куска хлеба. – Борька указал на мужика, отдыхавшего на первом ярусе после ужина. – Вроде нормальный парень. На распилочном станке работает. Говорит, что из Китая. Стал расспрашивать у него, как он сюда попал – молчит, делает вид, что по-английски очень плохо понимает.

– Молодец, Борька! Ты настоящий друг!

– А он где курево достал? – спросил Дима.

– В магазине купил. У него разрешение на свободное перемещение есть. Он типа производственный ударник.

– Разрешение на свободное перемещение? – переспросил Михаил. – Он тебе его показывал?

– Да. Обычная карточка с выбитым личным номером.

– Нам нужна такая карточка! – похоже, Миша загорелся какой-то идеей. – С ней будет гораздо проще бежать.

– Интересно, а с его карточкой можно перемещаться другим людям? – Димка тоже был заинтересован такой возможностью.

– Вы чего, мужики? – возмутился Борис. – Своровать пропуск хотите?

– Нет, что ты. Просто интересно, – протянул Миша, поглядывая на отдыхавшего китайца. – Может спросишь у него, можно так или нет?

– Простите, мужики, но даже спрашивать не буду. Мы не имеем права подвергать риску другого человека. Пропуск нужно заполучить самим.

– Через месяц в лучшем случае! – бросил Димка и полез на второй ярус отдыхать.

– Слушай, Мишка, я все думаю про ту женщину, Эсмеральду, которая спасла нас от расстрела.

– Спасла? Она сама хотела меня пристрелить!

– Ты ее довел. Я сам тебя был готов придушить за твою истерику. Понимаю, дома сын ждет, жена. Меня мать пожилая. Мы не имеем права так рисковать своими жизнями ради них. Даже если и жить уже не хочется.

– Спасибо тебе. – Мишка хлопнул друга по широкому плечу. – Спас меня, пока я в истерике бился.

– Главное, чтобы это больше не повторялось, иначе я не буду мешать Эсмеральде убивать тебя – хоть зрелище и не из самых приятных.

– Обещаю, – со вздохом ответил Михаил, признавая правоту друга. Затем посмотрев на задумавшегося Бориса спросил: – Почему ты о ней думаешь, об Эсмеральде?

– Она меня впечатлила.

– И что с того? Меня тоже впечатлило, когда она на меня ствол нацелила! Она такая же, как и все, кто нас охраняет и заставляет работать. – Михаил полез на второй ярус. – Рабовладельцы, чем бы они тут ни занимались. Она пристрелит любого из нас, просто так, как она сама говорила, для профилактики. Надеюсь ты это понимаешь?

Михаил укрылся с головой, не желая больше говорить на эту тему. Он признавал, что не заступись за них тогда Эсмеральда, быть им прилюдно казненным, но не испытывал к ней при этом ни малейшей благодарности. Только раздражение и сдерживаемый гнев за свалившееся на него несчастье и тяжелое положение, где его жизнь и жизни его друзей больше им не принадлежали.

– Обе выкурил? – улыбаясь спросил Борис у вернувшегося с курилки Петра Сергеевича.

– Нет. Одну на завтра оставил. Растяну удовольствие.

– Ну вот, Сергеич, жизнь потихоньку налаживается! Теперь отдыхать.

– Отбой! – скомандовал руководитель группы, который чувствовал себя заметно лучше в моральном плане. К нему постепенно возвращались силы, а с ними и уверенность, что все закончится для них благополучно.

Второй рабочий день ничем не отличался от первого, равно как вечер, за тем исключением, что полярники на этот раз не смогли ни у кого выменять что-либо на сигареты. Петр Сергеевич вполне спокойно переносил эти лишения, относясь ко всему происходившему с ним с философской мудростью. Только вина перед своей командой все также лежала тяжелым камнем на его пожилом сердце. Несмотря на это, ребра стали болеть заметно меньше и уже почти не беспокоили в покое, что, конечно, радовало. Он даже был готов выйти на работу, но его уговорили повременить с выходом еще хотя бы один денек.

Через день, как и планировал, он вышел на работу, молча игнорируя протесты своих коллег. Сходить с ума целый день в ангаре с непреодолимым чувством вины было уже невыносимо. При движении ребра еще давали о себе знать, но Петр Сергеевич не обращал на это внимания. В цеху Петрович раздал более молодым полярникам задания, а их руководителя попросил пройти к себе для личного знакомства. Традиционно налив чаю и угостив Петра Сергеевича бутербродом с колбасой, гостеприимный хозяин завел неторопливый разговор.

– Ну и что мне с тобой делать, Петр? – спросил он. – Ты человек уже далеко не молодой, как и я. Ящики таскать тебя не пошлешь, совесть не позволит мне так издеваться над пожилым человеком. Бегать по всему цеху с мелкими поручениями – тоже не то – не мальчик на побегушках.

Петр Сергеевич молча слушал начальника цеха, потягивая горячий чай вприкуску с бутербродом. Ему было все равно, что делать, он готов выполнять любую работу, на которую у него хватит сил, лишь быть со своей группой, функционировать в ней прежним составом и чувствовать жизнь в этом привычном для него проявлении.

– Вань, ты распорядись только, – Петр Сергеевич мог позволить себе подобное обращение к главному мастеру цеха. – Уверен, работа и для меня найдется.

– Да найдется, – махнул рукой Петрович. – Успеется! Давай-ка лучше посидим, чайку попьем, поговорим. Я задания раздал, у меня часок есть свободный.

Разговор заладился сразу. Петрович быстро проникся симпатией к своему земляку и ровеснику, расспрашивая его, как там, на Родине, что нового в мире вообще и много подобных вопросов цеплялось один за другим.

– Новости не смотришь по телевизору? – спросил Петр Сергеевич. – Или в Интернете?

– Какой телевизор, Петя! Тем более Интернет. Он здесь есть, но пользуется им только высшее руководство. Нам можно только газеты просроченные, да журналы старые читать. Вот и все СМИ!

– Так и от жизни отстать можно.

– Да уже отстали.

– Так то, да, – согласился Петр Сергеевич, – но в остальном все серьезно.

Он кивнул головой в сторону цеха, где во всю шла работа. Видя расположение начальника цеха, Петр Сергеевич хотел выведать у него хоть что-то, что дало бы им понять, чем здесь все они занимаются.

– Серьезно, – вздохнул Петрович. – Ладно, это все работа и суета. Оставим это. – Отрезал он, показывая, что о работе разговор лучше не заводить. – Ты сам откуда родом…

После рабочего дня, во время ужина, в ангар вошли два вооруженных человека и увели с собой Михаила, не дав ему толком поесть.

– Мужики, доедайте мою порцию пока не остыло, – крикнул он, когда его выводили из ангара.

– Вернешься, доешь! – крикнул вслед Борис, поднявшись со своего места. – Куда это они? – обратился он к коллегам, бросившим свой ужин. Они растерянно смотрели в сторону выхода не понимая, что происходит, потеряв к ужину всякий интерес.

– Да кто его знает… – пробормотал со вздохом Петр Сергеевич. Поднявшись с места, он пошел в курилку, чтобы выкурить свою единственную сигарету и не оборачиваясь добавил: – На допрос какой-нибудь. Вернется, расскажет.