— Я пожертвовал своей дочерью ради ваших интересов, — начал он, его голос дрожал от негодования. — Но теперь неудачная попытка устранить её теперь грозит обратить внимание на нас всех! Это угрожает делу! И я требую объяснений.

Ирина Александровна подняла на него ледяной взгляд.

— Вы знали, на что шли. Екатерина Дмитриевна предала вашу семью и наше дело. Её побег стал не только актом непослушания, но и прямым риском для успеха всего плана. Вы ведь сами понимаете, что от вас она могла что-то услышать, что-то узнать. И если она расскажет это врагам, — Ирина Александровна наклонилась чуть вперёд, — то всё, что мы так долго строили, рухнет в одночасье. Наши друзья в Спецкорпусе сделали все точно, но Екатерина Дмитриевна оказалась крепче, чем ожидалось.

Дмитрий Павлович сжал кулаки, явно с трудом удерживая себя от резких слов, но тут заговорил Павел Дмитриевич.

— А теперь после покушения Екатерина находится под защитой всего Спецкорпуса и лично Алексея Николаева, — тихо напомнил он, глядя прямо в глаза женщине. — И этот парень не так прост даже помимо статуса Черного Алмаза. Он слишком опасен, чтобы его недооценивать. Если мы собираемся устранить Катерину, то от него тоже нужно избавиться. В противном случае вся операция окажется под угрозой.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, а затем Николай Владимирович заговорил, не отрывая взгляда от своей чашки:

— Мы предпримем необходимые меры, — сказал он спокойно. — Повторная попытка устранения Екатерины будет.

— А что с Николаевым? — напомнил Павел Дмитриевич. — Да, Катерина могла что-то подслушать, но Николаев опаснее. Его тоже нужно убрать.

Дмитрий Павлович кивнул.

— Согласен. К тому же Николаев четко продемонстрировал свою позицию — он верен императору и его ближайшей родне.

Николай Владимирович поставил чашку с чаем на стол, откинулся на спинку кресла и посмотрел на Дмитрия Павловича с видом человека, который уже давно принял решение и теперь лишь наслаждается процессом.

— Страсти должны немного улечься, — сказала Ирина Александровна. — Когда они посчитают, что угроза миновала, мы нападем. А сейчас нам и без этого есть чем заняться. Спецкорпус сам по себе становится большой проблемой. Мы рассчитывали, что Павел Дмитриевич станет нашим доверенным лицом в его стенах, но после вашей преступной оплошности пришлось наспех придумывать другой план.

— Мы уже работаем над тем, чтобы добавить проблем Шереметевой. Ее неподкупность и лояльность государю делают её неудобной фигурой. Пока она возглавляет Спецкорпус, наши действия ограничены. Мы должны дискредитировать её и посеять хаос в стенах корпуса. Это должно стать не только ударом по ней лично, но и по всей системе, которую она возглавляет.

Ирина Александровна кивнула, поддерживая мысли сына.

— Чем больше хаоса мы посеем в Спецкорпусе, тем быстрее Шереметева начнёт терять контроль. Спецкорпус намеревались сделать бастионом порядка и дисциплины, но если превратить его в источник нестабильности, её репутация рухнет. Мы уже начали действовать. Будем постепенно расшатывать обстановку изнутри.

Дмитрий Павлович переглянулся с сыном.

— Но этого недостаточно, — возразил он. — Чтобы полностью подорвать репутацию Шереметевой, нужно что-то большее, чем просто внутренняя нестабильность. Мы должны ударить по её связям с государем, показать её неспособность контролировать ситуацию. Разумеется, лучше всего было бы устранить ее физически и поставить на ее место более сговорчивую фигуру…

Ирина Александровна покачала головой.

— Вы много от нас требуете, ваше высочество. Мы обещали свою помощь в реализации ваших амбиций, но пока что всю грязную работу выполняем мы. Что же вы готовы дать нам взамен?

— Когда не останется других линий, кроме нашей…

— Не «когда», а «если», дражайший родич, — перебила Дмитрия Павловича женщина. — Если не останется других линий, которые могли бы унаследовать трон, тогда, безусловно, вы пообещаете нам золотые горы. Но что сейчас, Дмитрий Павлович? Какой вклад вы намерены внести?

Павел взял слово.

— Виктория выйдет за великого князя Владимира Кирилловича. А затем, с учетом его почтенного возраста… Полагаю, вскоре моя сестра окажется молодой и очень богатой вдовой… И мы готовы готов отдать ее руку вам, Николай Владимирович.

Хозяева дворца переглянулись.

— Предположим, — сказала Ирина Александровна. — Но и это снова лишь планы.

— Тогда чего вы от нас хотите⁈

— Нам нужна земля, ваше высочество, — улыбнулся Николай Владимирович. — Насколько мне известно, у вас есть значительные владения на территории Выборгской губернии.

— И зачем вам это захолустье?

— Пригодится. Я ожидаю, что в благодарность за мою помощь вы продадите мне эти земли по символической цене.

Павловичи снова переглянулись. Дмитрий Павлович хотел было уже согласиться, но сын вдруг положил свою ладонь поверх его.

— Нужно проверить документы на землю. Насколько я помню, она сейчас сдается в аренду. Наши юристы должны выяснить все условия. Если все в порядке, то, полагаю, эти владения можно передать вам. Но, право слово, я не понимаю, зачем вам эти гектары под Сердоболем…

Ирина Александровна сдержанно улыбнулась.

— Эти земли… скажем так, перспективнее, чем может показаться несведущему человеку. Но их потенциал может увидеть далеко не всякий.

— Если вас устроит эта плата, я распоряжусь запустить процесс проверки сегодня же, — сказал Дмитрий Павлович и поднялся. — Мы будем ждать от вас новостей. Хороших новостей, ваша светлость. И если с Катериной более-менее ясно, то как вы намерены убрать Черный Алмаз?

Хозяева дома обменялись взглядами, и Николай Владимирович улыбнулся.

— Николаев — сложный случай. Если он умрёт в открытой стычке, например, в дуэли, или при других подозрительных обстоятельствах, это вызовет вопросы. А вот если он погибнет при выполнении задания, или в результате неудачного «случайного» инцидента… Это будет куда удобнее. К тому же его смерть ещё сильнее ударит по Шереметевой. Если погибнет один из её лучших курсантов, это станет дополнительным поводом для сомнений в её компетенции.

Павел Дмитриевич нахмурился.

— Лишь бы на этот раз получилось наверняка. В идеале — чтобы сгинули разу оба: и Николаев, и великий князь Андрей. Потеря наследника выбьет почву из-под ног главы Совета регентов…

Хозяин дома поднялся с кресла, прошёлся по комнате, задумчиво скользя пальцами по спинкам бархатных кресел.

— Не все сразу, господа. Начнём с постепенного саботажа. Всё это будет постепенно подрывать авторитет Шереметевой. Как только Спецкорпус начнёт трещать по швам, мы добавим финальный штрих — удар по Екатерине Дмитриевне и Николаеву. После этого Шереметевой останется только уйти в отставку.

— Время играет на нас, — заметила Ирина Александровна с холодной усмешкой. — Каждый шаг приближает нас к цели. И пока Шереметева верит в свою непоколебимость, мы уже подтачиваем её основания.

Величественные двери Малого Мраморного дворца закрылись за Павловичами.

Ирина Александровна и Николай Владимирович остались в сумраке гостиной — слуги еще не начали зажигать вечерние лампы. Хозяева молчали, прислушиваясь к эху шагов своих недавних гостей. В полумраке гобелены, украшавшие стены, отбрасывали причудливые тени, словно прошлое самого рода этих светлейших князей готовилось выйти наружу.

— Что скажете, матушка?

Ирина Александровна грациозно села на обитый пурпурным бархатом диван, не сводя глаз с сына. Её лицо, всё ещё красивое, с тонкими чертами, было как маска — без малейшего намёка на эмоции.

— Они беспокойны, — произнесла она наконец. — Особенно Дмитрий Павлович. Ему поперек горла сама идея договариваться с такими, как мы.

— Но вы, матушка, тоже из Романовых.

— А теперь — нет. Павловичи считают мой брак с твоим отцом мезальянсом. Хотя моя ветвь уже слишком далека от правящей, и я всегда считала свою партию весьма перспективной.