Да-да, существует такая традиция: влюблённые берут билетики на последний ряд, чтобы во время сеанса целоваться и обниматься. Но Алексею последний ряд «положен по уставу», то бишь по росту, потому что кто бы ни сел позади него, фильма бы не увидел. Но мы вели себя прилично. Алексей держал мою руку в своей, и эта рука лежала на моём колене, прикрытым подолом тёплого пальто, но даже через него прожигала кожу.

Фильм приглушил нас в тона печали. Мы вышли из зала и направились к Волге, в противоположную сторону от общежития. Я не хотела, чтобы Алексей шёл один через весь город, и решила, что останусь ночевать у Капы. Да и расстаться сразу после фильма казалось невозможным.

История любви японской балерины и русского скульптора так тронула нас, что слова были лишними. Мы молча не спеша шли. Я мысленно благодарила Алексея, что он не перешёл на житейские разговоры и комплименты, на которые всегда был щедр. Он вёл меня за руку, тихий и задумчивый, каким я его никогда не видела. Это молчание красноречивее любых слов… А у меня в голове звучала светлая музыка из фильма: «До-ре-ми-фа, до-ре-ми-фа, ля-соль…».

Подошли к дому Капы. У Алексея стало традицией приподнимать меня к лицу, чтобы взгляд в взгляд. Долго. Молча.

– Спасибо за такой вечер, малышка! Это пронзительно… Боюсь испортить лишними словами. Когда увидимся?

– Созвонимся, Лёша. Я, правда, загружена сейчас, но после тридцать первого декабря я вольна как птица.

– Постой, а на тридцать первое? Мы же ещё ничего не решили про встречу Нового года… Ты собираешься праздновать без меня? – недоумённо спросил Алексей.

Я растерялась и вспыхнула. А ведь и правда, я даже и не думала, а что будет дальше… Неожиданный поворот событий и перемена обстоятельств!

– Тридцать первого Толик Попов отмечает дембель, собирает сослуживцев. Я приглашена как сестра Нади. Приглашена до того, как… Лёша, я возьму тебя с собой. Думаю, что Толик будет рад. Странно, что он сам ещё не пригласил тебя – насколько я знаю, вы были близкими друзьями юности.

– Да когда бы он успел пригласить? Мы один раз увиделись в клубе и больше не пересекались. Но не переживай! Даже если меня не будет у Толика, я найду способ выкрасть тебя оттуда и поведу в другую компанию.

…Какие же горячие у него губы!

Последняя неделя уходящего года неслась в суматохе и хаосе. Дел не пересчитать! Алексей звонил несколько раз на дню, и я уже хотела тихим русским словом послать его с этими звонками куда-нибудь подальше, потому что действительно отвлекал и вынуждал сердечко томно сжиматься от обволакивающего тембра его голоса. Я и сама изнывала, не видя Алексея, ну надо же, аж целых два дня!

В субботу, 27 декабря, Надя, Люся и я пошли за Волгу на народное гуляние. По телефону мы договорились, что парни втроём будут ждать нас в парке. Но они спустились к пристани, чтобы принять своих дам прямо с корабля на бал. Послонялись по набережной вместе, затем разбрелись по парам. Виктор повёл Люсю знакомить с родителями. Надя с Толиком куда-то исчезли не предупредив.

На площади Левобережья устроили предновогоднюю ярмарку: широкая продажа товаров народного промысла и рукоделия, местная выпечка, славящаяся пряничками да бараночками. Для детей в парке сооружены и обкатаны ледяные горки, слеплены снеговики и снежные бабы с морковкой вместо носа и дырявыми вёдрами на головах. Из громкоговорителей звучала музыка. В самом центре событий пыхтели три пузатых самовара.

Левобережные, многие ряженные в старинные кафтаны, а женщины в шубки и большие цветастые шали, красуясь, фланировали туда-сюда по набережной и парку, как столетия назад прогуливались купцы и мещане этого городка.

Предпраздничное мероприятие интересовало меня само по себе, как старая русская традиция прошлого века, казалось, ты прикасаешься к истории – такого я никогда не видела, а рядом с Алексеем, рука в руку, всё воспринималось так волнительно, что душа аж пела в радостном ожидании какого-то предновогоднего чуда. Я не встретила ни одного знакомого: сегодня гуляли в основном возрастные горожане и семейные пары с детьми, ну а молодёжь, как всегда, подтянется вечером к клубу.

Алёшка наблюдал за моим восторгом от всего происходящего и, похоже, сам проникся таким же чувством, как будто увидел родной город моими глазами. Люди степенно приостанавливались, когда хотели поговорить со встречными знакомыми, раскланивались. Всё это напоминало мне картины старого кино и иллюстрации книг.

В парке встретили возрастную пару (возрастную относительно клубной публики): мужчине и женщине лет по тридцать, с ними Алексей провёл весь тот вечер в клубе, когда ко мне подошёл только на один танец. Они шли нам навстречу и улыбались.

– Лина, это мои любимые школьные учителя – Анна Дмитриевна и Сергей Фёдорович, – Алексей обнял меня за плечо. – Наверное, ты видела их на танцах: они в первый раз выводили десятиклассников в клуб и контролировали это событие.

Затем представил меня:

– А это моя девушка Лина, на которую вы обратили внимание.

– Да-да, королева танцпола, – улыбнулась Анна Дмитриевна. – Девчонки все уши прожужжали про вас, Лина.

– Ох, было бы о чём, – улыбнулась я, но немного смутилась.

– Лина, а если мы попросим вас дать несколько уроков танцев в школе? Возможно, научить ребят вальсу и танго? Выпускной вечер не за горами.

– Анна Дмитриевна, если раз в неделю по субботам, то, может быть, с середины января.

– Отлично! Спасибо вам. В школе есть пианино, проигрыватель с грампластинками и магнитофон. Мы поговорим с директором об этих занятиях в спортивном зале.

На ярмарке я присмотрела кружево со сложными тончайшими узорами, настоящее ювелирное плетение, отображающее молитву. Всегда хотела научиться плести на коклюшках, но такого шанса не выпадало. Я разговорилась с рукодельницей Татьяной. Она получила мастерство от бабушки, в семье оно передавалось из поколения в поколение. Разговор заинтересовал обеих, потому что и мне было о чём рассказать – про ткацкое ремесло Tissage во французских традициях. Мастерица пригласила меня на следующее воскресенье к себе домой в свою импровизированную мастерскую.

Алексей слушал с улыбкой, ловил взгляды прохожих и от удовольствия сиял как Полярная звезда на небе.

Вот так в тот субботний день я начала обрастать новыми знакомствами на Левобережье и помимо клубной молодёжи.

Проголодавшись, мы подошли к кондитерской лавке, накупили всякой стряпни и чай в гранёных стаканах да в кружевных металлических «серебряных» подстаканниках, «с пылу с жару к самовару». Не ожидала, что будет так весело пить чай на улице посреди площади, отряхивая крошки стряпни с воротника пальто. Алексей пребывал в красноречивом ударе: сыпал шутками, вспоминал истории из детства. Например, однажды на таком же празднике у такой же лавки он лизнул большой яркий декоративный леденец из металла, и язык прилип к «леденцу»; освобождали язык из ледяного плена тёплым чаем – поливали им фальшивую сладость. Он так живописно излагал, гримасничал и жестикулировал, что я прониклась жалостью к ребёнку, но… не могла удержаться от смеха.

 Неизвестно откуда к нам вернулись Надя и Толик. Мы продолжили гуляние вчетвером. В парке на скамьях расселись тётушки-кумушки и предлагали всем желающим погадать. Конечно, гадание было невсамделишным, и поэтому моя комсомольская совесть позволила принять в нём участие. Первым выпало гадание на спичках – на любовь. Кумушка поставила две спички по бокам коробка и сказала, что справа – это я, а слева – мой парень, и зажгла спички. Если две обгоревшие головки наклонятся друг к другу, то пара состоится, а если обе отклонятся в разные стороны, то пара разрушится. А по отклонению от коробка только одной головки можно понять, кто разрушит пару. Эх, моя головка отвернулась от Лёшкиной.

Он засмеялся:

– Ну-ну, это что-то новенькое! Лина, ты действительно разнообразила мою жизнь во всех смыслах и отношениях.