А потом еще и мать семейства заглянула, смерив меня взглядом, от которого ресницы леденеют.

Но можно сказать, с того выходного между мной и детьми начал устанавливаться хоть какой-то контакт. Я играла на их чувстве соперничества, желании выглядеть взрослее и показать свое превосходство.

Притворялась, что плохо разбираюсь в новых темах, побуждая объяснять мне простые вещи. Мы даже сумели составить график занятий и придерживаться их, чтобы мальчишки не галдели мне в уши одновременно.

Совру, если скажу, что у нас установились теплые отношения. Вовсе нет. Они вели себя со мной все так же по-хамски и я не могла на это повлиять. Для этих мальчишек унижать прислугу было правилом хорошего тона.

Но однажды я поняла, что у меня все не так уж и плохо.

Я жила у Римзов уже три недели, за это время на улице окончательно потеплело, весна вступила в свои права, и мы с Арни и Барни часто гуляли в саду.

Большую часть прогулки братья из-за чего-нибудь дрались. Хотя, к их чести, надо сказать, они все же стали делать это чуть реже.

Я только следила, чтобы ребятишки не упали на недавно размеченные клумбы. Им за это ничего бы не было, а вот садовнику бы не поздоровилось.

– Хозяин Арнольд, перестаньте кусать ботинок хозяина Барнеса! – покрикивала я время от времени. – Он очень грязный, у вас живот заболит.

Я сидела в садовом кресле, плетеном из лозы, поставив его так, чтобы иметь наилучший угол обзора.

На мне было зеленое платье, как и положено гувернантке “Катастрофы”, на плечи накинута такого же цвета легкая куртка.

Внезапно я услышала какой-то скрежет. Будто по стеклу когтем. Или еще что-то такое же неприятное.

Не сразу я сообразила, что звук доносится со спины. А потом увидела мохнатые щупальца, которые тянулись к моему лицу.

С визгом я подскочила, пытаясь избавиться от этого ужаса.

На моем правом плече сидел паук! Огромный, с хомяка величиной.

И он вцепился так крепко, что стряхнуть его не получалось. А прикоснуться к нему руками я себя заставить не смогла бы.

Прыгая по саду в панике, я посмотрела вниз. И закричала еще истошнее. Под ногами ползали змеи! Целых три. Оранжевая, желтая и ярко-красная с изумрудными глазами.

От ужаса я рванула назад, не разбирая дороги, сбила кресло и упала на него сверху, слыша треск ломаемой лозы.

Одно хорошо. Мерзкий паук от такого удара кувырком слетел с моего плеча. Но приземлился неподалеку и не спешил уходить, кажется внимательно разглядывая меня тремя парами глаз.

Я хватала воздух ртом и задыхалась. И тут над моей головой раздался оскорбительный, издевательский смех.

Детский, звонкий, заливистый. И незнакомый.

Арни и Барни увлеченно мутузили друг друга, все же упав в центр самой большой клумбы.

С трудом я сползла с поверженного и разломанного кресла, встав на колени перед ним, будто прощения просила за то, что лишила жизни эту славную и удобную вещь. На самом деле, просто не могла подняться.

Невысокий мальчишка с копной рыжих вихров невозмутимо протопал к пауку, схватил его по-свойски за одну из волосатых лап, поднял и усадил в клетку. А потом оглядел меня критически.

– Слабовата, – изрек он, – Пушистик совсем не страшный.

– А змеи тоже твои? – спросила я, сглатывая комок в горле.

– Они не настоящие. Иллюзия.

Я смотрела на него, все еще в силах говорить. Симпатичный мальчишка, даже милый. Примерно ровесник Арни, одет прилично и чистенько. Только под левым коленом ошметок грязи.

– Как ты сюда попал? – глухо спросила я, все же сумев подняться на ноги.

– Гулял с собакой, она убежала. Я подумал, что к вам во двор. Перелез через забор и увидел вас.

Он усмехнулся.

– А дальше как-то само пошло.

Я окинула мрачным взглядом высокий забор Римзов.

– И как ты… перепрыгнул что ли?

– Сестра помогла, – дернул плечом мальчишка и улыбнулся. Открыто и вместе с тем … зловеще.

– Молодые хозяева! Что же вы творите! – услышала я завывания нашего садовника. – Нерди Василиса, вы совсем за ними не смотрите!

Я помчалась спасать остатки клумбы, понимая, что мне еще отвечать за трагически погибшее кресло. А еще и платье испорчено, и все из-за этого хулигана, невесть как угодившего в сад Римзов.

Когда я обернулась, чтобы посмотреть, что делает нарушитель, напугавшего меня мальчишки уже не было.

Я начала смиряться с неизбежным. Увы, кольцо, эту удавку, снять было невозможно. Уж не знаю, как оно закреплено, но сидит как влитое, хоть и не жмет. Как-то я попыталась его сдернуть, но пульт завопил так истошно, что его было слышно по всему дому. Разумеется, от Иверии мне перепало тягучим презрением и визжащим фальцетом.

Но даже если удастся избавиться от кольца, мне некуда пока что бежать. Из этого мира для меня выхода нет, и я не знаю, где его искать. Единственные доступные мне источники информации – учебники Арни и Барни, да “Кодекс Няни”. Прислуге велели не вступать со мной в беседы и не заводить дружбы. На улицу меня без присмотра не выпускали, не было возможности завести себе знакомства вне дома Римзов.

За сломанное кресло и разоренную клумбу я получила новую выволочку от Иверии. Хозяйка язвительно спрашивала, как меня держали на прежней работе, и не уволили ли за неуклюжесть.

– Я начинаю сомневаться в компетенции этого агентства, – цедила она, презрительно глядя на меня, – зря мой муж потратил столько денег, чтобы купить тебя.

– Не меня, – не выдержала я, – а услуги агентства, на которое я вынуждена работать.

– Не стоило с ними связываться! – злобно сказала Иверия. – А тебе стоит знать свое место!

Отчитав меня, хозяйка гордо ушла, оставив нас с детьми заниматься уроками.

А ближе к ночи, когда я уже собиралась спать, в мою дверь осторожно постучали. Открыв, я с удивлением и беспокойством увидела Чака Римза.

Приложив палец к своим губам, он прошмыгнул в комнату.

– Влетело тебе от моей благоверной, рыбонька? – ласково спросил хозяин.

– Нерди Иверия бывает категорична, – осторожно ответила я. Сочувствие Чака меня не радовало. Видно по нему, что еще тот бабник.

– Я бы хотел тебя утешить, Василиса, – приторно улыбнулся Чак, – знаю, у Веры крутой нрав. Но она любящая мать и очень ответственная хозяйка.

– Не сомневаюсь, хозяин Римз, – я коротко кивнула головой. Мы стояли у двери, я не приглашала его пройти. А Чак был бы не против.

– Жаль, не могу тебя навещать здесь слишком часто, – вкрадчиво сказал мужчина, – моя супруга еще и слишком подозрительна. Но был бы рад пообщаться с тобой ближе.

– Я ценю ваше сочувствие, – старалась я сохранить спокойствие, но внутри меня потряхивало, – но все в порядке. Мы с вашей женой поняли друг друга и я выполняю свои задачи.

– А почему бы нам с тобой тоже не прийти к пониманию? – Чак подмигнул. Я сделала вид, что не заметила.

– Папа! – послышалось за дверью. Арни шлепал босыми ногами по коридору. – Ты где? Я не могу уснуть! Почитай мне!

На лице хозяина мелькнуло разочарование.

– Мы вернемся к этому разговору, – прошептал он, – спокойной ночи.

Открыв дверь, он убедился, что сын удалился в другой коридорчик и не увидит его. Затем Чак выскользнул, оставив меня наедине с дурными мыслями и неприятными предчувствиями. Очень захотелось закрыться изнутри. Но увы, здесь это не было предусмотрено. Хотя даже у детей была такая возможность!

Я не сомневалась, что хозяин, который бросает на меня плотоядные взгляды, еще вернется к прерванному разговору.

Но прошло почти две недели, и я чуточку расслабилась. А зря.

В один из выходных, когда дети не учились в школе, Иверия подозвала меня к себе в гостиной с утра после завтрака.

– Сегодня мы с мальчиками уезжаем навестить мою мать. Ты остаешься дома. Можешь использовать свободный день, чтобы навести порядок в общей детской.

– Хорошо, хозяйка, – ответила я, глядя прямо на нее.