Сейчас же, они будто погрузились в наглухо закрытую от внешнего мира бочку.

Сейчас все было иначе. Густой, вязкий воздух, который освежают лишь просачивающиеся сквозь трещины в породе капли воды. Тихие шаги его и его спутников, шедших почти нога в ногу, изредка перемежались хлюпанием по лужицам. Ничего не обычного, если принять неестественную тишину, сырость и холод за норму.

«Давайте поспешим» — услышал он явственно голос, как ему казалось, принадлежавший Диору и застыл. Откуда? Озираясь, Сегель чуть отступил назад.

— Сегель, ты чего? — Обернулся Асари на него.

Мужчина мотнул головой.

— Н-ничего. — Неуверенно проговорил мужчина. — Просто показалось что-то...

Сиола с Асари обменялись взглядами.

— Мелодия старого города? — Настороженно поинтересовался юноша. Сегель отрицательно качнул головой.

— Это ведь не проклятие? — Темноволосая шагнула к нему. Её взгляд выражал беспокойство, и настороженность. Однако Сегель покачал головой снова, в этот раз увереннее. — Если заметишь что-то странное, не молчи, хорошо?

Пообещать этого он, на самом деле, не мог бы. Да и как об этом сказать? «Я слышал голос нашего покойного капитана?», - да Сиола бы его после этого ударила. Уж слишком на ней сказались те события, и Сегель был уверен: несмотря на то, что без контроля фанатиков, она смягчилась, едва ли такое простила. Пообещал, только вот станет ли выполнять обещание — не знал. Шепотки прокрадывались в сознание редко, да и были практически неразличимы, словно через толщу воды, или произнесенные на чужом языке.

По старой памяти проход и впрямь был длинным, и таким же оставался до сих пор. То становился уже, то, наоборот, расширялся. Кое-где, в отсутствие ухода, и вовсе, частично обрушился. Проблемой это, вопреки всему, не было — перелезть, перескочить, поднырнуть, иногда помогая друг другу — дело обычное. Тормозило, только и всего. Здесь было спокойно, к общему удивлению. Первое время все опасливо озирались, стоило сделать коридору резкий виток, или уйти в непроглядную тьму. Когда они привыкли к тишине, осознание, что опасности нет, и не предвидится, расслабило их, и они перестали хвататься за оружие при каждом шорохе, или осыпавшейся каменной крошке, скрипе старых опор.

— Знаете, а ведь это все делали маги... — проговорил Асари. Сегель готов был побиться об заклад, чтобы прервать тишину. Юноша продолжил: — когда воин Темного Востока, Гранвиль, захватил форпост для торокского короля, и основал город, решил озаботиться, чтобы был отходной путь для наместника и всей его семьи. — Оценивая взгляды спутников, Асари несколько смутился, будто бы ученик, решивший блеснуть знаниями. — Тогда пригласили магов стихийников, точнее, камневоятелей — они по приданиям, могли раздвигать породы, словно это им ничего не стоило. Они пробурили и воссоздали нижние уровни замка, расширив тюрьму, и создали через неё проход... так вот... как-то.

Сегель поднял взгляд. Да уж, естественным образом такой проход прорубить было бы очень тяжело. По своей сути буриться через гору целиком, без надежды, что они выйдут именно туда, где основывали порт. Правда, он-то как раз был слаб в истории города, кроме того, что касалось культа Пяти — религиозное воспитание было слишком назойливым в городе. Хочешь - не хочешь, а будешь знать.

До металлических двустворчатых ворот, они дошли уже в молчании. Асари двинулся к ним, огибая Сиолу, вставляя тонкий ключ, с причудливой бородкой, требующей точного исполнения коронки. Замок же успел проржаветь, пришлось повозиться. Тихо ругаясь себе под нос, взгляд юноши метался от замка за прутья дверей, то так проворачивая ключ, то эдак, все громче ругаясь, он менял положение, грозя свернуть тонкую шейку. С пространства тюрьмы веяло потусторонним холодом. Он пробирался под доспех, скользил по коже, забирался под неё, заставляя вздрагивать. Сырость… «Надо было захватить немного машинного масла, - мысленно ругал себя он. – Или хотя бы сало…»

Щелк.

— Проклятие!

Часть ключа отломилась, и он с раздражением отбросил его в сторону, ещё раз выругавшись. Отошел, смотря на дверь с таким вызовом, словно одним только взглядом мог открыть, однако лишь тяжело выдохнул.

— Сможем выбить? — Поинтересовался Сегель, и тут же его осенило, когда он подошел к двери. Впрочем, тут же по его губам скользнула усмешка. Протез реагировал на эту дверь, как и на любой другой металл, резонирующий с его новообретенным даром. Он размахнулся, интуитивно призывая подчиниться ему.

Удар.

Грохот оглушительно прокатился по переходу. Ворота остались на месте. Даже не дрогнули, лишь оттолкнув назад мужчину.

— Как бы к нам твари не сбежались... — пробормотала с негодованием Сиола, потирая ухо.

Асари же глянул на дверь. Ничего не погнулось. Вообще! Отошел на шаг назад в задумчивости. Нет, тогда понятно, почему ключ тоже не подошел.

Это не просто замок — осознал Сегель, не обращая внимания на бунтующее эго. Остальные смотрели с любопытством и настороженностью, потому что пока им самим не пришло никакой идеи. Клинок Пустоты, спрятанный в ножнах, раскалился, и явно реагировал на замок. Он вытащил его, и навел на скважину. Волнами энергия тянулась к кончику лезвия.

— Такой себе ключик, знаешь ли. — Скептически отозвался Асари.

Сегелю было не до него. Похоже, тот ничего не чувствовал.

— Погодите... — мужчина переложил клинок в живую руку, и встряхнул металлической. Уперся кончиком клинка в скважину, тут же вкладывая силы в протез, и нанося точный удар в сами двери. Защитный контур по ту сторону прогнулся, но прогнулся и металл, вытесняя сами чары, которые тут же впитал клинок. С грохотом дверь распахнулась.

— Вот почему лазутчики Энцио не могли попасть в сам замок. — Потёр подбородок Асари. Его лицо посветлело. — Беру свои слова назад — это было круто.

— Надеюсь, тут не было сигнального заклинания. — Сбрасывая напряжение, Сегель дернул рукой, и убрал клинок в ножны. Энергия тяжестью отразилась в затылке. Проследив пару недоуменных взглядов, он вздохнул. — Алхимики за пределами Гротенберга рассказывали, что на двери и арки можно «навесить» какое-то заклинание, которое даст понять, что кто-то пересек их.

Асари положил руки на клинки, выдыхая.

— Не помню, чтобы у нас были подобные заклинания, но Мэйнард — самоучка, кто знает, что она умеет?

Сегель лишь пожал плечами. Стоило раньше уделять больше времени и внимания магии хотя бы немного больше. Однако за пределами Гротенберга, только в странах, где соотношение магов к простым людям было примерно одинаковым, или даже большим — относились к магии нормально. В Тороке, где магов было намного меньше, чем простых людей, относились либо скептически, либо, что очевидно — со страхом. Простой неподготовленный человек едва ли может оказать сопротивление даже простенькому колдуну. К тому же, когда большинство колдунов восточной школы — чистокровные темные маги. Большинство едва ли знает, что на подготовку любого заклинания требуется время и концентрация, а маг не станет нападать, не подготовившись заранее.

Все это было очень простым правилом. В гильдии говорили: «если встретишь мага в бою, стреляй. Не давай ему времени» — и по той же причине выдавали всегда арбалет, или лук. Хотя последний не то чтобы был особо эффективен, пока натянешь тетиву — в тебя уже будет лететь примитивная сфера.

За свою работу наемником, Сегель встречал и не так много магов. Однако успел повидать, что может натворить обезумевший стихийник, или опытный наемный чародей. И в том и в другом случае, ему несказанно повезло выжить. Выжить... словно его всегда укрывало черное покрывало, отводящее смерти глаза. Раны были. Раны тяжелые, однако, всегда удавалось как-то выкарабкаться. Метка везения, в каком-то смысле одновременно и была проклятием. Неудивительно, ведь если товарищи раз за разом погибают, начинают тебя опасаться, и даже избегать.

Может, подумал Сегель, и в этот раз ему «повезет» так?

В тюремных помещениях за столько лет словно бы ничего не изменилось. Скрипели подвешенные под высоким потолком клетки с давно истлевшими телами, скрипели двери камер, в которые уже, как видно, давно никого не сажали, скрипело, в общем-то, все, до чего дотягивался сквозняк. И все равно даже это было приглушенным. Потусторонний мир здесь соприкасался с реальным настолько тесно, что пламя факела быстро приобрело ифритовый оттенок, а мужчина всем телом чувствовал колебания сдерживаемого артефактом Нерла, проклятия. Холод пробирал, казалось, до самых костей.