Вру. Сам себя обманываю: не узнал ведь сегодня. Вообще не узнал!
Пока в глаза не заглянул – и снова провалился. Пропал.
От прежней Стаси только глаза и остались. И губы – пухлые, покрытые мелкими трещинками. Словно всегда обветренные…
Стася их вечно облизывала и дразнила этим.
А грудь… Груди не было. Никогда.
Зато теперь – спелая, упругая, потрясающая… Словно персик, бархатная. И такая же сочная? Да ведь?
Нужно проверить!
Забыв обо всех своих собственных запретах, припадаю губами. И падаю куда-то, окончательно лишаясь рассудка. Смакую сосочек – острый, твердый, как крепкая ягодка. Ослепительно вкусный…
Стася послушно гнется в моих руках, подставляя грудь под мой жадный рот, царапает мне затылок, стонет, снова ерзает… Полотенце куда-то ползет, обнажая ее окончательно.
Отпускаю талию – помогаю сползти по стене на пол, крепко держу за бедра, чтобы не упала… И проверяю нежность кожи на них – снова ртом. Она здесь тоже бархатная. Нежная.
Невыносимая просто. Мягкая манящая развилка так и тянет к себе – нужно целовать ее и ласкать. Раздвигать лепестки губами, пальцами, лизать, сосать. Чувствовать, как Стася дрожит и трясется, закидывая ногу на мое плечо.
Взрослая. Конечно, взрослая.
Прекрасно все умеет и знает.
И телом своим искусно пользуется: я умру скоро, еще не успев с ней сделать ничего!
Стою на коленях перед девчонкой. Преклоняюсь. Впервые в жизни со мной такое… И мне от этого хорошо!
– Тебе нравится, Семен? – Прерывистый шепот вырывает из жаркой хмари. Но ненадолго.
Трясу головой, пытаясь стряхнуть наваждение, – не отпускает. Мне слишком жарко и слишком с ней хорошо. Просто глупо отвлекаться…
– Семён? – Она шепчет снова. Не добившись ответа, тянет меня за волосы. Дергает!
Заставляет оторваться от себя.
– Что? Что случилось, Стась?
– Тебе понравилось?
– С ума сошла? О чем ты, вообще сейчас? – Мотаю головой, пытаясь очнуться.
Зачем она разговаривает? О чем? Когда нам так здорово, разве можно отвлекаться?!
– Тебе понравилось, говорю?! – Толкнув меня в лоб, Стася выскальзывает из объятий. Подхватив полотенце, снова им прикрывается.
– Конечно. Разве не заметно? – Нет сил, чтобы подняться. Падаю на задницу, тру лицо, пытаясь прийти в себя.
– Ну, значит, я тебе все доказала, правильно?!
Ах, ты ж… Стервочка мелкая! Заноза вредная!
Развела и обломала, значит?!
Решила, что со мной так можно?
Правильно сделала, что тормознула. Нам же нельзя. Не стоит. Я сам себе так сказал. Множество лет назад сказал, что это невозможно.
И менять уже ничего не собираюсь.
Помутнение. Легкое помутнение разума. От неожиданности. Такое больше не повторится. Никогда!
– Твое молчание – золото, Сёмочка. Наверное, это значит согласие, да? – Ехидство сочится из ее пор. Его аромат ползет по комнате. – Больше нет сомнений в моей взрослости?!
И слегка приподнимает ножку, согнув ее в колене, упирается ступнею в стену. На лодыжке блестит камушек, подвешенный на тонкую цепь. На розовом ноготке мизинца блестят стразы… Руки чешутся, чтобы все это потрогать – проверить. Моя Стася никогда не обвешивалась мишурой. Не была похожей на сороку…
– Откуда ты здесь?! – Возмущение накрывает снова. Заставляет подпрыгнуть на месте, подорваться, нависнуть над ней. – И что с тобой сделалось?!
Она вновь запрокидывает голову, смотря на меня снизу вверх. Впитывает меня, затягивает в омуты глаз – вот они остались прежними: все такими же дерзкими, откровенными, бездонными… Снова утопаю и теряю голову.
– Тебе пора валить, милок! – Дерзкая ухмылка раздвигает ее рот, обнажает зубы, острый язычок… – Или хочешь поцелуй на прощание?
Играет бровью, издевается, зараза такая!
– Хочу, твою мать! Хочу! – Наплевав на все, забыв про запреты, про то, что сам себя ненавидеть начну, захватываю ртом ее рот. Целую. Жадно всасываю в себя. Сожрать, проглотить ее готов. Слишком вкусная. И слишком рядом со мной, чтобы отказаться!
Давлюсь от жадности. Захлебываюсь ее вкусом. Забыв про осторожность, вминаю пальцы в ее круглую попку, задрав на ней полотенце. Сдираю эту чертову тряпку, чтобы она нам больше не мешала.
Пальцы скользят по ямочкам под поясницей, очерчивают их, забираются между ягодицами… Она хрупкая совсем, тонкая… Чуть сожми – сломается пополам, но не сжимать ее просто не получается! Рычу от кайфа. От того, как удачно Стася вминается в мое тело: прямо туда, где уже все горит, все просто пылает от нетерпения.
Она обмякает, вздрагивает, снова обмякает, когда мои пальцы скользят еще ниже, касаются жаркой влажности… Женские бедра с силой сжимают мою кисть… Стася всхлипывает, втянув горлом воздух, испускает какой-то невнятный звук… Я пью его, впитываю, запоминаю… Глажу ее еще раз – сильнее, напористее, жестче. Хочу, чтобы эти звуки были еще чаще и громче! Чтобы напиться ими и захлебнуться. Вместе с ней. Да хоть насмерть – по хрен! Сдохнуть с нею вместе – запросто. Оторваться от этой нежности – ни за что на свете.
Но приходится оторваться.
Чтобы посмотреть. Полюбоваться. Чтобы увидеть лицо, расплавленное удовольствием, с зажмуренными глазами.
Я не один кайфую. И она не притворяется. Она слишком еще мелкая, чтобы симулировать. И слишком глупенькая, чтобы обмануть меня!
Зубами прихватываю подбородок. Сожрать бы. Проглотить бы ее. И даже не кусочками – целиком.
Она не уворачивается. Лишь задирает голову еще выше. Подставляет под мои губы шею, выпячивает грудь, живот… Ей нравятся мои прикосновения. Захлебывается горловым, утробным стоном… Сама на мою руку насаживается, трется, вся изгибается, дрожит, как в ознобе… Только видя это все, можно запросто кончить! Даже не начиная…
– Что, Занозка, тебе хорошо? – Шепчу ей прямо в розовое, полупрозрачное ушко, прихватываю губами мочку.
Вот. Теперь точно.
И ответ ее ждать не нужно: Стася бьется в моих объятиях крупной дрожью, трясется, стонет, ахает…Закусив губу, мотает головой, уворачиваясь от моих поцелуев. Ловлю губами ее щеки, скулы, лоб, макушку… Сжимаю в руках до хруста в тонких изящных косточках.
В ушах шумит. Ноги держат с трудом. Хочу упасть – вместе с нею. Туда, где нам будет удобно…
Сползаю на пол, тяну за собой Стасю…
Она недовольно шипит. И даже что-то бормочет невнятное…
– Что? Тебе мало? Хочешь еще?
Вместо сладкого «да», получаю в ответ недовольное:
– Пусти, козел! Мне же тут неудобно!
Заноза.
Все та же.
Ничего не изменилось.
– Ты плохо притворяешься, мелкая!
Но мне не сложно. Я сильный. И подхватить ее на руки, чтобы перекинуть на постель, – дело одной секунды.
– Эй, что ты делаешь?!
Вместо распахнутых объятий и признания в любви, я вижу оттопыренную попку (этот ракурс нужно запомнить, пригодится еще). И Стасю, уползающую куда-то вверх по постели!
– Стоп, деточка! Мы только начали! – Успею схватить за лодыжку, потянуть на себя,.
А Стася вырывается, пытается лягнуть. Снова убегает.
– Мне нравятся эти игры. Хочешь, я буду серым волком? И сейчас тебя съем!
Падаю сверху.
Впечатываю ее в кровать.
Взрыв удовольствия – в каждой клеточке. Только от того, что ощущаю ее всем телом. И мой нос зарывается в ее волосы, губы касаются ямочки под затылком – горячей, еще немного влажной, ароматной.
– Да слезь ты с меня, Семен! – Не верю своим ушам. Трясу головой.
– Что?
– Хватит, говорю! Достаточно! Мне спать уже пора!
Она все еще ерзает подо мной, изгибается, трется… Но уже с другим настроением!
– Что? Спать? Ты не охренела, мелкая? Я только начал!
Приподнимаюсь на локтях, охреневая от злости. От недоумения. От желания придушить.
Не пойму еще, что меня от этого удерживает!
– Ах, вот ты где, милый…
Твою ж налево… Это кого еще сюда занесло?
Нехотя поднимаю голову, чтобы разобраться…
Стася использует шанс, чтобы извернуться, вылезти из-под меня, отползти в сторону.
