— Скоро у нас, Матвей Алексеевич, будут выходить на охоту крупные стаи хищников, — улыбнувшись, похлопал по плечу лихого аса–истребителя командующий воздушной армии. — Начнём чёрных летучих мышей по всему фронту гонять. Небо теперь наше!

Глава 15. Победа с горьким привкусом

Советские войска окончательно завоевали господство в воздухе благодаря армаде реактивных истребителей. Этому во многом способствовали мощные парагвайские радары, которые контролировали всю линию фронта. Некоторые элементы противовоздушной системы располагались на высотных дирижаблях, и враг мог бы их достичь только с помощью самолётов с реактивной тягой. Однако даже лучшая немецкая экспериментальная модель с турбореактивным двигателем, «Мессершмитт 262», могла подниматься лишь на высоту в одиннадцать километров. Конструкция самолёта имела уйму недостатков, и до начала серийного производства требовалось ещё много доработок и испытательных полётов.

Немцы также испытывали трудности с тяжёлыми танками. В августе 1942 года были произведены только первые отдельные образцы «Тигра», в то время как линию фронта уже рвали железными траками гусениц тысячи русских Т-34 и КВ-2. Немецкий блицкриг не удался, и время работало против агрессора. Никто в Европе не ожидал, что СССР сможет так быстро нарастить объёмы выпуска военной техники. Отрыв от противника увеличивался с каждым днём.

Немалый вклад в разгром врага внесли парагвайские казаки. Хотя союзники не могли похвастаться десятками тысяч танков и самолётов, производимых ежегодно, но и одной тысячи их вертолётов, оснащённых приборами ночного видения и блоками ракет, было достаточно, чтобы по ночам превращать фронт в адскую жаровню. Кроме того, в Асунсьоне производилось большинство радиостанций, поставленных на вооружение РККА.

Ещё одну важную роль в победе над фашистской Германией сыграли парагвайские подводные лодки. Из–за особого пристрастия казаков к электротранспорту у них оказалось хорошо поставлено производство новейших литий–ионных аккумуляторов. Не зря парагвайцы захватили богатые месторождения лития в Боливии и Конго. Крупнотоннажные суда в Асунсьоне производить было сложно, но с серийным выпуском подводных лодок парагвайская промышленность справлялась на отлично. Правда, в конструировании субмарин хорошо помогли немецкие эмигранты: после капитуляции Германии по итогам Первой мировой войны специалисты остались не у дел и были обласканы мудрым парагвайским правителем. Имея под рукой сверхъёмкие аккумуляторные батареи, мощные электродвигатели и непревзойдённую конкурентами радиоаппаратуру, у судостроителей получилось создать лучшую в мире субмарину. Она стала лучшей не только по мореходным качествам, но и по вооружению.

Главной ударной силой парагвайских субмарин являлись самонаводящиеся дальнобойные торпеды. Наводились они на цель не по акустическим параметрам, а по инфракрасному излучению от дымовой трубы судна. Для точного выхода на цель в средней части корпуса торпеды был вмонтирован приёмник инфракрасного сигнала, улавливающий свет окуляр располагался на конце торчавшей над поверхностью воды телескопической мачты. После поступления разрешения на атаку объекта аппаратура отслеживала направление перемещения сигнала и его интенсивность, посылая команды к органам рулевого управления торпеды.

При выходе на последний рубеж атаки телескоп отделялся от корпуса торпеды и затапливался, а сама она разделялась на две части, соединённые тонким гибким тросом, и тандемной парой устремлялась форсированным ходом к захвату мишени. Парагвайские дальнобойные торпеды типа «Боло» уже многократно опробывались казаками в морских стычках у берегов Африки. Однако теперь в ходе военных действий у северных берегов Европы применялась особо изощрённая тактика подводных атак.

Малошумная казацкая лодка выходила из английского порта и занимала позицию на морских коммуникациях немцев. Ночью, находясь в надводном положении, из рубки подлодки выпускали в небо «воздушного змея», наподобие треугольных электровертолётиков с телекамерами, что использовали парагвайские артиллеристы на сухопутной линии фронта. Затем корпус лодки притапливался, а вертолётная конструкция, поднявшись на сотни метров, вела наблюдение за морской акваторией. На телекамере с мощной оптикой были установлены два режима: обычный видео и инфракрасный. Изображение передавалось по изолированному кабелю в командный пункт подлодки. По этому же многожильному кабелю передавался не только электроток для питания двигателей летающей платформы, но и, через частотный разделительный фильтр, радиосигнал для антенны ретранслятора, управлявшего движением дальнобойной торпеды.

При угрозе обнаружения самолётами или кораблями противника, «воздушный змей» опускался на воду, кабель сматывался на барабан, а герметичный корпус разведчика крепился к верхней раме смотровой площадки на ходовой рубке субмарины. Все эти операции проводились без полного всплытия подлодки на поверхность моря. Естественно, при ненастной и штормовой погоде воздушная разведка не применялась, и приходилось полагаться только на акустический эхолот и мастерство подводников. Обнаружив противника на дальней дистанции, парагвайцы выпускали торпеду с большим упреждением. Она занимала позицию по ходу движения конвоя и ожидала в засаде. Телескопическая мачта служила ей и в качестве радиоантенны, получая команды с подлодки. При устойчивом визуальном контакте с кораблём противника торпеда устремлялась к нему, как к сигнальному маяку. Если погода не позволяла использовать наведение по инфракрасному следу, казаки были вынуждены подходить поближе к объекту и работать по старинке. Малошумные электродвигатели позволяли подкрадываться «на мягких лапках», а соединённый длинным тросом тандемный заряд повышал надёжность захвата цели.

Непродолжительный период боевых действий в северных морях не позволил немцам понять принципы наведения парагвайских торпед исключительно на самые крупные цели. Казаки стремились поразить транспорты, перевозившие сырьё и технику. Военные корабли их мало интересовали, разве что особо тоннажные, с ярким тепловым следом от дымовой трубы. От прожекторов и кратковременных вспышек ракет чувствительные элементы были защищены параметрами фильтров и углом зрения локатора торпеды. До применения закреплённых по бортам конвойных кораблей фальшфейеров осторожные немцы не додумались. Да и в таком случае каждый раз теряли бы корабли охранения.

Плотного патрулирования немцами морской акватории с воздуха не допускали реактивные истребители, эскадрильи которых казаки разместили на аэродромах Великобритании. Отчасти парагвайские перехватчики обеспечили воздушное прикрытие береговых районов и самой островной империи.

Беспрерывные атаки субмарин по северным морским коммуникациям фашистов парализовали транспортное сообщение вдоль побережья захваченных стран Европы и отрезали Скандинавию от германских портов. Морская блокада заставила Швецию соблюдать действительный нейтралитет, прекратив промышленные поставки, а Финляндию ускорить свой выход из войны.

Кстати, на южном фланге фронта тоже произошли неприятные для Гитлера перемены: под угрозой стремительно наступающих советских войск вышла из войны Румыния, а следом поспешила и Болгария, устрашившись агрессии со стороны Турции. Потомки Атаманской империи вознамерились вернуть часть утерянных по итогам Первой мировой войны территорий и высадили морские десанты на близлежащие греческие острова. На западной границе сосредоточилась почти миллионная турецкая армия, готовая терзать разваливающуюся Восточную Европу. Спасаясь от угрозы вторжения турок, немцы спешно выводили свой воинский контингент из Греции.

Гитлеру пришлось отозвать танковый корпус Роммеля из Северной Африки и направить его в Европу. Однако это не спасло ситуацию, так как англичане и американцы высадились в Италии, и страна вышла из коалиции с Германией. Лишившись большинства союзников, а также румынской нефти и поставок сырья из Скандинавии и Южной Америки из–за блокады морских коммуникаций, немецкая линия обороны начала рушиться.