«К чему эти мысли?» – подумал я…
29. 05. 2012 г.
Утро в Пятигорске
(зарисовка)
Из окна пятого этажа высотного здания пятигорской городской больницы очень хорошо наблюдать по утрам, как меняется вокруг пейзаж, будто настроение человека – в зависимости от погоды и времени суток.
Наблюдать есть за чем, поскольку, почти прямо напротив, возвышаются две самые известные горы пятигорья: Машук и Бештау.
Сегодня на Кавказских Минеральных Водах занялась ясная заря, как почти весь октябрь в этом году – выдался на удивление тёплым, даже жарким, словно август.
Если бы не пожухлая трава и золото опадающих листьев да красное пламя рябин, неожиданно возникающее там и тут: в скверах и вдоль улиц, то трудно определить, что это за время года.
Однако это звенящее молчание птиц в пору успокоения природы, которое сразу не уловишь, но, сосредоточившись, поймешь, что чего-то явно не хватает.
Это время вполне можно принять, как продолжение увядающей благодати, ожидание чего-то неизбежного, в которое еще не верится, но оно неизбежно.
Нужно сказать, что для себя сегодня эту осеннюю, благодатную пору я принимаю, как компенсацию за пребывание в больнице…
Больница – грустная история, о которой вовсе не хочется говорить. Благо, что есть все же на чем сосредоточится – более интересном, ласкающем взор за окном палаты.
Я вдруг представил, что это некая смотровая площадка, забравшись на которую, я теперь любуюсь, чтобы рассказать потом о своих впечатлениях, навеянных видами Пятигорья.
В этот ранний час в курортном городке совсем рядом послышалось натужное гудение машины на подъеме по улице города, проходившей рядом с больницей.
Вдали за Бештау и Машуком, напротив моего окна, я заприметил две сизые тучки, растянутые до горизонта. Создавалось впечатление видимого, но далёкого берега, перед которым, на переднем плане будто простирался морской залив синего воздушного океана.
Под Машуком, пришвартовавшись к основанию горы, величественно, словно на рейде, стояли многопалубные корабли – возвышающиеся высотные здания, строения всевозможных стилей и конструкций.
Эта мирная «эскадра» с «командой» жителей в каждой каюте-квартире, как в обычной жизни, наверняка ещё досматривала последние сны, а кто-то из её обитателей уже собирался по делам, ожидавшим их в предстоящие часы.
Посреди всего этого великолепия стояла необыкновенная умиротворённая торжественность рождения дня.
Солнце заиграло бликами на окнах. От прямого попадания луча из этой Аполлоновой колесницы на стекло, оно вспыхнуло золотым свечением.
А внизу лесистые склоны Машука, украшенные бурой листвой, прозрачно намекали на кавказскую осень, с необыкновенно тёплым бабьим летом.
Рядом, буквально подо мной, во дворе больницы, как богатые невесты, три куста рябин своей вызывающей внешностью притягивали к себе взгляды всякого, кто оказывался рядом.
Словно испугавшись, что вдруг набегут и разберут их солидные женихи, мысленно говорю рябинам: «Подождите, вы же никуда не денетесь, а вот океанский пейзаж, точнее, иллюзия его, скоро исчезнут…».
И, правда, сказочные пристани Машука и Бештау действительно представлялись чем-то вполне реальным. А низко парящий орёл над ним только подчёркивал величественность всей этой картины.
Телевизионная вышка на Машуке делала её похожей на маяк. Кажется, вот сейчас с ее высоты мелькнёт направленный луч куда-то в пространство, показывая курс плывущим кораблям и океанским лайнерам. Или укажет путь для швартовки к нашим берегам, где всегда рады путешествующим странникам…
Я любовался сколько мог этими «слайдами» природы. Воображение пошло дальше, оно уже рисовало палубу корабля, а вокруг бушевавшие океанские волны, свет далёкого неба, китовые фонтаны, поднимающиеся от их лоснящихся чёрных тел…
Солнце неумолимо поднималось от горизонта, гул машин усиливался, тишину разрывали звуковые сигналы клаксонов, город просыпался, и вместе с этим начала таять иллюзия океанского пейзажа.
Я перевёл взгляд на три «костерка» рябин во дворе больницы, кажется, так неуместно посаженных здесь, среди человеческой боли и страданий…
«Но нет, они словно давали надежду, эти три огонька, свечками горящие в Храме облегчения и спасения.
Люди, приходящие сюда, смотрели на яркие кисти, они всякому невольно радовали глаз. Никто в этот миг не задумывался, что эта природная красота, эти грозди налитых, сочных ягод весьма прозаически предназначены для зимней добавки к питанию птиц…
Все так устроено: красота соседствует с прозой жизни. Эта больница и невеста-рябина, усеянная монистами ягод, боль и страдания, и невообразимые кавказские пейзажи. Все это перемежается временами года, что-то уходит, но вскоре нарождается новое.
Приходит весна и вновь могучие силы жизни наполняют живительным соком стволы деревьев. Лопаются дремавшие почки и новые клейкие листочки устремятся к солнцу!
Я невольно пожалел, что на такую красоту у меня нет с собой фотоаппарата…
Октябрь, 2010 г.
Новогодний прикол
То, о чём сегодня пойдёт речь, могло произойти где угодно и с кем угодно, особенно когда в подобном коллективе есть такой моторчик, как наш Колян.
Ему было за тридцать, официально он звался Николаем Кирьяновичем, имел должность специалиста по маркетингу. Мы его называли просто Коляном, а то и Приколяном. Он был легкого нрава и когда появлялся в издательстве, всегда одаривал комплиментами сотрудниц, дарил им небольшие презенты, шутил, рассказывал к месту анекдоты. В дни, когда устраивались корпоративные встречи или юбилеи сотрудников, он неизменно выбирался тамадой.
И вот наступил очередной Новый год. Последние хлопоты, авральные дела в издательстве.
В своём коллективе мы ежегодно проводили все значимые праздники прямо в офисе. Закупали продукты, спиртное, подарки.
И в этот раз Николай составил нечто вроде сценария. Он был прирождённым артистом. В голове держал тысячу и один анекдот. Ему бы писать смешные рассказы, истории, но на это у молодого человека не хватало желания или терпения.
Наш коллектив подобрался, что называется, – винтик к гаечке. Все знали друг друга давно, дружили семьями, помогали друг другу.
Как обычно, на новогодний праздник пришли семейные пары и те, кто гуляют «сами по себе». Усаживались за большой праздничный стол, на котором манили запахами аппетитные закуски. Там было – от незатейливых бутербродов с колбасками, икрой и зеленью, до стандартного в нашей стране «национального» блюда оливье. А так же: салаты, соленья, огурчики, помидорчики, капустка хрустящая, грибочки маринованные, аппетитные балыки, шашлыки и прочая, и прочая…
Солидно и разномарочно среди блюд возвышались бутылки со спиртными напитками.
Наряженная елка празднично сверкала гирляндами огоньков. Наигрывал популярные песенки музыкальный центр.
Но вот, прерывая суету и веселый гомон собравшихся, послышался властный голос шефа:
– Внимание, господа! Мы все с вами теперь господа, – шутил наш «ген-дер» – генеральный директор Валерий Саныч. – Я вас всех где-то…
А где?.. – он поглядел по сторонам, потом наклонился и заглянул под скатерть праздничного стола. – Да здесь! – Уверенно показал он жестом, обводя присутствующих, – всегда люблю и обожаю!
И на правах, мда… вашего доброго ангела хочу поздравить дорогих и незаменимых с наступающим Новым годом!
А теперь перейдём непосредственно к празднованию.
Я с удовольствием слагаю с себя благородную участь тамады и передаю её в руки нашего мда… Николая Кирьяновича. Прошу жаловать! А любви к нему нам не занимать.
Колян, облеченный полномочиями тамады, сделал шутливое лицо и изрёк:
– Друзья, оставим церемонии, объявляю программу нашего вечера.
Первое. Для всех присутствующих вменяется обязательная непринуждённость и непременная доброжелательность. Весь вечер на арене и за этим столом с вами – ваш Приколян.
