«Это чуть не напугало меня до смерти». Крэш потер живот. "У меня живот свело, мне это не нужно. Я даже не играл».

«Ты там ничего не ел, да?»

«Нет, думаю, это те буррито сделали свое дело».

Я вздохнул и покачал головой. «Тебе нужно в туалет? Хочешь забежать и сходить по-быстрому?»

«Думаю, я в порядке, просто немного мутит в животе, понимаешь, о чем я?»

«Хорошо, — сказал я, — тогда мы уходим отсюда».

«Так что сказала Адель?»

Я не был уверен, что хочу говорить ему об этом, поэтому, вместо того чтобы ответить, я проехал через парковку и выехал на главную улицу. Было уже почти одиннадцать, так что людей, передвигающихся пешком, было не так много, но движение все равно было довольно оживленным. «Черт, — сказал я, — эта штука едет как мечта».

«У тебя теперь достаточно денег, иди и купи себе такую же». Крэш глубже уселся на сиденье. «Куда мы направляемся?»

«Пока что к тебе», — сказал я ему.

«Зачем?»

«Мне нужно подумать, и мы должны решить, как нам лучше поступить».

«Лучшим вариантом будет посидеть здесь и насладиться сиськами».

«Похоже, что я трахаюсь?»

Крэш сидел прямо, его лицо светилось в свете приборной панели. «Что, блядь, Адель тебе сказала, чувак?»

Я съехал на боковую дорогу, выбрав короткий путь, который доставит нас туда, куда нужно, но не будет так заметен. А так как дорога была более сельской, то и шансы нарваться на полицейских уменьшались. «Не буду врать, это потенциально нехорошо, ясно?»

«Потенциально нехорошо? Что это значит?»

«Это значит, что этот кот Джио — плохая новость».

«Что за плохие новости?»

«Он работает на Жабу».

Я подумал, что должно пройти по крайней мере несколько секунд, чтобы это дошло до мозга Крэша, пропитанного выпивкой и травкой, поэтому я продолжил ехать и некоторое время ничего больше не говорил.

Через минуту он нехарактерно мягким тоном спросил: «Жаба?»

«Джио входит в его ближний круг, одна из его правых рук. Так что не похоже, чтобы он был каким-то низкоуровневым мудаком, самостоятельно заключающим побочные сделки. Если Джио и замешан, то по приказу Жабы. Так что если Герм с Джио, а Джио с Жабой, это значит…»

«Мы в жопе».

«Всухую и прямо в задницу».

Крэш положил руку на живот. «Я не очень хорошо себя чувствую, брат».

«Оставайся спокойным, мы должны…»

«Нет причин сохранять спокойствие, если мы говорим о Жабе». Крэш посмотрел в окно и подпрыгнул на своем сиденье, как ребенок, у которого муравьи в штанах. «Господи, что мы натворили? Этот тупой ублюдок Кевин-Кит, он, блядь, втянул нас в это дело, Сонни? Ты хочешь сказать, что мы украли у Жабы? Вот что, блядь, ты мне говоришь?»

«Я пока не знаю точно, ясно? Но все выглядит не очень хорошо».

"С чего бы Жабе беспокоиться о бархате и тенях? Это бессмысленно, он…»

«Потому что, очевидно, у Герма там происходит нечто большее, чем картины и солнечные очки, ты, гребаный придурок. Они, должно быть, перемещают через него дерьмо или что-то в этом роде, я не знаю. Но мы должны это выяснить, чтобы знать, как все исправить».

«Ни хрена нельзя исправить, когда речь идет о Жабе».

«Не паникуй, я все еще не уверен, что есть способ связать это с нами, хорошо?»

«Не может быть, чувак, не с Жабой. Черт, только не с Жабой». Крэш согнулся, словно у него начались судороги. «Черт возьми, мой живот, я чувствую это сейчас».

«Просто расслабься».

«Расслабиться? И ты называешь меня идиотом? Если все пойдет наперекосяк, нам конец».

Я прищурился в темноте, ища знак, который мог бы вывести нас обратно в более коммерческую часть города. «Да, скорее всего», — сказал я. «Поэтому наш единственный шанс — сделать правильные шаги отсюда».

«Черт, мне действительно нужно посрать».

Я оглянулся на него, он выглядел так, будто вот-вот потеряет сознание. «Что?»

«Ты меня слышал, мне нужно остановиться и посрать, братан».

«Я только что, блядь, спросил тебя, если ты хочешь в туалет, прежде чем мы ушли. Разве я не спрашивал тебя об этом?»

«Я не думал, что мне придется идти тогда, ублюдок». Крэш схватился обеими руками за живот и беспомощно уставился на меня, когда откуда-то из глубины его души раздалось ужасное урчание. «Ладно, я с тобой не играю. Эти буррито вступают в силу».

«Господи Иисусе», — сказал я. «Если ты не хочешь нагадить рядом с тем деревом, тебе придется потерпеть, пока мы не вернемся на главную дорогу».

«И когда, блядь, это будет?» — спросил он, судорожно оглядываясь по сторонам.

К счастью, я увидел знак и съехал на обочину. «Минуты две, просто держись».

«О , черт возьми, нет», — сказал он, ударив ладонью по крыше. «Я не успею!»

«Послушай меня, Крэш», — сказал я, увеличивая скорость. «Не сри в эту машину».

«Я собираюсь наложить в свои чертовы штаны». Он извивался, словно его било током. «Господи Иисусе, помоги мне, я собираюсь наложить в свои чертовы штаны!»

Мы выехали на перекресток, но мне пришлось остановиться на свет. Впереди был свет и еще больше транспорта. «Держись».

«Какого хрена ты остановился?»

«Красный свет».

«Проезжай! Мне нужно посрать!»

К черту мою жизнь, подумал я. Надо было просто остаться дома.

Свет изменился, и я проскочил его, несясь по улице, пока мы не подъехали к заправке. «Ну вот, приехали», — сказал я. «У них должен быть туалет, на заправках всегда есть туалеты».

«Быстрее! Надеюсь, мне не придется идти за ключом, а то я не успею!»

Я подъехал к зданию, где находились туалеты, и припарковался. «Вот так», — сказал я. «Все в порядке?»

«О, блядь, да!»

Крэш открыл дверь, чтобы выйти, и как раз в это время появилась другая машина и припарковалась прямо перед дверями туалета. Из машины вышел мужчина и побежал в туалет, захлопнув за собой дверь.

«Что, блядь, только что произошло?» Крэш начал танцевать танец «пу-пу-пу» возле машины. «Черт возьми, что за херня только что произошла? Я сейчас обосрусь! Я сейчас обосрусь!»

«Успокойся. Парню, наверное, нужно отлить, дай ему минутку».

«У меня нет ни минуты, сука!»

«Тогда садись. Вокруг полно магазинов, мы найдем другой туалет».

С таким видом, будто собирался заплакать, Крэш осторожно забрался в машину. «Вперед! Вперед!»

Я выехал и нашел небольшой бар в соседнем квартале. «Как тебе это?»

«Хорошо», — сказал Крэш, уже наполовину выйдя из машины.

Посмеиваясь, я наблюдал за тем, как он, сжимая булку, пробирается по тротуару, а затем исчезает внутри бара. Небольшое заведение, похожее на помойку, но там должен был быть туалет, так что я решил, что он свободен.

Пока он не вышел обратно с таким видом, будто его голова вот-вот взорвется. Он посмотрел в обе стороны, вверх и вниз по улице, затем направился обратно к машине, держа обе руки на заднице, словно это могло предотвратить неизбежное.

«И что теперь?» спросил я.

«Нет никаких гребаных кабинок», — сказал он, садясь обратно.

«Что ты имеешь в виду?»

«Это всего лишь один туалет, никаких кабинок, только чертов унитаз, торчащий из стены». Он судорожно огляделся по сторонам. «Кто так делает?»

«А тебе какое дело? Это же чрезвычайная ситуация».

«Там была куча народу, чувак. Я не могу вот так просто взять и насрать в открытую. Может, небольшое, типа пары бобов или еще чего, но не такое чудовищное дерьмо, как это, брат. Мы говорим о стране взрывных брызг, чувак, о пасте из ада. Это серьезно, хватит, блядь, ржать!»

«Ты был в тюрьме, постоянно срал перед сокамерниками».

«Это другое».

«Чем, блядь, отличается?»

Крэш схватил меня за переднюю часть рубашки. «Отведи меня в туалет, или я обосрусь, и, клянусь Богом, начну рисовать пальцами в этом ублюдке!»

Неудержимо смеясь, я отъехал от обочины и через пару кварталов нашел Wendy's. «Может, здесь, это нормально?» спросил я.

«Просто остановись, придурок, это не смешно».