«К черту.»

«Ты же знаешь, какая она, чувак. Если здесь что-то происходит, она об этом знает или в конце концов узнает. И она почти всегда знает игроков, или кого-то, кто знает».

«Тебе нравится макать в нее свой фитиль, ясно? Я понимаю. Если бы у меня была возможность, я бы тоже вытряс из нее все дерьмо. Но этой сучке нельзя доверять. Она, черт возьми, осведомитель копов и регулярно трахается с этим психом Равидовичем. Ты что, совсем охренел? Один раз стукнешь ее по заднице и пойдешь дальше, брат, а не будешь возвращаться. И уж точно не стоит доверять ей информацию о работе, которую ты только что провернул. Господи, Сонни, я знаю, что ты уже давно не играешь, но я не должен говорить тебе это дерьмо, давай уже».

Он не ошибался, и я это знал, но, возможно, на этот раз стоило рискнуть. В любом случае, у меня было плохое предчувствие, очень плохое. «Если этот мудак Герм окажется кем-то, или знает кого-то, или он чей-то чертов кузен, или еще какое-нибудь дерьмо, Адель сможет все выяснить. Ее информация всегда надежна».

«Она в основном доносит на наркоманов, верно? Это не имеет никакого отношения к наркотикам».

«Такие деньги всегда имеют отношение к наркотикам».

«Думаю, в этом ты ошибаешься, партнер».

«Может быть», — сказал я. «Но что, если нет?»

Крэш задумался на минуту. «Я должен сказать «нет» по поводу Адель».

«Хорошо», — сказал я, снова сверившись с часами. «Тогда подождем, пока вернется влюбленная парочка, и я задам твоему мальчику несколько вопросов».

«Во-первых, он не мой мальчик. Во-вторых, на кой хрен ему что-то знать?»

«Иногда люди знают что-то, не осознавая этого».

Крэш снова затянулся. «Ладно, это правда».

«Он может знать вещи, которые для него ни черта не значат, но для нас будут значить».

«Как тяжело тебе будет с ним?»

«А тебе не все равно?»

Его глаза нашли мои сквозь стену дыма. «Не очень.»

«Тогда я потяжелею настолько, насколько мне нужно». Я подошел к холодильнику и открыл дверцу, позволяя прохладному воздуху омыть меня. «Там осталось одно пиво, можно мне его?»

«Ты знаешь правила, ублюдок. Если ты купишь следующий ящик в разумные сроки или приведешь меня куда-нибудь, где мне его подадут, то оно твое».

Я схватил его. Взяв пример с Крэша, я провел холодной банкой по лицу, лбу и затылку в надежде, что это немного охладит меня. Так и вышло, но облегчение было недолгим.

«А что с наличными?» — спросил он.

Я повернулся и снова посмотрел на стопки на столе. Это был долгий и насыщенный событиями день. Сидя дома и переживая из-за того, что этот придурок угнал мою машину, я чувствовал, что это было целую жизнь назад. «Оставь пятнадцать тысяч», — сказал я. «Остальное спрячь».

Кевин-Кит и Молли вошли в дом около девяти сорока пяти. Молли несла огромное чучело синего медведя и надела кучу дешевых пластиковых ожерелий, которые они, очевидно, выиграли на карнавале.

«Йи-а, ребьята!» Кевин-Кит поприветствовал каждого из нас, обойдя стол и разглядывая наличные. «Я же говорил тебе, да?» Он повернулся к Молли. «Я ведь сказал им, правда, малышка?»

«Ты им сказал», — сказала она, усаживая огромного медведя за кухонный стол на стул напротив Крэша. «Сколько это стоит?»

«Пятнадцать тысяч», — ответил Крэш.

«Да, блядь!» Кевин-Кит исполнил серию быстрых танцевальных движений, вызывающих непреднамеренное беспокойство. «Зацените!»

«Классные движения, детка», — сказала Молли.

«Ничего не могу с собой поделать, я должна раскачать свое тело, когда мне хорошо!» Кевин-Кит посмотрел на меня и сделал какой-то знак рукой, который, как я думаю, должен был изображать букву К. «Чувствуешь меня, чувак, двойная К на сеновале!»

«Садись». Вздохнув, я указал на стол. «Мне нужно с тобой поговорить».

Его лицо опустилось, и он посмотрел на Крэша в поисках объяснений. «Что-то случилось? Что-то пошло не так?»

«Все в порядке», — сказал ему Крэш. «Просто присядь, у этого человека есть к тебе вопросы».

Кевин-Кит, выглядевший обеспокоенным и потевший еще сильнее, чем остальные, опустился в кресло рядом с Крэшем, как медленно сдувающийся воздушный шарик.

Я взял со стола двадцать баксов и протянул их Молли. «В двух улицах отсюда есть паки», — сказал я ей. «Ты знаешь, где это?»

Она кивнула.

«Сходи за ящиком пива и сразу возвращайся».

«Сейчас?»

«Сейчас».

«В полном одиночестве?»

«Все сама».

«И возьми бутылки», — сказал Крэш. «К черту, давайте жить широко».

Молли посмотрела на Кевина-Кита, словно ожидая его одобрения, поэтому я щелкнул пальцами, чтобы привлечь ее внимание, а затем указал на дверь. «Иди».

"Ладно, ладно, Господи. Можно мне тоже взять «Слим Джимс»?»

"Да, выдуй всю двадцатку, хорошо? Просто иди».

Когда она ушла, я сосредоточил свое внимание на Кевине-Ките. «Расскажи мне, что ты знаешь о Герме», — сказал я.

«Уже рассказал, приятель».

«Откуда он?»

«Сказал, что из Нью-Йорка, но он ездит по всему миру со своими торгами».

«А он занимается какими-нибудь другими видами торговли?»

«Что ты имеешь в виду?»

«Я говорю по-английски, верно? Кроме бархата и теней».

«Я не знаю. Я так не думаю».

«Ты не знаешь или не думаешь, что именно?»

«Он никогда не говорил мне ни слова ни о каких других делах. Если у него и есть какая-то побочная сделка, я не имею к ней никакого отношения. А что, блядь, случилось?»

Я все еще пытался понять этого придурка, но пока верил, что он говорит мне правду. «У Герма были друзья?»

«Откуда мне знать, если у человека есть друзья?» Он с тоской посмотрел на деньги на столе. «Day-em boi, look at dem stacks!»

«Эй, — сказал я, указывая на свое лицо, — сюда. Я не играю».

«Ай-яй-яй, ай-яй-яй», — сказал он, подняв руки вверх.

«А кроме тебя и него здесь был кто-нибудь еще?»

«Нет, но пару раз приходил один чувак».

Я взглянул на Крэша и увидел, что его глаза медленно закрываются. «И кто это был?»

«Пытаюсь вспомнить его имя».

«Постарайся».

Кевин-Кит прищурился на воздух над головой, словно ожидал, что там будет написано это имя. «Джио», — наконец сказал он. «Да, Джио».

«И в чем же заключалась сделка с Джио?»

«Я не знаю, что за шоу, но он палил по бархату».

«Нет, — сказал я, пытаясь сохранить терпение, — я не имею в виду клиентов, я имею в виду всех остальных, кто приходил…»

«Он не был постоянным клиентом».

Я снова взглянул на Крэша, который теперь умудрялся слегка подглядывать за Кевином-Китом. «Тогда кем же он был?» спросил я.

«Я видел этого человека всего два раза». Кевин-Кит достал из кармана сигареты и зажег одну. «Оба раза он брал пачку бархата. Я погрузил его в машину. Отличная тачка, братан, здоровенный «Эскалейд», черный, с крутыми дисками, чертов дикарь».

Мне нужно было убедиться, что этот идиот не говорит о дистрибьюторе или о чем-то подобном, поэтому я зашел глубже. «Когда он появился, он тоже привез бархат или просто взял несколько?»

«Взял их и — о черт, у тебя есть одна!» Впервые Кевин-Кит заметил бархатного Элвиса, прислоненного к прилавку. «У тебя есть Элвис! Тайт!»

«Этот Джио, — сказал я, — он заплатил за картины?»

Кевин-Кит быстро затянулся сигаретой. «Фа-шоу, фа-шоу, чувак был крут. Оба раза появлялся с гребаной спортивной сумкой».

Крэш поднес руки к лицу, протер глаза и покачал головой.

«Спортивная сумка, полная денег?» спросил я.

Кевин-Кит пожал плечами. «Не знаю, насколько она была набита, я никогда не видел, что там внутри, и я не пытался нагреть Герма, так что я не лез в чужие дела, понимаешь? Но я решил, что это зелень, чтобы прикрыть бархат. Что еще, верно?»

Да, подумал я. Что еще.

«А ты не подумал, может, рассказать нам об этом раньше?»

«Зачем? Это ничего не значит». Он посмотрел на Крэша. «Расскажешь?»

«Может, да, а может, и нет», — сказал Крэш. «Я не знаю, чувак».