Пак Сумин только улыбнулась, после чего наклонилась над столом и приложила палец к моим губам, заставляя замолчать.

— Видишь, у всех есть свои секреты, — шепнула девушка, отчего у меня по телу пошла легкая дрожь.

— Так когда?

— Когда я обратила на тебя внимание как на мужчину? — уточнила Пак Сумин. — В машине, одна из первых наших встреч. Когда ты снял мою ладонь со своего бедра.

— Тебе раньше не отказывали? — удивился я.

На лице Пак Сумин появилась блуждающая улыбка, но на мой вопрос девушка сразу не ответила. Только через несколько минут она задумчиво протянула:

— Если брать в расчет сегодняшнее утро, то, выходит, мне никогда не отказывали. В том числе и ты, Гванджин.

Я на это улыбнулся и продолжил завтракать.

— Так что с твоими тайнами? — опять спросила девушка.

Тяжело вздохнув, я все же опять отложил в сторону палочки. Закрыл глаза, поднимая изнутри себя лицо, голос и выправку Кан Гванджина. Буквально сбрасывая с себя опостылевший образ южнокорейского лакея. И только после этого я начал говорить, глядя прямо на Пак Сумин.

— Давай я представлюсь полностью. С этого и начнем. Командир специальной роты Корейской Народной Армии, капитан Кан Гванджин. Устал от жизни на родине и тамошних порядков, предал присягу и свою страну, и сейчас нахожусь в бегах под именем Кан Ён Сока, — отчеканил я.

— Специальной роты? — уточнила Пак Сумин.

Она сейчас рассматривала мое лицо так, будто бы видела впервые. Но я не видел в ее взгляде отвращения. Скорее, тихий восторг, будто бы до этого картинка была мутной, а сейчас кто-то подкрутил резкость, и она наконец-то увидела что-то великолепное.

Она видела меня с самого начала, чувствовала. Ей нужен был не Кан Ён Сок, она ждала меня настоящего. Она хотела Кан Гванджина.

Я чуть подался вперед и самыми кончиками пальцев взял девушку за руку, которые она тут же с готовностью сжала в ответ. А после я спросил:

— Ты же слышала о северокорейских хакерах?

До понедельника

Пак Хи Шуню не давали покоя слова Чон Чи Гука о том, что источником слива информации был сам молодой наследник чеболя.

После выволочки от деда и отца, молодого мужчину буквально посадили на короткий поводок и завалили бумажной работой. О каких-то маневрах или других резких телодвижениях не могло идти и речи, ведь пока он утопал в бесполезной отчетности, эта сучка, Пак Сумин, ужинала со стариком в его особняке.

Приглашение на личную встречу в дом патриарха — наивысшая честь, которой мог удостоиться член семьи. Пак Ки Хун очень ценил свое время и не растрачивал его просто так, предпочитая в свободные от бизнеса моменты отдыхать, нежели общаться с членами его многочисленного семейства. Но Пак Сумин, которая еще полгода назад казалась легкой добычей, гулящей и пьющей дурочкой, теперь была приглашена в особняк старого чеболя, пока он, Пак Хи Шунь, сидел и корпел над документами.

Унижение было вдвойне болезненным еще и потому, что его личным палачом была назначена госпожа Чхве Кан-Ми, в рабство к которой он буквально угодил после того самого разбирательства. Старая ведьма по приказу своего дяди так плотно села Пак Хи Шуню на плечи, что он просто потерял всякую самостоятельность.

Письма, письма, письма… Бесконечный поток корпоративной переписки, который мелькал перед глазами Пак Хи Шуня, уже вызывал приступы тошноты. Почему он вообще должен ковыряться во всем этом? Это работа для секретаря, а не для такого человека, как он! Времена, когда он стажировался на низовых позициях, давно прошли! Довольно быстро Пак Хи Шунь получил место менеджера сначала среднего, а потом и старшего звена, а теперь случился такой откат…

Не лучше дела шли и у отца. Он занимал пост вице-президента, являясь одним из заместителей деда, но после ситуации с Пак Сумин старик сильно ограничил власть собственного сына внутри конгломерата. В том числе и из-за злоупотреблений им в финансовой плоскости. Хотя в последний ужин отец мельком упоминал о каких-то недостачах, которые пыталась скрыть Чхве Кан-Ми, и которыми можно прижать старика, но в детали вдаваться не стал.

Смартфон молодого мужчины хрюкнул, извещая о новом сообщении. Чон Чи Гук все же вернулся к работе, пусть и удаленно, при условии, что лично встречаться с заказчиком до разрешения ситуации он не будет. Пак Хи Шунь погорячился и в итоге признал свою неправоту, а Чон Чи Гук, как настоящая ищейка, заинтересовался историей с галереей.

Найти явных следов неизвестного кукловода у них не получилось — внутренний сервер, камеры наблюдения, записи, все это погибло в огне. Но у них остался маленький, едва заметный след.

Письма, которые рассылались подрядчикам и персоналу с ящика администрации. И сейчас Чон Чи Гук прислал сообщение о том, что готов созвониться и сделать устный доклад.

Отодвинув от себя стопку опостылевших документов, которыми был завален его рабочий стол, Пак Хи Шунь взял в руки смартфон и нажал на кнопку вызова контакта. Всего через два гудка звонок приняли.

— Какие новости? — спросил молодой чеболь.

— Слышу, вам не терпится узнать результаты, — усмехнулись с той стороны.

— Говори.

— Я заказал экспертизу у знакомого криминалиста из органов, — начал Чон Чи Гук. — Чтобы проанализировал время доставки, текст.

— И что-нибудь нашли?

— Ничего особенного. Местами написано тяжеловесно, местами странные обороты, — ответил специалист широкого профиля. — Но выводы вполне однозначные. Надо искать старика.

— Именно старика? — удивился Пак Хи Шунь.

— Да. Тон писем очень уважительный, никаких слов-паразитов, сокращений или смайликов. Мне сказали, что это писал мужчина лет шестидесяти-семидесяти. Есть опечатки, но незначительные. Но именно по анализу лексики эксперт пришел к выводу, что написано человеком в возрасте. Ну, или вас атаковали хакеры прямиком из Пхеньяна, — пошутил в конце Чон Чи Гук.

— Что ты сказал? — подался вперед Пак Хи Шунь, сжимая мобильник в руке. — Повтори.

— Написано человеком в возрасте…

— Нет, про Пхеньян.

— А, вы про это? — удивился спец. — Сейчас, найду заключение. Так… А, вот! «В ряде устойчивых словосочетаний и терминов из двух слов наблюдается отсутствие пробела, что указывает на старый стиль хангыля. Подобному способу записи обучали до 1980-х, что указывает на старший возраст автора». И тут приписка сбоку «Как в Ибуке», то есть, как я понял, так до сих пор пишут на севере, в старом стиле, без пробелов. Это важно? Вы перешли дорогу кому-то с севера?

В голосе Чон Чи Гука послышалась тревога. Если в деле замешаны шпионы северного родственника, то соваться в него крайне опасно. Ведь рано или поздно вопросом заинтересуются в NIS.

— Нет, нет… — примирительно ответил Пак Хи Шунь. — Сбрось мне это заключение.

— Какие-то дополнительные указания? — поинтересовался специалист.

— Пока нет. Жду от тебя итогового счета за работу, — ответил Пак Хи Шунь.

— Скоро пришлю, господин Пак Хи Шунь, — едва разговор зашел о деньгах, Чон Чи Гук стал шелковым. — Всегда приятно оказать вам услугу.

После чего мужчина отключился.

Пак Хи Шунь бросил телефон на стол и стал думать. Пара слов в письмах — недостаточно для того, чтобы обвинить Пак Сумин. А ведь у нее есть ручной северянин, который выполняет за нее всю бумажную работу. Но чтобы эта гулящая девка провернула такую операцию, от которой даже у Чон Чи Гука дух захватило? Крайне сомнительно. Он изначально и думал, что это просто совпадение и его враги на антикварном рынке просто подгадали момент для того, чтобы нанести свой удар, подставляя двоюродную сестру. Но что если на секунду представить, что у этой тупицы внезапно отросли мозги? Что есть в этом напрямую замешан тот самый ассистент, которого сестра так внезапно к себе приблизила? Никому неизвестный северянин, который так быстро втерся ей в доверие и стал личным помощником… А что, если…