Я незаметно достал из кармана смартфон и написал Джин Су короткое сообщение с вопросом, что происходит. Вот, телефон коллеги завибрировал, она резко подняла палец прямо перед носом Ли Сана, показывая, что ей нужна пауза, и очень сосредоточенно набила мне ответ.

«У меня все хорошо. Обсуждаем цветопередачу матриц. Этот подлец хотел поставить вам два TN-мусора вместо нормальных VA!»

Краем глаза я заметил, как Джин Су чуть повернула голову в нашу сторону и едва заметно кивнула. У девушки было все отлично и, по всей видимости, развлекалась она сейчас по полной программе.

— Ну что там? — спросила Пак Сумин.

— Без понятия.

— Что написала?

— Что обсуждают матрицы.

— Какие еще матрицы?

— Видимо, мониторные…

Мы оба, уже даже не прячась, повернули головы на эту странную парочку, которая отодвинула в сторону десерты и вернулась к заметкам на бумаге. И, судя по всему, спор там разгорелся нешуточный.

— А если драться начнут? — меланхолично спросила Пак Сумин. Годзилла резко потеряла интерес к происходящему.

— Джин Су достаточно юркая, чтобы просто убежать, — пожал я плечами. — Но мне кажется, они поладили.

— Как они вообще начали разговор про мониторы?

— Мы постоянно забываем, что Джин Су инженер, — ответил я, — точно так же, как и Ли Сан.

— А с виду совершенно нормальная девушка… — протянула годзилла. — Ладно, пойдем. Я есть хочу.

— А как же европейская кухня? — съязвил я. — И соленый хлеб ниже по улице?

Чеболька закатила глаза, демонстрируя свое отношение и к модным заведениям, и к модному соленому хлебу.

— Я этой дряни во время учебы наелась. Хочу мяса. И лапши, — ответила девушка.

Дважды просить меня было не нужно. Я расплатился на баре, после чего мы пулей выскочили из «Склада» и под присмотром двух бодигардов, которые двигались чуть позади, двинули к моему Майбаху.

Нашего ухода Джин Су даже не заметила. Сейчас девушка была крайне увлечена своим новым знакомым и тем, чтобы доказать ему превосходство VA-матриц при работе с документами над всеми остальными типами экранов. Но это я узнал уже вечером, когда они наконец-то закончили свидание и разъехались по домам.

— Ну, у меня точно будет второй монитор, — довольно сообщил я Пак Сумин, которая занимала свою привычную позицию у телевизора.

Мой смартфон в очередной раз хрюкнул. Смахнув экран блокировки, я прочитал короткое сообщение.

— Шашлычки будешь? — спросил я, поднимаясь из-за стола и потягиваясь. — Хочу сходить к палатке на углу.

— Возьми мне еще сосиску в темпуре, — не отрывая взгляда от экрана, сделала заказ Пак Сумин. — Нельзя столько сладкого есть, у меня сегодня целый день из-за этого тортика какой-то жор…

Приняв заказ, я обулся, накинул куртку и вышел за дверь. Прошел смирно дежурящих телохранителей, спустился в фойе и, свернув в сторону, противоположную палатке с шашлычками, пошел в ближайший переулок.

— Ну и чего тебе нужно? У меня мало времени, давай по-быстрому, — довольно грубо бросил я в темноту.

От стены отлепилась массивная тень.

— Давай поговорим, — примирительным тоном начал Мун Джин.

Я давно ждал, когда же это случится и уже начал думать, что ошибся в своих оценках. Сейчас у меня было минут пять-семь для того, чтобы выторговать наиболее выгодные условия, которые в дальнейшем могут спасти мое инкогнито. Ведь, если я все еще на свободе, то Юн Хян Ми до сих пор держит рот на замке. И мне нужно сделать все для того, чтобы так продолжалось и впредь, в том числе и с помощью Мун Джина.

Ситуация была непростая, а нехватка времени только ее усугубляла. От того, что я скажу в ближайшие пару минут зависит слишком многое. Нужно быть аккуратным, но не упускать своего.

— Ты же понимаешь, что госпожа Юн Хян Ми пересекла черту, из-за которой вернуться невозможно, — начал я издалека. — Даже если я буду круглосуточно убеждать госпожу Пак Сумин в том, что ее нужно простить.

На секунду мне показалось, что Мун Джин улыбается, но лицо мужчины моментально стало каменным. Он сделал несколько шагов вперед, остановившись в пяти шагах от меня. Достаточно безопасная дистанция, которая не вызывает дискомфорта, все же его размеры внушали чувство угрозы.

Вот только я знал, что у этого мужчины при себе есть пистолет, и тут никакая дистанция меньше метров тридцати не может считаться даже условно безопасной.

— Я и не прошу, чтобы ты что-то исправил, Кан Ён Сок. Но всегда может быть хуже, ты же понимаешь?

— Пак Сумин пока ничего не предпринимала. И никак не вредила, в отличие от вас двоих, — ответил я.

— Пойми… — начал Мун Джин, но я тут же его перебил. Нельзя давать ему право вести этот разговор.

— Не хочу я ничего понимать, Мун Джин. То, как поступила госпожа директор по персоналу омерзительно. И, честно говоря, я удивлен великодушием госпожи Пак Сумин, — холодно ответил я.

Мужчина притих, глядя на меня исподлобья.

— Не считай, что я слепой или тупой, Ён Сок, — перешел Мун Джин на неформальную речь.

— Вот как ты заговорил? — усмехнулся я. — Да, Джин?

— Можешь сколько угодно делать вид, что ты простой ассистент, который носит кофе и заполняет таблицы в отчетах, — продолжил Мун Джин. — Мы оба знаем, что это не так.

— И что же ты обо мне знаешь? — дерзко спросил я, но по спине побежал легкий холодок.

Это неправильные вопросы, это неправильные выводы. Я старался все делать аккуратно, делать так, чтобы моя личность Кан Ён Сока выглядела натурально, чтобы из-за моего плеча не выглядывал Кан Гванджин. Но, видимо, одного старания тут было недостаточно, либо же я оказался небрежен.

— Я знаю, что ты имеешь на госпожу Пак Сумин больше влияния, чем положено простой обслуге. — не спеша начал Мун Джин. — И в тоже время сохраняешь собственную волю в ее присутствии. Ты же понимаешь, что любой человек в присутствии наследника чеболя ощущает незримое давление? Глаза сами смотрят в пол, дыхание становится неглубоким и тихим-тихим. Но не ты. Ты дышишь полной грудью даже, по слухам, в присутствии не только госпожи Пак Сумин, но и ее брата. И даже ее деда.

— И к чему ты это? — прямо спросил я.

Мун Джин примирительно поднял руки, показывая, что дурных намерений у него нет.

— Я просто хочу, чтобы не стало еще хуже, — сказал мужчина.

— Думаешь, я буду подговаривать госпожу Пак Сумин на месть? — спросил я.

— А не будешь?

— А извиниться за мою потерянную селезенку ты не хочешь? Для начала. Прежде чем я продолжу тратить свое время.

Мун Джин немного опешил от такой высокомерной тирады, чуть набычился, как это обычно он делал, когда был напряжен.

— Нечего сказать? — продолжил я наседать на здоровяка, не давая ему пространства для маневра. — Так чего ты от меня ждешь, Джин?

— Что ты не будешь обострять ситуацию, я уже сказал, — ответил мужчина.

— От этого у меня вырастет новая селезенка и исчезнет шрам?

— От моих извинений она тоже не вырастет.

— А ты попробуй, — хмыкнул я. — Может и получится.

Мун Джин молчал. Конечно же, он будет молчать, в его картине мира я был просто наглой обслугой, которая сейчас вовсю пользовалась статусом своей хозяйки. Вот бы мужчина был так принципиален и в случае, когда его заставили выбирать между его женщиной и клиентом. Хотя нет, он был принципиален. Но эта принципиальность крайне отрицательно влияла на его профессионализм.

— Даже если отбросить мои потери… Не вижу ни одной причины подставляться за вас двоих перед госпожой Пак Сумин и пытаться смягчить ее гнев. Хотя, как мне кажется, ей на вас плевать, — вернулся я к изначальной теме. Прогрев закончен, пора начинать торговаться.

— Но ты можешь сгладить углы, — констатировал факт Мун Джин. — Госпожа Пак Сумин тебе доверяет.

— И я не собираюсь это доверие предавать, — опять уколол я нашего бывшего подрядчика. — Но я все еще не понимаю, зачем мне даже думать об этом.