— Да ж, англичанам не позавидуешь. Теперь надолго позабудут дорогу в Тихий океан.

— Это они военные корабли не могут сюда прислать, чтобы участвовать в гонке тихоокеанских морских вооружений, а их торговцев по-прежнему много здесь шастает, — скорблю о потенциально грустной участи британцев в случае начала каких-нибудь каперских действий.

Не дай бог англикосы обидят какую-нибудь страну из тех, что не подписали Парижскую декларацию о запрете каперства. То есть, Испанию или США, или даже ту же Мексику. Чего уж говорить о России, создавшей в этом году «Добровольный флот» для прикрытия именно этих действий, как и Пруссию, организовавшую в 1870 году «морскую милицию». Мало того, есть различия, отличающие «крейсерские действия», то есть, то же самое каперство, но силами военно-морского флота. И в этом плане у Калифорнии и Парамушира наблюдается всё увеличивающийся перевес в тихоокеанском регионе.

— У вас уже восемь броненосцев, что само по себе является превалирующей силой в этом регионе мира, — здраво оценивает вице-консул, — а значит ваши порты уже неприступны по сути.

— Это только для защиты побережья, Александр Эпиктетович, да и то лишь республика Калифорния их имеет. Другое дело, что мы развиваем крейсерский и патрульный флот. Надеюсь это обезопасит нас от угроз ведущих морских держав.

— Действительно, знание о том, что вы можете теперь не только защититься, но при случае ещё и напасть на своих врагов, останавливает европейцев от любой агрессии в отношении ваших двух стран.

Постепенно в бытовой речи всё чаще упоминается Калифорния, как независимая страна, а не как «один из североамериканских штатов». Хотя формально она ещё подчиняется Вашингтону, но день Х всё ближе и ближе. Так что Испания, трясущаяся за свои Филлипины, даже не делает попыток нагадить нам где бы то ни было. Им просто нечем будет защитить свои владения в наших краях, где их склады битком набиты ценнейшими товарами, причём постоянно. Одни поступают из Европы, другие ждут своих кораблей, дабы в неё отправиться. Береговую оборону, как и флотилию, испанцы естественно усиливают, но уж очень дорого это обходится когда всё необходимое приходится доставлять через половину глобуса.

Ещё каверзнее расположен португальский порт Макао, находящийся на западной стороне эстуария Жемчужной реки. Португезы должны опасаться не только каких-нибудь америкосов, но и соседей с восточной стороны эстуария, а именно англичан, владеющих Гонконгом. На следующий год флот Калифорнии ещё более усилится и будет способен навтыкать обоим богатейшим портам, если конечно же Португалия и Англия не потратятся как следует, дабы защититься от ворогов.

— Воистину, Андрей Алексеевич, в ответ на калифорнийские военно-морские расходы европейским странам придётся их превзойти, чтобы обезопаситься как следует от вас.

— Есть другой вариант, им просто не нужно входить с нами в ссору. Мы мирные обитатели Тихого океана, истинные «пасифики» и желаем торговать, а не драться за сферы влияния. Тогда никто никого не будет беспокоить, как те же китобои Европы, которые почему-то уничтожают наши природные богатства. У них же есть Атлантика и Северный океан, вот пусть там добычей и занимаются.

— Но вроде это традиционный промысел испокон веков.

— То-то из двадцати китов Русского Севера девятнадцать добывались европейцами, оставляя лишь одного русским, — напоминаю русскую же статистику 17–18 веков. Вы давно уже могли бы обозначить его границы от Кольского фиорда до Берингова пролива и взимать плату с иностранцев, желающих внутри него заниматься морским промыслом.

Оларовский слегка призадумался, когда я ему показал соответствующую карту, где границы Русского Севера начинаются от побережья и доходят до полюса. Ясен пень, что вице-консул попросил сделать для него копию, чтобы отправить в Санкт-Петербург на всякий случай. Складывающееся положение пока идёт на пользу России, когда два цербера: Парамушир и Калифорния могут обеспечить защиту российских интересов на Дальнем Востоке и в прилегающих морях. Да и солидные казённые средства экономятся, благодаря нашему сотрудничеству. Хотя в Санкт-Петербурге обдумывают насчёт отправки хоть какой-нибудь флотилии сюда, дабы не слишком зависеть от столь странных союзников.

— Хорошо бы построить железную дорогу от Владивостока до Амура, чтобы грузы оперативнее перевозить, — подкидываю очередную идею.

— Увы, но средств на её строительство у нас пока нет.

На этом идея тут же заглохла, так как перестала представлять для меня интерес. Чем больше имеешь денег, тем сильнее жаба начинает давить и совсем не хочется впустую тратиться в пользу царского правительства. Раз в столице по-прежнему высокопоставленные чиновники радеют о развитие Запада (обеспечивая Восток по остаточному принципу) так кто я такой, чтобы мешать им в таких делах?

Тем не менее, далеко от нас государь Александр Второй уже размышлял на сходные темы. И даже обсуждал с ближниками кое-какие вопросы, связанные с Тихим океаном.

— Мне доложили, господа, что маркизат Парамушир вот-вот окончательно выкупит Курильские острова. Учитывая, что мы продали им южную часть Сахалина, это миниатюрное государство фактически огородило нас с юга и востока. Сами понимаете, что следует чем-то их отблагодарить за защиту наших восточных берегов. Хотелось бы выслушать ваши предложения.

— Ваше величество, — сразу отреагировал министр двора Е. И. В., — можно вознаградить маркиза Изборского орденом Станислава третьей степени. Он однозначно заслужил награду на мой взгляд.

Семейство Адлербергов всё больше погрязало в долгах, так как предпочитало жить на широкую ногу. И часть средств для пополнения бюджета приходила от кандидатов на правительственные награды, пусть и в обход официальных отчётов. А так как какой-то маркиз, ясное дело, не будет «золотить ручку», то и следует его держать на скромном пайке. Учитывая то, что Александр Второй был ближайшим другом нынешнего министра ещё с юношеских лет, не удивительно что он мог позволить себе кое-что неофициально.

— Ну что вы, Александр Владимирович, не в орденах дело. Андрей Алексеевич настолько богат, что может позволить себе право заниматься высокой политикой. Тем более, что он на свои средства строит свою армию, именуемую Добровольческий Легион, и флот, как военный, так и торговый. Наш вице-консул из Сан-Франциско докладывает, что маркиз имеет самое высококачественное оружие, правда и очень дорогое.

— Ваше величество, а может имеет смысл поддерживать инициативы маркиза на европейском уровне? — теперь уже подключился Горчаков, — всё-таки авторитет маркизата Парамушир пока ещё невелик.

— Александр Михайлович, так вроде не проявляет он инициатив. Что будем поддерживать?

Сановников, как и самого царя, несколько смущала позиция монарха небольшого государства. Обычно всякие мелкие чего-нибудь просят, а с Изборским ничего не ясно, ибо он до сих пор не обращался с просьбами. Хотя, безусловно, уже не раз помог, как в последней войне, так и с тем же бездымным порохом, а значит и с перевооружением армии. И от сотен тысяч ненужных винтовок вовремя избавились также по его рекомендации.

— А может создать для него титул князя Курильского, ваше величество? Тогда и вассальную присягу принесёт, и признает вас сюзереном, — это уже министр государственных имуществ пытается проявить сугубую верноподданность.

— Пётр Александрович, милейший, зачем ему титул всего лишь князя, когда он может расширить свои земли до размеров герцогства? Причём, не завися ни от кого. Вспомните, как он провозгласил Парамушир маркизатом и никто не стал это опротестовывать.

— Ваше величество, так в тот период он был никому не известен и всё было воспринято, как курьёз.

— Зато теперь, господа, Парамушир признан Германией, Англией, Францией и нами. И поверьте, это оценено по делам, а не куплено им.

Никто не мог понять к чему император затеял этот разговор, собрав дюжину самых высокопоставленных лиц империи, но всем приходилось учитывать интерес государя к американцу, пусть и русскому по крови.