По мнению коммунистов Японии, все это способствовало «расшатыванию самих основ процесса воспроизводства в стране». Отмечая, что консервативное правительство Японии не способно, да и не желает в новых условиях отказываться от прежних методов экономической политики, японские социалисты также предупреждают: политика либерал-демократов ведет к дальнейшей концентрации производства и капитала, включая капиталистическую рационализацию, экономическую экспансию в развивающиеся страны. «Крайним проявлением курса ЛДП являются меры по укреплению военного потенциала и насаждению реакционного, милитаристского духа в стране».
Новому правительственному курсу на дальнейшее расширение внешнеэкономической экспансии, сопровождающееся ужесточением капиталистической рационализации в форме структурной перестройки всей экономической системы, демократические силы противопоставляют курс на глубокие преобразования экономики с тем, чтобы она от служения интересам монополий перешла к служению интересам трудового народа.
Опасное для японской экономики обострение энергетической проблемы, заявляют коммунисты в своей программе социально-экономического развития, опубликованной в 1977 году, объясняется в первую очередь хищнической эксплуатацией мировых энергоресурсов странами монополистического капитала. Главные капиталистические государства, численность которых составляет менее 20 процентов населения земного шара, потребляют 60 процентов мирового производства энергии. По количеству потребляемой на душу населения энергии они в 20 раз опережают развивающиеся страны. И даже на этом фоне Япония быстрее всех других стран по-прежнему увеличивает потребление энергетического сырья.
В документе Коммунистической партии Японии дается оценка растущему сопротивлению развивающихся стран энергетической политике монополистического капитала: борьба за обеспечение суверенитета над собственными природными богатствами, повышение цен на нефть и т. п.— все это ведет к ускорению развала неоколониалистской системы грабежа в области энергоресурсов, которая была создана американским империализмом в послевоенный период.
Коммунисты Японии подчеркивают, что расточительное потребление Японией нефти развивающихся государств привело к тому, что она сама полностью отказалась от разработки собственных запасов каменного угля, и это негативно отразилось на экономике страны в годы кризиса. С 1955 по 1975 год самообеспеченность Японии энергией снизилась с 76 до 10,3 процентов, а к 1985 году согласно прогнозам правительства такое сокращение предполагается до 8 процентов. В этой связи компартия предлагает перейти к самостоятельной и комплексной политике освоения энергоресурсов внутри страны и обеспечить проведение самостоятельной «энергоресурсной дипломатии», в том числе расширяя связи со странами социалистического лагеря.
Коммунисты ставят своей целью добиться большей экономической независимости, большей самообеспеченности Японии основными видами промышленного сырья.
Такое же направление видно и в предложениях компартии по перестройке экономической структуры страны: основной упор делается на усиленное развитие сельского хозяйства, лесоводства, рыболовства, отраслей легкой промышленности и строительства. Что касается сельского хозяйства, то, -по предложению японских коммунистов, уже в 1981 году предусматривалось достичь 20-процентной самообеспеченности пшеницей, 30-процентной — по другим видам зерновых (кроме риса — его переизбыток), 100-процентной — по картофелю и яйцам, более чем 90-процентной — по мясу, молоку и молочным продуктам.
Отвечая своим оппонентам на обвинение в стремлении якобы вернуть Японию «на сто лет назад», «превратив ее в аграрную страну», японские коммунисты убедительно доказывают, что, несмотря на всю внешнюю привлекательность правительственных программ, несмотря на реально происходящие важные перемены, обозначающие начало «принципиально нового типа развития» Японии с преобладанием наукоемких, трудо-, энерго- и капиталосберегающих отраслей, несмотря на уже имеющиеся в этом направлении успехи, самое большее, чего удастся достичь Японии на пути, предложенном консерваторами,— это лишь несколько затормозить рост внешнеэкономической зависимости. О ее сколько-нибудь серьезном/сокращении не может быть и речи.
Тем временем развитие экономических связей постоянно находится под воздействием интересов монополий, и это оказывает на внешнюю политику Японии решающее влияние. Абсолютная зависимость страны от торговли с заграницей, казалось бы, сама по себе должна была диктовать необходимость активной поддержки политики разрядки международной напряженности, курса на неприсоединение и на установление добрососедских отношений со всеми странами. Но вопреки здравому смыслу монополизм, отстаивая свои краткосрочные интересы, концентрирует внимание на улаживании усиливающихся трений на мировом капиталистическом рынке, выторговывая себе у западных партнеров уступки ценой отказа от поддержки мирных инициатив, а тем временем прилагая усилия для повышения своей конкурентоспособности в новых условиях за счет ускорения капиталистической рационализации, роботизации производства. Результаты такого курса в первую очередь отражаются на простых тружениках.
Но вернемся к проблеме «робота».
«Японский завод в 1990 году будет совсем не таким, как сегодня!»; «Производственные системы без людей будут неустанно работать 24 часа в сутки, без перерыва!»; «Одна ЭВМ — от проектирования до распределения!»
Так почему же японские рабочие не рады столь широковещательным лозунгам и обещаниям? Почему профсоюзы обращаются к предпринимателям и правительству с требованием принять закон об ограничении распространения роботов?
В период, когда страна охвачена растущей безработицей, жесткой инфляцией, все усиливающейся конкурентной борьбой, трудящиеся, естественно, не могут видеть в роботе свою палочку-выручалочку, помощника, облегчающего труд, освобождающего от наиболее тяжелых или неприятных операций. Уже сейчас японский рабочий смотрит на робота как на самого опасного соперника, вырывающего у него из рук самое важное — работу.
Недавно в японской печати появилось сенсационное сообщение о разработке проекта ЭВМ пятого поколения — сверхсложных машин, снабженных «зачатками мозга» — так называемым рудиментарным интеллектом. В сообщении говорилось:, работающие на свете, а не на электричестве, эти роботы-интеллектуалы будут готовы взять на себя долю исследовательских работ, высвободив головы и руки. Но «от чего» и «для чего», собственно говоря, высвобождены будут эти трудовые руки японца?
Как заявляют сегодня рачители консервативного проекта структурной перестройки экономики, роботы в условиях Японии станут тем, чем являются иностранные рабочие (!) в странах Западной Европы; роботы, обеспечив снижение себестоимости продукции, способствуя улучшению ее качества и увеличению производительности, поддержат конкурентоспособность Японии на мировых рынках; экспорт роботов в другие страны, в том числе применение их на японских же предприятиях за рубежом, также обеспечит большую прибыль. Но ведь все это важно для монополий, а рабочему человеку это уже сейчас угрожает безработицей! И не только японские рабочие, но и рабочие японских предприятий за рубежом вряд ли могут приветствовать подобную роботизацию в условиях капиталистического производства.
Но у монополистического капитала есть еще один серьезный довод в пользу роботизации, о котором, правда, его представители говорят меньше: как сообщила газета «Нихон кэйдзай», цена роботов в результате развития электроники с 13 миллионов иен за единицу уже снизилась до 10 миллионов, в то время как заработная плата японских рабочих в результате классовых битв трудящихся за последние десять лет возросла в два с половиной раза. Таким образом, робот и здесь становится выгоднее для капиталиста, чем живой рабочий человек.
Проблема робота — лишь часть более широкого круга проблем, связанных с реализацией нового курса правящих сил Японии. Но в ней, пожалуй, наиболее выпукло отражены возможные в будущем и уже наметившиеся сегодня неразрешимые противоречия экономической политики монополистического капитала. Альтернатива этой политике — курс на демократизацию японской экономики, выдвинутый прогрессивными силами страны. Этот курс призван защищать интересы трудящихся.
