В результате исследования контингента учащихся Токийского университета (Тодай) были выявлены следующие факторы: 1) размеры доходов родителей студентов государственного Токийского университета за последние десять лет достигли уровня показателей крупнейших частных университетов; 2) в основном родители студентов Тодай заняты в высших сферах управления, более половины студентов — выходцы'из класса капиталистов и представителей высшего управленческого аппарата. Из этого совершенно очевидно, что судьба молодежи в Японии полностью определяется классовой принадлежностью родителей—• их занятиями и уровнем доходов. Поэтому можно сделать вывод: закрепление характера японского общества как «общества образовательного ценза», по существу, и означает закрепление его классового характера. Механизм образовательного ценза способствует дальнейшей классовой поляризации; на одном полюсе — абсолютное меньшинство имущих, на другом — абсолютное большинство трудящихся. Такие выводы подкрепляются и обозначившейся с 1975 года тенденцией сокращения коэффициента поступающих в высшие учебные заведения, что объясняется ростом расходов на обучение в вузах, удорожанием жизни, а также сокращением различия в первоначальной заработной плате в соответствии с образовательным цензом и существованием целого ряда непрестижных вузов, не обеспечивающих рабочих мест.
Так называемая «унифицированная», а по существу, переделанная по правительственному образцу система образования, которую на сей раз стремятся реализовать консерваторы, в условиях, когда страной правят силы, защищающие интересы монополистического капитала, вполне может быть орудием насаждения в души и умы молодого поколения идей милитаризма и шовинизма. Вот уже не один год в японской прессе широко обсуждается проект так называемой «третьей реформы образования». Официально целью правительственного плана является обеспечение программы изучения фундаментальных дисциплин, подготовки к выбору профессии уже в средней школе, а также перестройка всей системы высшего образования.
Первая реформа образования была проведена в 1872 году, когда в Японии была введена современная система обучения: по заявлению журнала «Тюокорон», впервые в мире в отсталой стране был взят «атакующий стиль» воспитания в духе преданности государству, в духе национализма. Целью такого воспитания была «подготовка сильных солдат богатой державы в эпоху империализма и колониализма». В головы японцев настойчиво вдалбливались идеи милитаризма, слепого доверия властям и безоговорочная вера в' божественное происхождение императора. Вторая реформа была проведена в 1945—1947 годах, когда были осуществлены некоторые демократические преобразования. Она рассматривала образование как одно из основных прав человека. Центральным понятием становилось не государство, а человек. Вплоть до наших дней эта система образования постоянно подвергается нападкам со стороны правых сил, которые с грустью вспоминают о былых временах, когда гораздо легче было обрабатывать умы «в нужном направлении».
Новый правительственный проект был с негодованием встречен общественным мнением Японии, обеспокоенным идеей усиления дифференциации, разделения детей на «способных» и «неспособных». Проект, в частности, допускает в начальной школе создание «групп повышенных требований» и разрешает детям сдавать экзамены экстерном, а в вузах предполагает сокращение сроков обучения для «одаренной» молодежи и отчисление тех, кто не набрал на том или ином этапе обучения нужных баллов. Как подчеркивает тот же журнал «Тюокорон», политической целью предполагаемой реформы является усиление контроля за высшей школой, стремление ослабить студенческое движение, вытравить из университетов дух свободомыслия путем вовлечения студентов в борьбу за высокие баллы.
Искаженные критерии надуманной «эффективности», стремление избавиться от «балласта», которым якобы являются «обычные дети», по меткому замечанию «Тюо-корон», может служить лишь эффективному воспитанию «человеческих ресурсов в соответствии со спросом капитала на различные виды рабочей силы». Анализируя проект реформы, невольно приходишь к мысли, что определенные силы никак не могут расстаться с далеким прошлым, когда в Японии успешно использовали «первосортных людей» и заставляли служить им «второсортных» и «третьесортных». Прогрессивные силы страны, не на шутку встревоженные новым наступлением на демократические права трудящихся, активно борются за сохранение той системы образования, которую неверно было бы рассматривать как «подаренную» американскими оккупационными властями: она явилась результатом борьбы японского народа за демократические права.
В результате второй реформы образования (1945— 1947 гг.) был введен принцип единого совместного обучения, срок обязательного образования был продлен до 9 лет, в каждой префектуре страны был создан государственный университет. Традиционно высокая ценность и престижность образования в японском обществе привели к значительному повышению образовательного уровня всего населения в 50-е годы. Высокая тяга к знаниям, к получению специального и высшего образования объяснялась также типичной для Японии системой пожизненного найма, в соответствии с которой заработная плата повышается за выслугу лет, и чрезвычайно важен уровень оплаты первой полученной работы, что зависит от образовательного ценза молодого человека.
Однако уже в 60-х годах стали предприниматься попытки изменения существующей системы образования с тем, чтобы она отвечала интересам экономической и идеологической политики правящих кругов. Именно с этого момента во главу угла была поставлена задача внедрения в сознание молодежи таких моральных норм и ценностей, которые наряду с обеспечением высоких темпов экономического роста способствовали бы большей политической устойчивости капиталистического общества.
Ассоциация организаций японских предпринимателей (Никкэйрэн) обнародовала «Взгляд на техническое образование, призванное удовлетворить потребности новой эры». В документе подчеркивалась важность «человеческого фактора» для экономического роста Японии. В ответ на это в 1962 году премьер-министр X. Икэда выступил с программой «формирования человека», которая делала упор на «качество рабочей силы», предлагая считать основным направлением политики в области просвещения «повышение уровня научно-технического образования как необходимой предпосылки национального строительства и усиления нравственного воспитания в целях формирования у молодежи добродетели, патриотизма, лояльности».
Практическими последствиями программы «формирования человека» явилось усиление дифференциации и профессионализации полной средней школы на основе теории развития способностей.
В конце 70-х — начале 80-х годов концепция «формирования человека» была дополнена лозунгом «образование— в течение всей жизни»: линия на «развитие человеческих способностей» вступила в противоречие с традиционной системой пожизненного найма, выслуги лет и производственной кооперацией, к которой подводила систематизация трудового процесса. Однако буржуазной пропагандой новое направление увязывалось с превращением Японии в так называемое «общество развитой информации».
На пороге XXI века трудно отрицать необходимость в постоянном пополнении знаний: без этого невозможно разобраться в огромном и сложном потоке обрушивающейся на человека информации. Но вот каким образом правящие круги связывают с этим свое очередное требование усилить контроль за учебным процессом, системой управления школами, с тем чтобы обеспечить формирование «единодушия нации», остается неясным.
На пути реализации идеологических целей правящих кругов встала прогрессивная общественность Японии, прежде всего коммунистическая и социалистическая партии, Японский союз учителей и другие демократические организации. Прогрессивные силы страны разоблачают попытки «рационализации» и повышения «эффективности» учебного процесса, поскольку в конечном итоге это ставит общеобразовательную и высшую школы в прямую зависимость от краткосрочных нужд эко? комического развития. Демократически настроенные учителя обеспокоены опасностью усиления централизованного правительственного контроля над образованием путем градации учителей начальных и средних школ, сосредоточения руководящих функций в руках ректоров университетов при ограничении прав факультетских советов профессоров, расширения вмешательства министерства просвещения в дела частных учебных заведений под предлогом увеличения государственных субсидий. Как подчеркивает демократическая общественность, в сфере обучения в стране действительно существует немало нерешенных проблем: всевозрастающие затраты отдельной семьи на образование, проблема «ада экзаменов», непомерно низкие расходы правительства на образование и т. п. Вот эти проблемы и надо решать.
