Пятнадцатое сентября в японских календарях помечено как День почитания престарелых — еще один общенациональный праздник, по числу которых Япония занимает чуть ли не первое место в мире. Это праздничная статистика, но существует и другая, печальная: по данным Всемирной организации здравоохранения, вот уже многие годы Япония занимает одно из ведущих мест в мире по количеству самоубийств среди пожилых. Некоторые буржуазные исследователи пытаются найти здесь проявление «чисто японской психологии» — обостренного чувства гордости и самоуважения в сочетании с «отличным от европейцев», более «философским» отношением к жизни и смерти, которое много веков в японцах формировал буддизм. Возможно, в этом и заключается какая-то доля истины, однако так и кажется, что нас приглашают аплодировать не пожелавшим признать себя лишними, обузой общества вместо того, чтобы вскрыть истинные причины трагической статистики самоубийств.
«Убасутэ» — старое японское выражение. В далеком прошлом в Японии существовал обычай уносить одряхлевших стариков в горы, на верную голодную смерть. «На дорогу» им давали одну-единственную рисовую лепешку... Жестокие обычаи рождаются не от хорошей жизни: в прошлом страна испытывала постоянные трудности с продовольствием. В современной Японии «уба-сутэ» — лишь воспоминание о печальных временах, однако и в наши дни в японских газетах порою появляются сообщения о том, что в таком-то районе Токио или другого большого города обнаружен труп всеми забытого человека, умершего либо от болезни, либо от недоедания, либо просто одиночества, тоски и горя.
По данным японской печати, до 70 процентов людей старше 65 лет не в состоянии самостоятельно прокормить себя: они находятся на иждивении детей или родственников. На пенсии и доходы с недвижимого имущества проживает около десяти процентов. Работой обеспечены немногим более 20 процентов. Это в целом по стране. В Токио, где численность пожилого населения достигает одного миллиона человек, картина представ- ( ляется еще более печальной: менее 40 процентов пожилых жителей японской столицы имеют собственные доходы — пенсию, выходное пособие, сбережения, работу— или силы, позволяющие бороться за право на труд. Ежегодно до 50 тысяч престарелых по нескольку месяцев, порой свыше полугода, бывают прикованы к постели. Около 75 тысяч страдают от полного одиночества, граничащего с изоляцией. Не случайно сами японцы печально шутят: у старости многое в избытке — болезни, одиночество, свободное время, не хватает лишь одного — денег, чтобы жить.
В последние годы в Японии книги о стариках стали бестселлерами. В магазинах и лавках известного токийского района Канда, бесконечно тянущиеся узкие улицы которого представляют своего рода копию во много раз увеличенного книгохранилища, появились специальные секции, где расположены стеллажи с пометкой «родзин мондай» — «проблема старости». Чуткий к малейшим колебаниям спроса на рынке потребления японский бизнес и на сей раз мгновенно отреагировал на повышенный интерес японского читателя к проблемам старости, справедливо полагая, что этот интерес — непреходящий. Ведь речь идет о том, что касается (или неизбежно коснется) практически каждого японца.
Как и во многих других сторонах жизни японской нации, в отношении общества к старикам прослеживается бросающаяся в глаза противоречивость. С одной стороны, в основе философско-этических воззрений японцев лежит почтение к старости, культ предков, и это проявляется на каждом шагу в обращении более молодых к более пожилым. С другой стороны, существует та дискриминация стариков, о которой говорилось выше. Основные причины острой проблемы необеспеченной старости нужно искать в социально-экономических условиях капиталистического общества, где поражение слабого запрограммировано с самого начала. Немаловажную роль играют и сдвиги, происшедшие в характере человеческих отношений в послевоенный период, и прежде всего в рамках семьи.
На протяжении веков, вплоть до 1945 года, главной ячейкой японского общества, основной социальной единицей считалась патриархальная семья. Родовая единица «иэ» — «дом» предполагала не только близость людей по.крови, но и наличие материальной основы в сочетании с завещанными предками традициями и устоями. Реестр, в который заносились все сведения, определял знатность, положение в обществе той или иной семьи, в нем записывались наиболее примечательные события — рождения, смерти, бракосочетания, а также заслуги и проступки членов «иэ». Записи велись в сельских и городских управах и являлись как бы историей рода. Считалось позором, если в книгу попадали факты, порочащие семью. Таким образом, семейные книги на протяжении веков были средством давления на жизнь, во многом определяли поведение и поступки японцев. Кстати, благодаря этим записям в наши дни каждый японец без особого труда может поведать историю своего рода за несколько сот лет.
Главой японской патриархальной семьи являлся мужчина (отец, муж, старший сын), которому принадлежала вся собственность рода и полнота власти, действиям и указаниям которого следовали остальные члены «иэ». Основой социальных отношений являлись не узы супружества (как в Европе), а отношения между родителями и детьми. Поэтому мужчине наследовала не женщина, а старший сын, к которому после смерти главы семьи переходило право на собственность и вся полнота власти над домочадцами. Остальные сыновья с согласия и при помощи старшего искали себе занятия на стороне, поскольку о дроблении земельного надела не могло быть и речи.
Примечательно, что в такой патриархальной семье женщина как супруга всегда была бесправной, но как мать неизменно имела большой вес, занимаясь воспитанием детей и регулируя отношения между многочисленными членами семьи, а подчас (особенно в роли свекрови) получала и куда большую власть.
В 1948 году был принят новый гражданский кодекс Японии. В его основу легла новая, отличная от традиционной концепция семьи, ядром которой стали супружеские отношения, что предполагает равные права мужа и жены. Согласно новому кодексу каждый член семьи, достигший 21 года, автоматически становится полноправным гражданином общества, а ввиду отмены права первородства все дети являются равноправными наследниками.
Новый кодекс значительно поколебал патриархальные устои японской семьи и общества, но не уничтожил их. Равноправие супругов было зафиксировано на бумаге, на деле же произошло разделение сфер влияния, вернее, подтверждено вслух положение, которое издавна сложилось в рамках японской семьи: сфера деятельности, да и всех основных интересов мужчины — работа, трудовой коллектив, в котором он проводит не только рабочее, но и значительную часть свободного времени. Социальная роль, положение в обществе, престиж японской семьи — все это зависит от того места, которое ее фактический глава — мужчина сможет занять в рамках предприятия, компании,' фирмы. При этом важен и характер отношений, которые у него сложатся с коллегами по работе, поскольку в силу все еще устойчивых традиций пожизненного найма с ними ему предстоит прожить всю свою трудовую жизнь. Семье муж отдает заработок и — воскресенье. Этот, как правило, единственный выходной день недели в первую очередь посвящается детям. Отношение к жене не исчерпывается ходячим выражением «гэссюку папа» — «папа квартирант», которое, однако, вряд ли является совсем уж случайным.
Женщина командует в доме. До сих пор японки в своем абсолютном большинстве, выходя замуж, оставляют работу. Иногда к этому вынуждают семейные обстоятельства — рождение ребенка, отсутствие помощи дома, нехватка детских учреждений, но чаще — традиционное стремление работодателей избавиться от работниц, семейное положение которых не позволяет с полной «отдачей» и «преданностью» служить интересам дела. В рамках семьи японка полновластная хозяйка. В ее руках семейный бюджет, а также самое главное — воспитание и образование детей.
Подобно всем матерям мира, японские женщины глубоко заинтересованы в будущем своих детей, это неизбежно выводит их за узкие рамки семьи. Они участвуют в работе школьных родительских комитетов, деятельность которых в Японии носит исключительно активный и многоплановый характер, их заботит состояние детских учреждений, проблема безопасности на транспорте. В последние годы японские женщины — самые деятельные участницы различных массовых движений — за улучшение качества продуктов питания, за сохранение окружающей среды, культурных памятников и т. д. Все это способствует росту самосознания японских женщин, расширяет их кругозор, делает их все более активными членами общества.
