И я не буду!

Я почухал солнечного волчонка, собрал силу, волю и энергию Солнца в кулак, и вновь поднял эту грёбанную ромашку, на лепестках которой поблескивала золотая пыльца!

Оглядываюсь. Никто не спалил. Вхух, хорошо. А то ещё увидят, что цветы девочкам дарю… позор! Не такому учила меня улица! Запомните: «Пацаны не извиняются». Кроме случаев, когда обещают маму в школу вызвать. Тогда извиняются.

Сейчас я, как можно понять, у бабушки. Осталось два дня до школы, и я решил провести их на природе. Не хватило мне лагеря! Верните процедуры, приколы и экскурсии! Ещё с пацанами понравилось жить, это весело. Максим показывал жопу. Тц, такой ребёнок…

Возможно сейчас бы я был мёртв, возможно всё бы вышло куда хуже, если бы не один человек. Хотя, человек ли? Я не знаю. Но это девочка, а девочки любят цветочки.

Опустился вечер, солнечный волчонок уснул, проснулся лунный. Луна, как всегда, его бесила, потому что… ну а чё она?

Дождавшись, когда от меня отстанут, я сбегал за маской, ещё раз перечитал записку с красивым девчачьим почерком, и сел на крылечке. Рядом пристроился тёплый волчонок, и мы мирненько наблюдали за бегающими крысками.

Блин… и всё же, как прекрасно спокойствие. Только ради этого стоит быть сильным. Родные живы и целы, враги наказаны, и моя главная проблема — это подарок девочке. Ну не счастье ли?

*Шр-шр*, — слышу шорох кустов.

Поднимаюсь. В этот раз ушастая подруга не стала прятаться. Я сразу выхожу за калитку, пропускаю Вендиго с волчонком и подхожу к мирно ждущей девочке в серой шубке.

Она линяет что ли?.. Раньше белая была.

— Что такое, мальчик? Что с лицом? — спросила она двоящимся голосом, — Не рад видеть?

— Я… ну… я хочу… ну это…

Сердце колотится. У-ух.

В груди всё стягивает. Тело вообще дрожит как при выбросе адреналина. Я дышу глубоко и часто, мне кажется, что вокруг сжимаются стены, и пора отсюда валить! Паника. У меня буквально нарастает паника.

Вху-у-у… чёрт… чёрт, блин.

Успокоиться не выходит. Я уже пять раз пожалел, что на это решился. У-ух… у-у-ух, чёрт. Ещё Зайка эта… да что-ж ты ждёшь? Ну заставь меня решиться! Но нет, она просто ждёт, пока я сам разрожусь!

Ыа-а-а! К чёрту! Я мужик или кто⁈ Мне четыре годика через неделю, или сколько⁈

Твёрдо. Чётко. Громко! Чтобы слышали все!

— Ам… ну… в-вот, в общем. Это тебе… — тихо пробубнил я, протягивая цветочек, — Ты мне всегда помогала… спасла два раза уже… так что вот, это тебе…

Зайка распахнула глаза под маской и молча уставилась на блестящую золотую ромашку. Девочка будто не понимала, что делаю я, и что делать ей. Будто видит нечто такое, чего никогда не видела.

Что такое? Что случилось? Разве Зайка не всегда меня подтрунивала? На КАЖДОЕ моё слово у неё был ответ, она будто всегда знает, что я сделаю и скажу.

Но сейчас она… подвисла.

— Пха… пха-ха-ха-ха-ха!

А, ну вот, всё. Отвисла. После долгого молчания поднялся звонкий девчачий смех.

Да не, всё пипец, идите в сраку. Никогда больше цветы дарить не буду.

— Уо-о-ой, ха-ха-ха! — девочка схватилась за живот, утирая выступившие из алых глаз слёзы, — Цветочек? Мне⁈

— … — я даже ничего не ответил, лишь так и застыл с вытянутой рукой.

— Я всякого ждала. Обиды, недоверия, и даже… злую полицию! Но этого… уо-о-ох, — она протяжно выдохнула от смеха, распрямилась и с широкой улыбкой на меня посмотрела, — Какой же ты всё-таки милый мальчик. Особенно, когда такой красненький.

— Ты брать будешь, нет?.. Сейчас выкину вообще…

Зайка шагнула, наклонила голову и заглянула мне в глазки, аккуратно беря цветочек обеими руками.

— Спасибо, — прошептала она, — Мне очень приятно.

Я ощутил тепло её рук, лесной аромат её шубки и замер, глядя в блестящие на лунном свете алые глаза. Меня буквально парализовало, я завис на несколько секунд, смотря на эту незнакомую ныне девочку. Зайка себя так раньше… не вела.

*Ау?*, — волчонок недоумённо вертел головой, не понимая, что происходит.

Девочка сжимает цветочек и вытаскивает из моих рук. С плеч тут же падает груз, грудь расправляется, и я глубоко вздыхаю. Есть… есть! Забрали, его забрали! Эту ношу забрали!

Я судорожно отворачиваюсь, снимаю с пояса рогатую маску и начинаю быстро натягивать. Нафиг, нафиг, нафиг! Закрыться, спрятать лицо от этого позора, ыа-а-а!

Но тем не менее… дело-то сделано! Я его планирую уже третью неделю. Да я дрожал нафиг! Драться на смерть — не дрожал. Дарить цветок девочке — дрожал. Для меня это целый подви…

*Хрумк*, — услышал я.

Уже натянув маску, я медленно поворачиваюсь и вижу… как девочка активно шевелит губками в заячьей манере, а зелёный стебель медленно исчезает в её рте.

Я вылупился на ушастую. Она, это заметив, тоже поднимает глазки и застывает. Повисла тишина.

Перестав жевать, Зайка сглотнула, а её заячьи губки снова медленно пошевелились, будто неуверенно. *Хру-у-умк*.

— Вотафак?

— Что?

— Ты… что делаешь?.., — спрашиваю я, — Ты зачем его ешь?..

— Это же цветок. Что с ним ещё делать?.., — сказала она со стеблем во рту, — Вкусный, кстати. Впервые такой ем.

Я мыргнул. Почесал затылок. Задумался.

Ничо не понимаю.

*Хрумк-хрумк-хрумк*, — тут же снова раздался активный хруст.

Ну, полагаю, подарок удался? Не, батя говорил, что девочкам цветы нравятся, но чтоб НАСТОЛЬКО… о таком меня взрослые не предупреждали. Хотя я деревья и подшипники жру, не мне осуждать.

Блин, она что, реально заяц? Ну видно же, что под маской лицо есть! Ыа-а-а, что за фигня, не понимаю! Тупые девочки! Как их понять⁈

С удовольствием доев мой подарок, Зайка утёрла зелёные пушистые губки, и мы снова пошли гулять.

Вендиго и волчонок резвились в тающей грязи (бабушке предстоит огромная работа по их отмыванию), а мы с девочкой мирно ходили под деревьями и обсуждали произошедшее. Она сетовала на жестокость взрослых, а я лишь вздыхал и соглашался. Всё так, увы.

— Кстати, раз уж ты с подарками, то у меня тоже есть! — она остановилась и засунула руку в карман шубки, — Нынче мир полон опасностей… тебя поджидают испытания. Вот, держи. Это поможет.

Я протягиваю руки, и Зайка кладёт в них… грибочек.

Мы оба опустили на него головы, а он в ответ её задрал. «Плю?..» — прокомментировал ситуацию грибочек.

— Это что?..

— Грибочек.

— Как он мне поможет?..

— Не знаю, — пожимает она плечами, — Но он милый!

Я снова глянул на это создание. Да, я его помню. Это тот самый пухлый белый грибочек с ножками, который от меня убегал в лесу. Тогда он выглядел пусть и напуганным, но живеньким. А сейчас он какой-то… печальный, что ли. Похудел ещё. Неуверенно оглядывается, не понимая, чего теперь ждать.

Но тут Зайка достаёт второго такого же.

— На самом деле их двое, — вздохнула девочка, согревая грибочек в руках, — Этого еле нашла. Лежал под телами сородичей, почти мёртвый. Бедняжке сильно досталось. Еле выкарабкался.

Грибочек поёжился и уложился в девичьих руках, чувствуя тепло. Тот, что был у меня, так же задрожал от непривычного холода и заполз под рукав, поджимая под себя маленькие пухлые ножки.

Я вздохнул. Стало… как-то грустно.

— Они последние остались. Два ребёнка, — прошептала Зайка, — Сколько судеб разрушилось, и из-за чего?.. Дебильной взрослой жадности.

— … — я смотрю на грибочки.

У них не видно мордочек, но уверен, они не спят, а обеспокоенно оглядываются. Это совсем ещё малыши. Они чувствуют тепло, и поэтому не убегают, но понимают, что мы два гиганта, которые забрали их от сородичей. Это детки. Они… не понимают, что случилось.

— И что с ними делать? — вздыхаю я.

— Не знаю. Я отдаю их тебе.

— Эй, почему мне?

— Мальчик, у тебя ужился Вендиго, странная корова, разумные крысы и два магических волка. Недавно ещё и коты. Поверь, у тебя им будет лучше всего. Ещё бы феи тупые послушались… — раздражённо пробубнила она.

Я вздохнул и взял второго грибочка. Тот, увидев братика, тоже начал протискиваться мне под рукав, перебирая ножками.