Никонов поинтересовался:
– Ты считаешь, он неискренен?
– Угу. Мне кажется, что он где-то врёт, – не задумавшись, ответил Суржиков. – Только не пойму, в чём. Он точно переживает из-за записей, но вот всё остальное… Не верю!
– Станиславский ты наш, – умилился Алекс. – Давай так: свяжись с ним и назначь встречу на завтра, на вторую половину дня. Я съезжу с тобой вместе, посмотрю и послушаю. А там… будем сверлить по месту. Прихвачу бланк договора, чтобы сразу подписать, если мы решим, что берёмся. Принято?
– Как скажешь, шеф! – молодцевато сказал Влад. – «Лучше опасаться Без меры, чем без меры доверять.
От бед спасает только осторожность». *)
___________
*) «Король Лир», Шекспир
– Отлично! А теперь займёмся нашими стоматологами.
– Я тогда пошёл? – привстал Суржиков. – Чего тут вам отсвечивать?
– Нет уж, сиди! – категорически возразил Глеб. – Мало ли, какая умная мысль придёт в твою набитую классикой головушку? Итак, Алекс, что у нас по статуэтке?
– Была серия из десяти штук, – начал рассказ Верещагин. – Делались Гильдией артефакторов по заказу первого медицинского института, предполагалось дарить особо выдающимся студентам. Наша девушка получила восьмую статуэтку из десяти. Список остальных я запросил, но пока не прислали. Правду говоря, и запрос был отправлен часов в шесть вечера, когда я домой вернулся, так что отвечать, скорее всего, было уже некому.
– Ты прав, конечно, этот след надо отработать, – кивнул Никонов. – Но вряд ли Асклепий окажется не только возможным орудием убийства, но и его причиной, такое бывает только в литературе. «Шесть Наполеонов» и тому подобное…
– Слушай, а между собой эти амулеты не соединялись? – спросил Суржиков. – Цепь из них нельзя было составить?
Алекс задумался, потом покачал головой.
– Не знаю, не спросил. Но это-то несложно, позвоню с утра автору разработки и узнаю. Ты прав, действительно, нужно исключить и такой вариант. Глеб, а у тебя что?
– У меня… – он порылся в сумке и достал папку с бумагами. – Протокол вскрытия и ответы от криминалистов. Преимущественно всё с частицей «не». Не возбуждайтесь особо, это копии. Вскрытие показало, что причиной смерти был удар по голове с повреждением мозга. Женщина была здорова, беременность на третьем месяце, – тут он глянул на Алекса жёстко. – Проговоришься Черняеву или её родственникам – убью.
– С ума сошёл? – обиделся Верещагин. – Вот уж чем никогда не страдал, так это болтливостью!
– Ладно, не сердись… лучше я предупрежу, чем с языка сорвётся. Так, значит, дальше… Отпечатков пальцев тьма, особенно в приёмной и на стоматологическом кресле, но свежих – только убитая и её муж. За двумя ма-аленькими исключениями, – он замолчал, триумфально дожидаясь вопросов.
– Ну? – оправдал ожидания Влад.
– Во-первых, на сейфе.
– На каком?
– На том, что в приёмной.
– То есть, за спиной у убитой фактически…
– Да, именно так. И на входной двери тот же набор, даже не набор, а, я бы сказал, вся пятерня отпечаталась. А кроме этого, на внутренней стороне входной двери, на ручке – отпечатки четырёх пальцев левой руки, совершенно другие. И те, и другие мужские, но пятерня такая… крупная, широкая, с короткими пальцами. В отличие от второго посетителя.
– Так, – Верещагин нахмурился. – А в кабинете?
– В кабинете – только Черняев. И ещё слепки ауры могут быть интересны…
Он передал протокол магического исследования места происшествия Алексу, и тот углубился в чтение. Впрочем, текста было немного, чуть больше страницы, и дочитал он быстро, после чего поднял глаза на Никонова.
– Значит, преступников было двое?
– Получается так. Двое, оба чистокровные хомо. Пришли по отдельности, первый – через десять минут после ухода Черняева, и пробыл буквально пять – шесть минут, второй появился вскоре после его ухода и оставался на месте одиннадцать минут. Собственно, он ушёл за двенадцать-тринадцать минут до твоего появления.
– Вряд ли это было рассчитано, – сказал задумчиво Суржиков. – То есть, что Алекс придёт к одиннадцати, записано в рабочем журнале, но ведь он мог прибежать и пораньше! Там же указано, что острая боль… А Черняев попросту должен был оказаться на месте, его отсутствие – чистой воды случайность. Могли и на доктора охотиться, а женщина – ненужный свидетель.
– Могли, – не стал спорить Никонов. – В жизни Рузанны Асканян мы пока не нашли никаких тёмных мест, где могли бы спрятаться причины для убийства. Да и после замужества она, по словам соседей, вела весьма простой образ жизни: на работу – с мужем, развлекаться – с мужем. Иногда встречалась с подругами, но это происходило раз в месяц, а то и реже.
– Ты Черняева предупредил, чтобы он был поаккуратнее?
– Предупредил. Не уверен, что он услышал, он вообще не очень в себе, поэтому я отправил парня за ним присмотреть, и местной страже передал распоряжение свыше – поставить у квартиры охрану.
– Что не в себе, это понятно, – Алекс вздохнул. – Уж на что я с Еленой давно разъехался, а когда её тело обнаружили, тоже не веселился *)
___________
*) События из романа «Труп в доме напротив»
– Скажи мне, Глеб, а когда она в последний раз встречалась с подругами? – спросил вдруг Суржиков.
Хмыкнув, майор полез в записи, долго перелистывал, наконец ткнул пальцем в страницу.
– Вот! В пятницу на прошлой неделе. А вчера у нас был… Понедельник?
– Понедельник. Значит, прошли три дня, из них два – выходные…
– Ты думаешь, что-то на этой встрече пошло не так? – Алекс нахмурился. – Сколько их там было?
Никонов снова заглянул в документы.
– Четверо. Рузанна – пятая. Надо всех опросить, но я ещё не успел.
– Давай мы завтра в первой половине дня этим и займёмся, – предложил Верещагин.
– С подругами я сам справлюсь, а ты по своему делу пробегись. Вечером встретимся, – Глеб захлопнул папку и потянулся. – Всё, граждане, я на выход, а вы спать. Время к полуночи, до нового дня осталось совсем недолго…
Когда за ним захлопнулась дверь, Суржиков спросил:
– Тебе ведь доктора Черняева рекомендовали?
– Да.
– Хороший знакомый?
– Не вполне. Я-то звонил своему врачу, а он на учёбе в Бритвальде. И как раз я попал, когда он с коллегами выпивал в пабе, вот одна из этих коллег и посоветовала пойти к Черняеву, мол, совсем рядом, и руки хорошие.
– Одна… Дама, значит?
– Ну да. Саша, врач мой, даже пошутил, что ссылаться на рекомендацию не надо, а то медсестрой у Олега Евгеньевича жена работает, нехорошо получится.
– Получается, знакомы они были чуть лучше, чем просто коллеги, – проговорил Суржиков медленно. – Чуть ближе.
– Ты считаешь, она была его любовницей?
– А почему нет? Женат он недавно, до этого, думаю, монахом не жил… Интересно было бы её расспросить о предыдущей жизни доктора.
– Боюсь, поездку в Люнденвик городская стража нам не оплатит, – хмыкнул Алекс. – Идём-ка спать, в самом деле, завтра наш ждут эльфийские заморочки и всякие другие дела.
Они разошлись по своим комнатам, но Влад ещё долго ворочался, обдумывая историю убийства Рузанны, её учёбу, работу и мужа. Отчего-то муж этот заочно Суржикову совсем не нравился. Изредка мысли его перескакивали на пропавшие записи мэтра Алариена, и тогда рисовались картинки вовсе уж фантастические. Так он и уснул, посреди рассуждения о необходимости подробного выяснения жизненного пути доктора Черняева, и снились ему зловещие убийцы (все как один в костюмах Макбета, тана Кавдорского, и его леди) и их признания.
В половине четвёртого он проснулся резко, словно его толкнули.
Вокруг было тихо, только где-то далеко, в районе Сухаревской площади сварливым голосом лаяла собака. Но это же явно не могло разбудить? Нет, конечно… Тогда что?
Суржиков стал перебирать в памяти всё, что случилось за сегодняшний день: эльфа и его пропавший архив, возвращение домой и ужин, совещание в кабинете… Нет, не то. «Ужин! Ах, Тьма! Я же записку мальчикам не оставил!» – вспомнил он внезапно, и даже застонал от неудобства.
